Полет орла - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Пронин cтр.№ 24

Коновницын с другими указанными командирами и егерьским батальоном вернулся в город, чтобы задержать неприятеля. Цепи французской пехоты уже взбирались по Покровской горе.

– Братцы, не дадим врагу торжествовать! Все за мной, атакуем француза! Ура! – закричал рослый, светловолосый, молодой генерал Коновницын и, взмахнув саблей, первым бросился на врагов. За ним устремились полковник Гавердовский, дальше Сеславин, Ахшарумов и Фонвизин; за командирами с грозным ревом ринулись особо подготовленные могучие егеря, выставив ружья с примкнутыми штыками. Это смертоносное появление русских солдат из пламени догорающего Смоленска произвело на французов ошеломляющее впечатление. Нападение русских было столь быстро и удачно, что французские цепи покатились с возвышенности, смешались и, потеряв обычное мужество, стали валиться в воду. Вопли умирающих, блеск штыков и сабель, отражающих горящие развалины, звон от столкновения штыков… Неся значительные потери, наполеоновские гренадеры не выдержали штыковой атаки. В плеске будто вскипевшего Днепра, под меткими пулями русских егерей они обратились в бегство.

Отогнав обратно за Днепр французские пехотные цепи, егеря возвратились в почти уничтоженный Смоленск. Неся раненых, присоединились к отступающей армии Барклая.

Когда маршал Ней подошел к палатке императора, он понял, что Наполеон уже всё знает. Приземистый корсиканец положил для удобства подзорную трубу на плечо высокорослого адъютанта и внимательно осматривал тлеющие развалины Смоленска.

– Ну что, Мишель, благополучно опозорились? – спросил он хмурого маршала. – Теперь ваши гренадеры будут сушить на солнышке свои панталоны?

– Так получилось, сир, – жуя слова, прогундосил простуженный Ней. – Откуда-то они свалились, как бешеные быки… Прямо из огня, что ли? Мои парни не ожидали такого сумасшедшего нападения в четыре часа утра.

– А я думаю, что моим маршалам и солдатам пора прекратить замашки беспечных гуляк, – сказал император и отодвинулся от подзорной трубы. – Всем вам придется как следует потрудиться, чтобы одержать настоящую победу над этой толпой славян. Прикажи подогреть себе бутылку бордо. Попей горяченького. А твои засранцы обойдутся немецким шнапсом. На сегодня ты свободен, пришли-ка сюда Даву. Надо все-таки догонять русских.

Пока происходило столь неприятное объяснение между императором французов и его маршалом, русские армии продолжали отходить по Московской дороге.

На следующее утро Сеславин участвовал в новом арьергардном бою при деревне Гедеоново.

Сеславин провел необычайно точный и принесший ощутимую пользу обстрел вновь появившихся французских колонн. Его конная артиллерия, перемещаясь, наносила урон все прибывавшим войскам Наполеона. Французы упорно наступали. Появилась тяжелая кавалерия в кирасах с развивающимися на касках конскими хвостами. Они рвались рассеять и подавить нашу пехоту, уставшую от ночного перехода. Послышались крики «ура» и воинственные клики – это мчались на помощь пехоте гусары Изюмского полка. Началась яростная сеча, переросшая в значительное сражение. Положение в нашем арьергарде становилось критическим. Пушки уже не успевали перезаряжать. Французы валили со всех сторон. Сеславин пересел на коня, приготовил пистолеты и вынул саблю. Канониры бросили банники и взяли ружья со штыками.

В эту минуту из ближайшей березовой рощицы карьером вылетел эскадрон изюмских гусар во главе с ротмистром Нарышкиным. Сеславин сразу его узнал. С неистовым криком и свистом, заимствованным у казаков, гусары атаковали французов с фланга, смяли строй кирасиров и вынудили их отступить, а потом и спешно ретироваться.

– Сережа! – крикнул Сеславин, подъезжая к приятелю, с которым подружился в прусском походе.

– Александр! Здравствуй, друг мой, – обнял Сеславина разгоряченный Нарышкин. – И ты здесь, а не в штабе…

– Мне приказано быть пока в арьергарде, отгонять назойливых галлов. А тебя надобно поздравить с твоей блестящей атакой. Я думаю, начальство ее оценит.

И днем Сеславину не пришлось отдохнуть. С кавалерийским отрядом графа Орлова-Денисова он до вечера сражался, участвуя в атаках на многочисленную конную гвардию «неаполитанского короля» Мюрата.

На другой день послышался близкий гул артиллерийской канонады.

Арьергард был остановлен, развёрнут и построен в боевой порядок. Примчался гонец, сообщил, что за рекой Строганью при Валутиной горе отряд генерала Тучкова ведет против французов нешуточную баталию.

Войска арьергарда простояли весь день в томительном ожидании. Но приказа выступить к месту сражения так и не последовало. Вечером, когда канонада стала смолкать, пришло распоряжение двигаться далее по Московскому тракту.

– Повоевали, – разочарованно говорили между собой солдаты. – Теперь и вправду поведем хранцуза прямо в Первопрестольную.

От пылающего Смоленска до села Царево-Займище шли, задыхаясь от жары (дождей не было больше месяца). Густая, плотная пыль висела над отступающими войсками, пыль небывало душная, въедливая, так что приходилось обматываться тряпицами до самых глаз всем – от простого пехотного солдата либо пропотевшего вместе с лошадью конника до офицера любого ранга и даже генерала. К жаре и жуткой неестественной пыли присоединялась гарь и дым горящих обочь дороги сел и деревень, жители которых сами поджигали свои крытые соломой избы. Крестьяне либо присоединялись к отступающим войскам, либо, вооружившись топорьем да дрекольем, прятались в окрестных лесах.

Когда войска расположились у Царева-Займища, разнесся слух, быстро распространившийся по всему войску. Это была радостная весть, о том, что прибыл назначенный государем главнокомандующий всех вооруженных сил, генерал от инфантерии Михаил Илларионович Кутузов, незадолго перед тем получивший титул светлейшего князя за успешное заключение мира с Оттоманской Портой (таким образом освобождалась для военных действий Молдавская армия). Его военные подвиги сподвижника и ученика Суворова были всем ведомы. Войска вдохновлялись прибытием нового главнокомандующего в надежде на крутой поворот в войне с Наполеоном. Тогда и пошла гулять народная поговорка, оставшаяся в истории: «Пришел Кутузов бить французов».

Александр Сеславин тоже невольно взволновался возможным изменениям в ходе войны, хотя и почитал искренне полководческую мудрость и железную волю Барклая-де-Толли. Под предлогом того, что до последнего времени он значился адъютантом военного министра и командующего 1-й Западной армии, он сел на своего светло-серого Черкеса (великолепного скакуна, приобретенного после лечения на Кавказе) и помчался в Царево-Займище. Ещё на подъезде он услышал перекатывающееся от колонны к колонне воинское многоголосье «ура!».

Светлейший производил смотр частям, выстроенным по лугам вокруг Царева-Займища. Сеславин подоспел вовремя, чтобы, остановившись поодаль, рассмотреть происходящую церемонию и самого овеянного уже народной любовью полководца.

Кутузов медленно проехал мимо него на невысоком, широкогрудом белом коне. Он заметно утомился из-за своей тучности при такой жаре, а возможно, и от обычных недомоганий почтенного возраста. Широкое лицо старого фельдмаршала было медно-красным и лоснилось от пота. Волосы были уже снежно-белыми. Впрочем, он держался в седле довольно твердо. Одет был чрезвычайно и даже подчеркнуто просто: будничный серый армейский сюртук без эполет и каких-либо регалий, на голове белая с красным околышем кавалерийская фуражка без козырька. На плече его лежала вольно кинутая нагайка. Кутузов говорил что-то с приятельской улыбкой статному, предупредительно склонившемуся к старику Багратиону. Что-то всезнающее, недоступно величественное и вместе с тем хитровато-азиатское мелькало в его манере щурить единственный глаз, что-то данное ему от далеких завоеваний степного Востока чувствовалось в этой грузной, небрежной посадке (конь Кутузова взмахивал длинным нестриженым хвостом в противоположность вылощенным по-европейски лошадям остальных генералов).