Корсары Мейна - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Гладкий cтр.№ 19

– Микита, прошу тебя как друга, – сказал Тимко. – Помоги вылечить одного человека. По гроб жизни буду тебе благодарен!

– Да будет тебе… – недовольно ответил Дегтярь. – Если надо, значит, надо. Сумею – помогу. Что у него за болезнь?

Тимко рассказал.

– Худо дело… – Микита нахмурился. – Эту лихоманку так просто не излечишь. Похоже, на этого человека навели порчу. А если в него вошла Трясовица, то ему уже никто не поможет.

– Что такое Трясовица?

– Это злой демон. Чтобы выгнать его из человека, требуется много сил… Боюсь, я пока не могу сразиться с такой коварной нечистью.

– Микита! Хочешь, я на колени перед тобой встану?! А вдруг получится!

– Что ты, в самом деле?! Перестань… Ладно, была не была! Говори, кто этот несчастный, я подготовлюсь, и мы пойдем.

– Это…

Тимко немного замялся, но все же продолжил:

– Это шляхтич Тыш-Быковский. Помнишь, весной мы обчистили его коптильню?

– Шляхтич?! – гневно воскликнул Дегтярь. – Друг мой, в своем ли ты уме?!

Тимко оторопел.

– Что я такого сказал? – спросил он в недоумении.

– Если бы мне предложили на выбор шелудивого пса или шляхтича, я бы выбрал собаку! Все, ты ничего мне не говорил, а я ничего не слышал!

– Что тебе сделал дурного Тыш-Быковский?!

– А ты не знаешь?

– Откуда?

– Не лично Тыш-Быковский, а польская шляхта, – глухо сказал Микита. – Отца моего Ярема Вишневецкий – пес поганый! – запытал до смерти и приказал сжечь вместе с хатой. Мы с матерью прятались под поленницей дров, и все видели. Никогда ни Яреме, ни полякам этого не прощу!

Тимко потупился. А что скажешь? Поляков ненавидели все. Но как быть с Ядвигой?!

– Микита, не ради шляхтича прошу… – голос Тимка дрожал, а на глаза набежали слезы. – Ради его дочери, Ядвиги… Мы любим друг друга. Я жить без нее не могу! И не буду!

– Вон оно что… – Микита удивленно покрутил головой. – А я-то думаю… Вишь, как высоко ты забрался. Упасть не боишься? Лететь хорошо, легко и весело, но вот приземляться будет больно. Можно все кости переломать.

– Мне все равно! Помоги, Микита! Христом Богом прошу! Пусть лучше его свои на палю посадят, если словят, но здорового, а мне нужно, чтобы моя ясочка повеселела хоть ненадолго. Она совсем плохо стала выглядеть.

– Да-а… – Дегтярь поскреб пятерней в затылке. – Преподнес ты мне новость… Вот и получается, что никогда нельзя загадывать наперед, а тем более произносить клятвы. Я поклялся мстить шляхте, а, выходит, теперь должен вытаскивать польского пана с того света. Экая мудреная штука, жизнь… – он тяжело вздохнул. – Ладно, куда тебя денешь. Но если ничего не получится, уж не взыщи! Не лежит у меня душа к этому делу, и все тут.

– А ты попробуй, попробуй!

– Попробую… Когда идем?

– Вечером.

– Времени вполне достаточно. Оставь меня одного и посторожи, чтобы в комнату никто не вошел.

– Пусть только попробует кто-нибудь войти! – Тимко крепко сжал рукоять карабелы.

Теперь все бурсаки, которые записались в ополчение, ходили оружные. Но лишь Тимко и еще несколько человек носили сабли и пистоли – из-за дороговизны их могли себе позволить лишь отпрыски казачьих семей. Остальные обзавелись кто чем: один щеголял боевой косой, другой – палицей, окованной металлом, третий имел кистень, у кого-то нашлось копье, некоторые где-то достали луки, и очень немногие похвалялись старинными самопалами и ручницами, очень нужными во время осады.

Но главным для бурсаков было то, что они будто по мановению волшебной палочки превратились из оборванцев в прилично одетых вояк. Киевский полковник Антон Волочай при виде бурсацкого пополнения схватился за голову. Конечно, запорожцы, отправляясь в дальние морские походы, выглядели не лучше киевских спудеев, потому что натягивали на себя совершеннейшие лохмотья. Зато, вернувшись с хорошей добычей, наряжались как панычи. Но одно дело – чужая сторона, где ходи хоть голый, а другое – Киев. Вооруженные бурсаки-оборванцы пугали мещан больше, чем войско Януша Радзивилла.

Тогда Антон Волочай бросил клич, и вскоре в бурсу доставили целый воз одежды, собранной для своих защитников благодарными жителями города: кто-то отдавал ее и впрямь по велению души, а некоторые – по известной поговорке «и вашим, и нашим»; таких хитрецов в Киеве хватало. Вещи были не новыми, но добротными, и юноши преобразились, да так, что даже базарные торговки не узнавали бурсаков.

Что касается Тимка, то он приоделся у своего дядьки Мусия. Все-таки старое платье Устима досталось ему, притом на вполне законных основаниях. Дядька Мусий даже горячо поблагодарил Тимка за то, что он обратился к нему. Тимко лишь ухмыльнулся при этом; он понимал, почему прижимистый дядька преисполнился благодарности к родичу. Если бы не Тимко, ему пришлось бы хорошо раскошелиться на нужды обороны Киева. И теперь спудей ходил по городу в одежде, которую не грех носить даже казацкому сотнику. Собственно говоря, его и принимали за запорожца, хотя у Тимка только начали пробиваться темные усики.

Когда стало темнеть, Тимко постучал в ворота Тыш-Быковских. Собаки сначала залаяли, но, почуяв знакомый запах, быстро замолчали и собрались по другую сторону ворот, с нетерпением поджидая своего доброго друга. Мудрый не по годам Тимко сохранил для них несколько кусочков мяса, и собаки словно чувствовали, что у него в карманах; они возбужденно повизгивали, тычась носами в щели, и вообще вели себя удивительно, что сразу же подметил привратник, выглянувший в небольшое окошко в воротах. Видимо, он решил, что это кто-то из знакомых хозяина, потому как спросил по-польски:

– Пшепрашем, як пану на имен?

– Отворяй, лекарь к пану Тыш-Быковскому! – жестко проговорил Тимко на польском, уклонившись от прямого ответа на вопрос привратника; зачем слуге шляхтича его имя?

Как и многие казаки, он с детства знал польскую и татарскую речь – это была насущная необходимость, а в бурсе Тимко учил обязательную латынь и старославянский. Кроме того, дабы не изучать углубленно катехизис, он взял себе нагрузку – французский язык, благо чужая речь давалась ему легко, в отличие от богословия, которое приходилось зазубривать едва не наизусть, что для любого бурсака страшнее наказания на воздусях.

– Пан не звал лекаря… – заколебался привратник.

– Тогда кликни пани Ядвигу! – нетерпеливо повысил голос Тимко. – Да побыстрее, любезный!

Привратник ушел. Он поступил правильно – незнакомым людям нечего делать в доме хозяина без приглашения, особенно в вечерний час. Тем не менее Тимко занервничал и втихомолку выругался. Что касается Микиты, то он был спокойным и даже с виду немного сонным – как удав, который съел кролика. Они почти не разговаривали, пока добирались до усадьбы Тыш-Быковских; Дегтярь был погружен в себя и, казалось, ничего вокруг не слышал и не видел. Тимко даже опасался, что он упадет в какую-нибудь рытвину и свернет себе шею, однако ноги Микиты сами находили удобные места, и он не отставал от Тимка, который летел вперед как на крыльях.