Болотное гнездо - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Хайрюзов cтр.№ 11

После того памятного собрания на бревнах стычки с барабинскими пошли на убыль, а к началу учебного года и вовсе стихли. А вскоре надвинулись другие времена, стала давать знать о себе Новостройка – город. Тут Релка и Бараба были заодно.

Когда играли в футбол с Новостройкой, приглашали в команду Ахмета. Не было ему равных в нападении: резкий, быстрый, злой, он творил на поле чудеса.

Все начало распадаться, когда в семье Рябцовых произошло несчастье: потерялся отец. Уехал на заработки в Бодайбо и не вернулся.

Его нашли весной, заваленного мхом. Экспертиза установила: был убит выстрелом из карабина. Следствие ничего не дало. Допрашивали Брюхина, Яшку-старателя, который видел отца последним, но убийцу так и не установили.

В четырнадцать лет Сергей попал в интернат. Вот когда пригодились знания по каратэ и боксу, там приходилось утверждаться заново. Случалось, били его там, но всегда получали сдачу. На Релке он появлялся изредка во время каникул. В один из таких приездов произошла последняя драка с барабинскими. А причиной тому была Анька.

Первым среди «ополченцев» слинял от военных, футбольных, библиотечных и других общественных дел Дохлый: вновь переметнулся к Брюхину, к тому времени у них появились новые интересы – начали крутить любовь с девчонками. Но если Брюхин мог надеяться на свои внешние данные, то Дохлый стал использовать технику – фотоаппарат «Лейку». Он-то и выцелил своим объективом среди барабинских девчонок Аньку. Сделал карточку и отправил в молодежную газету. К всеобщему удивлению, фотографию напечатали, и Дохлый сделался знаменитым. Газету затаскали до дыр, Гришка стал получать от релских заказы, и впервые в жизни у него появились собственные деньги.

– Кстати, она приходится нам дальней родственницей, – разглядывая газету, небрежно сказал Женька Брюхин. – Хочу предупредить: тот, кто начнет приставать, будет иметь дело со мной.

– О, ты, оказывается, успел уже и породниться, – поддел Сергей. – Значит, Ахмет печатал тебе синяки по-родственному.

– Твой Ахмет еще получит свое, – пообещал Брюхин.

«Что за привычка накладывать на все свою лапу», – возмутился Сережка и с той поры все чаще, уже как-то по-иному, стал поглядывать на Аньку.

Прет на Ангару барабинская ватага, а следом за ними она. Ахмет на Иркут – и она с ними, ребята поплывут на остров Любашку – Анька не отстает, по-собачьи загребая воду, плывет следом. Начнет ребятня с трамплина прыгать, Анька – солдатиком. Волосы под ежик, разбитые тапочки, ни дать ни взять – мальчишка.

Чуть позже стала Анька появляться на танцах. Придет, сядет меж своих на забор, щелкает орехи, смотрит через решетку, как протирают на шершавом, похожем на наждачный круг, асфальтовом пятачке обувь.

Наверное, Сергей давно подошел бы к ней, но попробуй сунься, когда рядом, как сторожевой пес, Ахмет. И чуть не прилетело на тех же танцах. Он уже пошел домой и на выходе лицом к лицу столкнулся с Анькой. Наткнувшись, словно наколовшись на его взгляд, Анька, расширив глаза, замерла. Он хотел обойти ее, но тут взвилась труба, грянул прощальный вальс. Точно кто-то дернул его, Сергей дурашливо наклонил голову, показывая, что приглашает ее. Он думал, она испугается, отскочит в сторону, убежит, но не тут-то было. Анька осторожно повела по сторонам глазами и подала руку. Сергей дрогнул: ведь смешно, он, почти взрослый парень, приглашает ребенка. Но делать нечего – он закружил Аньку. Он ожидал, что площадка заполнится парами, но этого не произошло. Все выстроились кругом и стали смотреть на них. Сергей решил не останавливаться, ему стало весело и легко: хотите представление – пожалуйста.

Танцевать вальс научила сестра. Сергей удивился: кто и когда научил Аньку? Поначалу она сбивалась, но от шага к шагу подладилась и вот, уже легко перебирая ножками, кружилась, летела вокруг него. Танец закончился, им похлопали. С раскрасневшимся лицом Анька встала рядом.

– Молодец, Бараба, соображаешь, – похвалил Сергей девчонку, но ответить Анька не успела, к ним, сверкая глазами, подлетел Ахмет, схватил ее за руку и, что-то выговаривая, повел в темноту.

– Ну, ты и даешь! – подошел к нему Брюхин. – Тебя барабинские за углом поджидали. Мы уже решили домой идти, а тут Гришка нас вернул. Они бы тебе навтыкали.

– Ты, старина, не переживай, – сказал Дохлый, – смотрелись неплохо. Вон, даже похлопали.

– Если бы не мы, похлопали бы по его морде, – заметил Брюхин. – Рябой, ставь бутылку…

– Перебьешься, – отшутился Сергей. – А насчет драки – зря ты. Ахмет не такой уж плохой парень.

– Вижу, не я, а ты в родню набиваешься, – съязвил Женька. – Ну-ну, давай, пробуй.

В следующую субботу Брюхин на танцах раз за разом начал приглашать Аньку. Это не понравилось Ахмету, он отозвал Брюхина в сторону и сказал ему пару ласковых. Женька полез драться, Ахмет расквасил ему нос. На другой день, когда Сергей приехал из интерната, Брюхин прибежал к Рябцовым. Уж кто-кто, а он умел преподнести события так, что ни у кого не возникало сомнения – обидели не его, оскорбили всю Релку. За окном стояли релские парни, они ждали, и Сергей знал: если не пойдет, пошумят и разойдутся, но уже никогда не простят ему. Положение обязывало идти. Нет, Сергей не хотел драки, он думал, все обойдется, но не обошлось. Он встретил Ахмета, они отошли в сторону. И тут, у входа на танцплощадку, началась драка. Затрещал штакетник, замелькали кулаки. Сергей узнал позже: Женька, не дожидаясь, засветил кому-то из барабинских и заорал:

– Наших бьют!

Ахмет прыгнул в самую гущу, в руках у него блеснул нераскрытый складной нож.

– Зарежу! – крикнул он.

Толпа бросилась врассыпную, Рябцов догнал Ахмета, сбил с ног. Падая, Ахмет выронил складень. Сергей успел заметить, Ахмет так и не раскрыл лезвие, но все же на всякий случай навалился на него, заломил ему за спину руки, тот дернулся разок-другой, понял: не вырваться.

– Слезь, Рябой, я тебе не лошадь, – свистящим шепотом выдохнул он. – Отпусти, слышь.

Сергей отпустил ему руку, поднялся, следом за ним стал подниматься Ахмет. В это время из-за спины выскочил Брюхин и ударил Ханова штакетиной. Ахмет волчком закрутился на месте и вдруг с визгом бросился к Женьке в ноги, повалил его на землю. Насилу разнял их Сергей, уж точно Ахмет перегрыз бы Брюхину горло. Но произошло непоправимое: падая, Женька сломал руку – и Брюхины подали на Ахмета в суд.

– Он на меня бросился с ножом, – выставив вперед, как щит, загипсованную руку, дрожащим голосом говорил на суде Брюхин. – Я защищался.

– От лежачего, да? – не выдержав, крикнул со своего места Ахмет. – Да если бы не Рябой, я тебе, паскуда, зубами кишки выпустил!

Судья, лет сорока, толстенная тетка, заставила его замолчать, и Ахмет, прожигая Женьку черными глазами, уселся на скамейку.

Суд размещался в длинном, похожем на барак, одноэтажном доме. Зал заседаний был мрачный и обшарпанный, для таких, как они, не нашлось лучшего. Аньки на суде не было, говорили, за ней приехала мать и увезла отдыхать на Черное море.