Кто не знает братца Кролика! - читать онлайн книгу. Автор: Илья Бояшов cтр.№ 11

ж) бригаду застенчивых чиновников из КУГИ;

з) неподкупного «перца» в Законодательном;

и) гаишников, нотариусов, адвокатов, налоговых приставов и прочий опт – без счета.

Конь, изба – дополнительный бонус.

Апофеоз российской селекции утверждает, что купается в проруби. Гляжу на таскающую целую тонну украшений потенциальную чемпионку (сумо, штанга, ядро, молот, бокс, хоккей на траве, недостающее вписать) – и верю!

Угощение сегодня – за счет этой «каменной бабы». Она не скупится на выпивку: не случайно Зимовский философствует уже второй час.

В двадцать один ноль-ноль я готов грызть щит, словно самый безумный берсерк. Впрочем, все скрежещут, стоит только вылезти заставке с видами Замоскворечья. Премьер-министр на фоне кремлевских зубцов еще более разогревает. А уж заседание Думы – повод для настоящего бешенства!

Портос – единственный здесь оппортунист:

– Мы так любим негодовать! Но, положа руку на сердце, что бы вы сказали, если бы хоть одна мелькающая на экране сволочь взяла бы да и предложила вам тепленькое местечко? Ах, как легко поносим мы сильных мира сего и как мгновенно готовы отказаться от слов, если вдруг нас возьмут и заметят. – Не комментируем столь явный софизм. – Мадам, может, пригласите своих верных сельджуков? – обращается он к порядочно нализавшейся хозяйке (ее охрана четвертый час прозябает на улице). – Все-таки, почему бы не угостить?

У бизнес-леди хватает сил возмутиться:

– Пусть их дома жены кормят.

Рядом с бандершей – «мобиль». Повариху с посудомойкой уже отпустили. Тем лучше – не будет свидетелей моего неизбежного и отвратительного сюсюканья. Впрочем, бесполезно продавливать кнопки: та, ради которой я сегодня полдня промучился в передвижном птичьем морге, отплясывает на очередной вечеринке. «Факел», «Ротонда» – без разницы! Ее катают по Невскому. К ней лезут под платье «кошельки» всех мастей и оттенков: не случайно ведь намекала про какого-то огнедышащего египтянина.

Задремавшая мадам давит собой Николая: бывший оптик стоически выдерживает на плече вес ее циклопической башки.

– Человек пять из своего взвода завалил бы не раздумывая, – лирично вспоминает службу Васильев. – А говорим – Штаты! До Кабула еще не добрались, я спать не мог, зубами скрипел. Какие там «духи», если ротному хочешь в глотку вцепиться.

Бармен откликнулся своей одиссеей: из его части на Северном флоте сбежал матрос в обнимку с «калашниковым». Окружили. Предлагали скостить, если сдастся. Отказался. И, как говорится, последний патрон…

– Это еще в те времена, – поглаживает Николай волосы осовевшей пассии. – А что теперь!

Действительно: солдаты теперь целые караулы пускают в расход.

«Ящик» делает свое подлое дело: Сунжа, «грады», перегруппировка войск. Воображение – штука чудовищная. Отец ведь не может без героизма. Хлопнет рядом шальная мина – осколки в голову. Черт!

– Везде одно и то же, – не сомневается бармен. – Мучают человека. А потом – на войну. Вся фишка в том, что убивает его такой же несчастный, над которым вволю наиздевались – только в других казармах.

– С точки зрения христианства разбираться бессмысленно, – подводит итог Зимовский. – Иудаизм ничего не даст. Ислам – и подавно. С буддизмом еще можно выкрутиться. Иначе упрешься в то, что Бог несправедлив, а этого быть не может принципиально.

Вновь удаляюсь в подсобку. Однако, отплясывает! Засовываю бесполезный источник связи в карман смахивающего на мантию хозяйкиного пальто. Портос подробно рассказывает о карме нашего государства: по полочкам раскладывает, почему до такой жизни докатились, даже схему на салфетке чертит. Наконец спохватываемся и поднимаем «женщину русских селений» к заскучавшим «браткам».

Один из ее опричников тихо ругается. Йомсвикинг прав: старая сука! Сиди не сиди в машине: сырость все равно до костей прогрызет. Оттепель на берегах Невы еще более гнусна – не воздух, а мгла туманная, хоть топором руби. Вот что скажу: гиблое здесь местечко. Умники из Стокгольма ссылали сюда всяких пройдох и каторжников, пока не столкнулись с нашим плотником-чудаком! Он вытолкал их взашей и забабахал Пальмиру. Нет, что касается кармы, прав Зимовский: мы, видно, в прошлом были настоящими сволочами. Мало, что в такой удивительной стране родились, так еще и географическую точку получили по заслугам.

Джип-бультерьер уносит царицу. Васенька вновь не к ночи упомянул любителя Рокуэлла Кента. Однако, Портос категоричен:

– Какая торговля! Куда мне с вами? Мне – отцу Гамлета и Фирсу в «Вишневом саде»?!

На следующий день актер без зазрения совести сортирует ящики с обледеневшей курятиной.

Суть стратегии неизменна: вокзалы и рынки. Картонка не требуется, достаточно выкрикнуть цену. Вечером «форд-паралитик» едва колеса таскает: стоит попасться самому ничтожному камушку – дребезжат все его винты и гайки. Кроликово портмоне издало знакомый царственный скрип. Зимовский перевоплощается в аристократа: принимает «франклинку» так, будто каждый вечер ему подают на подносе кучу подобных бумажек. Не удивительно, что он держит рот на замке: усталость берет свое. Впрочем, долго молчанию не продержаться – есть тут один тетерев-косач. К счастью, в этот момент Литейный встречается с Невским. Рядом – «Медуза Горгона».

Не знаю, кому пришло в голову назвать подобным образом закуток для мечущих никому не нужный литературный бисер лузеров. Кажется, блеснули авангардисты. Зимой подвальчик затапливают лопающиеся батареи. Весна обозначается запахом отошедших в мир иной там и сям крыс. Однако поэтам нет другого приюта. «Демократы» собираются по вторникам. «Почвенники» – по четвергам. «Пофигисты» шныряют туда и сюда. Идейные споры не мешают сдвигать столы. На пирушках полным полно эскападных девиц, которым некуда больше деваться, и нервных, словно желе, седовласых матрон.

Клуб поэтов будет существовать до самого Армагеддона. Обществу не избавиться от сумасшедших. Среди нашего сброда гениев, разумеется, нет вообще. Два-три человека талантливы. Остальное – мелочь. Всё как везде! Бездари считают себя если не великими, то, по крайней мере, уже стоящими в предбаннике бессмертия. Эти аквариумы носят в себе океаны тщеславия, больше всего на свете боясь его расплескать. Из новичков создается приличный фарш: любой считает своим долгом провернуть мясорубку. Не раз и не два слабосердечных отсюда чуть ли не на руках выносили. Вот почему остались толстокожие монстры и поэтессы, которым бутылку водки «в одно жало» вдуть – плевое дело. Каждый их выдох – столб сигаретного дыма.

Сегодня четверг. Председатель «почвенников» листает очередное красочное послание «граду и миру» Ларри Флинта. Когда я впервые появился на шабаше, первое, что он мне воткнул, как нож: «Ты воцерковленный?» Правда, после «Столичной» «двойной очистки» первым потребовал девочек.

– Привет Отечеству! – небрежно бросаю Пашке. – Как поживают холмы и равнины?

Стоит делу коснуться стихов, председатель прощается с юмором. Чуть ли не лопнув от значимости, одаряет меня очередным творением «братства». На обложке часовня и весь прилагающийся спектр. Художник особенно не старался. Стожок вот-вот повалится. Да и с березками дело плохо.