Детям до шестнадцати - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Каплан cтр.№ 14

Папа проникся стопроцентно. Когда они выходили из школы, он сказал только одну фразу:

– Не представляю, как я теперь смогу тебя уважать.

И всё стало чёрным.

Дома было как за пять минут до грозы. Мама не стала ни о чём спрашивать, только хмуро поглядела на папу. Мишка, наверное, тоже почувствовал электричество в семейной атмосфере – и, схватив любимого рыжего зайца, молча стал запрягать его в грузовик.

– В общем, обычное хулиганство, – изрёк папа. – Сорвали всем классом урок, наш тоже поучаствовал. Так что будем разбираться по-мужски. Ты, Катя, пожалуйста, не вмешивайся. А насчёт оргвыводов не волнуйся, я всё уладил.

Саня рассматривал пол. Не нравился ему этот зеленовато-серый линолеум. Если когда-нибудь у них будет своя квартира, надо бы попросить родителей выбрать расцветку поинтереснее. А ещё он заставлял себя думать о том, какой фильм снял бы на тему «С.Т.А.Л.К.Е.Р. а», какие бы крутые видеоэффекты можно было бы там сделать. Да о чём угодно думать, пусть даже об уравнениях по алгебре – только не о том, что сейчас будет.

– Пошли! – кивнул папа и направился в «детскую». Саня, как на верёвочке, потащился за ним. Конечно, сунулся туда и Мишка, но папа так на него взглянул, что тот без слов, с зайцем и грузовиком удрал к маме на кухню.

– Ты понял, почему я так сказал маме? – спросил папа, плотно закрыв за Мишкой дверь.

– Чтобы она не так сердилась? – предположил Саня.

– Не только в этом дело, – папа рассеянно забарабанил пальцами по спинке стула. – Я не хочу, чтобы она узнала о тебе то, что узнал я. Ей это будет слишком больно. Сын-хулиган – это ещё как-то можно пережить. А сын-садист – это, знаешь ли, уже за гранью.

– Я не садист! – возмущённо вскинулся Саня. – Думаешь, я от всего этого кайф ловил?

– Кайф не кайф, – усмехнулся папа, – но, по крайней мере, тебе не совестно было над девчонкой издеваться.

– Ты бы видел, какая она уродина, – пробубнил Саня и тут же понял, что сморозил глупость.

– О как! – восхитился папа. – Значит, если красивая, то нельзя гнобить, а если уродина – то пожалуйста?

– Я не то хотел сказать, – Саня сейчас больше всего мечтал исчезнуть из вселенной, потому что существовать было слишком стыдно. – Я не в том смысле, что некрасивая. Просто она всех презирает, типа она самая умная, а все остальные на букву «г». И ещё она стукачка, стучит на всех Елеше… то есть Елене Ивановне.

Папа долго, чуть ли не целую минуту молчал, пристально разглядывая Саню.

– Запомни, сын, – сказал он наконец, – вот есть такое слово «западло». Оно не очень приличное, зато очень точное. Западло – это что нельзя делать никогда, ни в каких обстоятельствах, никому. Так вот, травить людей – это западло. Неважно, умные они, глупые, добрые, злые, красивые, некрасивые… Вот просто нельзя – и всё. Ты меня понял?

Саня горячо закивал.

– Не уверен я, что ты и в самом деле понял, – задумчиво протянул папа. Снова помолчал, потом вздохнул. – А вот чтобы ты и вправду осознал, я тебе расскажу одну историю. Поганую историю. Из моего детства. Даже маме не говорил, а вот раз такие дела пошли, придётся сдаваться.

У Сани что-то заныло внутри, и он, ещё ничего не услышав, вдруг отчётливо понял, что не хочет этого знать. Но не затыкать же уши?

– Я тогда был не шибко старше тебя, – начал папа, – то есть мне было тогда четырнадцать-пятнадцать. И был у нас в классе такой пацан, Олег Стебельков. Странноватый пацан, да. Ни с кем из ребят не корешился, держался как-то отдельно от всех. Но было у него увлечение – астрономия. Занимался в детском астрономическом кружке при дворце пионеров, телескопы мастерил из подручных средств, книжки всякие научные читал. Ну вот, казалось бы, нормальное дело, что плохого-то? А мы всем классом стали его изводить, как только про эту астрономию узнали. Почему-то нам вошло в голову, что это дико смешно. Ну, ясное дело, Звездочётом дразнили, потом дальше больше, по-всякому стали издеваться. Ну вот, например, портфель его крали, а потом подкидывали, только без учебников и тетрадок, а с кирпичами внутри. Типа чем башку всякой научной хренью занимать, лучше подкачался бы. И это долго тянулось, года два. Чем мы старше были, тем больше зверели. Уже и лупить его начали, причём по-подлому, треснуть и отбежать. Звездочёт кинется ловить того, кто ударил, другой ему ногу подставит, он и растянется. Знакомое дело, да?

Саня мрачно кивнул. Не Жабу он сейчас вспомнил – ту всё-таки не лупили, а другое, давнее.

– Ну так вот, – продолжил папа, – Олежка этот в девятом классе влюбился по уши в девчонку из нашего класса, Олю Черниченко. Оле он, конечно, до фонаря был, девчонка смазливая, за ней парни табунами бегали. Но Звездочёт по ней сох, и это, знаешь ли, очень заметно было. Ну и вот пришла идея кому-то из наших. Короче, на большой перемене, когда завтракали в столовой, мы у него из портфеля физкультурную форму выкрали и резинку на трусах подрезали – так, чтобы слегка держалась, а как чуть больше нагрузка, так и всё. Лихо получилось, одни его внимание отвлекали, другие портфель из общей кучи тырили, а я вот с резинкой поработал. Что смотришь? Я такой же урод был, как и остальные наши, и мне точно так же казалось, что всё это прикольно.

– И что потом? – едва справившись с комком в горле, спросил Саня.

– Плохо потом вышло, – сказал папа. – Последний урок была физкультура, там по канату лазали. Ну и вот когда Звездочёт наш до середины дополз, резинка лопнула – и трусы с него свалились. Короче, прикинь картинку – висит Олежка на канате, трусы на ногах болтаются, и он в одних только цветастых семейках. Ну и ржут все. И, конечно, Оля Черниченко. Даже физрук наш Павел Степанович заржал, он мужик простой был, без интеллигентских тонкостей. Потом, конечно, наорал на нас.

– А Олежка? – Сане было всё больше и больше неуютно.

– А Олежка сполз с каната, убежал в раздевалку, оттуда домой. На другой день в школе его не было. Ну, все решили, что от стыда прячется. А на третий день оказалось, что он выбросился из окна. Десятый этаж, прикинь.

– Насмерть? – выдохнул Саня.

– Насмерть, – жёстко ответил папа. – На похороны никто из нас не ходил, нам наш классный, Игорь Сергеевич, запретил. Сказал, родителям Стебелькова вас видеть не стоит, им только хуже будет от ваших покаянных морд. Вот такая история приключилась, сын. Вот такой грех у меня на совести висит, и ничего уже поделать нельзя.

– А бабушка Таня и дедушка Саша об этом узнали? – зачем-то спросил Саня, хотя глупый был вопрос. Узнали, не узнали, с того света Олежку Стебелькова не вернуть.

– Конечно, узнали, – кивнул папа. – Родительское собрание было, ну то есть и мы, и родители, Сергеич всем мозги чистил, такой типа разбор полётов. Если ты про то, что потом дома было, то выдрали меня крепко, три дня сидеть не мог. Да и половину класса так же. Надо ж как-то реагировать…

Саня вздохнул. Что ж, справедливость так справедливость. Всё по-честному.