Войны и битвы скифов - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Елисеев cтр.№ 17

После того как массагеты уничтожили армию персов, а голову их царя бросили в наполненный кровью бурдюк, практически полтора десятилетия о кочевниках никто не вспоминал. На исторической сцене они появляются лишь в связи с войной против персидского царя Дария I. Дарий, сын Гистаспа, правивший в 522–486 гг. до н. э., был одним из величайших персидских монархов. Всеми своими успехами как на военном, так и на политическом поприще Дарий был обязан только себе лично, и никому другому. Представитель младшей ветви Ахеменидов, он имел не больше прав на престол, чем другие претенденты и родственники Кира Великого, но в жесточайшей борьбе за власть, вышел победителем.

После внезапной смерти Камбиза (в апреле 522 г. до н. э.) держава Ахеменидов погрузилась в пучину смут и гражданских войн. Дошло до того, что летом этого же года власть в стране захватил мидийский жрец Гаумата, выдававший себя за младшего сына Кира, Бардию. В июне самозванец был признан законным царём персидской державы. Однако всё было не так просто, как казалось на первый взгляд. Дело в том, что захват власти Гауматой был не чем иным, как реакцией мидян на установление персидского господства при Кире Великом. Ведь до этого именно мидяне являлись господствующим народом, а персы были их данниками. Поэтому нет ничего удивительного в том, что мидийская знать решила вернуть себе господствующее положение в стране. Косвенным подтверждением этого служит тот факт, что Гаумата перенёс свою резиденцию из Персиды в Мидию и опирался именно на мидийцев. Поэтому вся политика лже-Бардии была направлена на уничтожение привилегированного положения персидской аристократии. А чтобы завоевать популярность у широких слоев населения, самозванец на три года отменил на территории государства воинскую повинность и налоги.

Однако подобная деятельность явилась палкой о двух концах, поскольку, с одной стороны, Гаумата приобрёл громадную популярность на подвластных персам территориях, с другой – возбудил к себе страшную ненависть персидской правящей элиты. За что и поплатился.

Рис. 14. Победа Дария I над Гауматой. Бехистунский рельеф. VI в. до н. э.

Представители знатнейших персидских родов составили заговор против самозванца, а во главе заговорщиков встал молодой аристократ Дарий, которому в ту пору исполнилось 28 лет. Предприятие увенчалось полным успехом, самозванец с братом были убиты в результате дворцового переворота, а царём державы был провозглашён Дарий, сын Гистаспа. Мидийский реванш не состоялся, со стороны персов последовали жестокие репрессии, и всё вернулось на круги своя, поскольку завоеватели из Персиды вновь вернули себе лидирующие положение. Рассказ же Геродота о том, что Дарий стал правителем благодаря хитрости своего конюха (семеро заговорщиков договорились о том, что царём станет тот, чей конь первым заржёт на рассвете), является не более чем сказкой, которые сочинялись в огромном количестве по поводу подобных событий. Достаточно вспомнить, сколько баек было придумано задним числом по поводу рождения Александра Македонского, чтобы убедиться в несостоятельности таких заявлений. Но, желая окончательно и бесповоротно закрепить трон за собой и своими потомками, Дарий сделал очень мудрый шаг и женился на Атоссе, дочери Кира Великого. Таким образом, дети от этого брака являлись законными преемниками и наследниками своего легендарного деда.

Занятно, но одно время о великом правителе Дарии судили по исходу Марафонского сражения, считая, что он был таким же неудачником, как и его сын Ксеркс. Ведь Ксеркс, обладая колоссальными ресурсами, потерпел в Греции сокрушительное поражение! Но дело в том, что если для эллинов, и афинян в особенности, победа при Марафоне стала событием национального масштаба, то для Дария лично она не имела ровно никакого значения. Так, неудача незначительной карательной операции, с которой не справились его полководцы. Поход Ксеркса – совсем другое дело, а здесь…

То, что Дарий I стал планировать грандиозное вторжение на Запад, просто вытекало из всей его внешней политики, в контексте которой следует рассматривать и его скифское предприятие. Причем произошло оно значительно раньше Марафонской битвы. Сам Скифский поход не прибавил персидскому царю лавров военачальника. Однако перед войной против «европейских» скифов Дарий был вынужден скрестить оружие с их «азиатскими» собратьями. К этому его подталкивал весь ход событий с того самого момента, как сын Гистаспа захватил власть.

К началу правления нового царя вся страна была охвачена огнём восстаний. Против персов поднялись сначала Элам и Вавилон, а затем Мидия, Маргиана, Парфия, Армения, Саттагидия, Сагартия и Египет. И что самое страшное, полыхнуло в самой Персиде, где объявился очередной лже-Бардия, правда, на этот раз чистокровный перс. Дарий действует решительно и беспощадно, одни походы он возглавляет лично, другие поручает своим полководцам. Результат не заставляет себя долго ждать, и большая часть страны была усмирена, а мятежи подавлены. Вскоре было разгромлено второе выступление эламитов против персов, и к весне 521 г. до н. э. Дарий уже чувствует себя на троне достаточно уверенно. Но затем снова восстаёт Вавилон, и в третий раз поднимается на борьбу с персами Элам.

У любого другого могли бы опуститься руки, но только не у Дария, ибо чем больше была опасность, тем энергичнее он действовал. Эламиты были разгромлены в третий раз, Вавилон сдался, и к концу 520 г. до н. э. новый царь одержал окончательную победу над врагами. Всего два года – и такой сокрушительный успех! Далеко не каждый правитель может похвастаться подобным достижением. Ведь Дарий практически заново собрал державу Ахеменидов из тех осколков, на которые она разлетелась после смерти Камбиза.

Но молодой царь явил себя не только талантливым военачальником, политиком и администратором. Большое внимание он уделил своему имиджу и сознательно создал образ жестокого правителя, который карает малейшее покушение на свою власть. Дело в том, что Дарий некоторых врагов, представлявших, на его взгляд, наибольшую опасность, казнил лично – случай довольно необычный среди царей. Вот как он расправился с предводителем восставших мидян, информация об этом сохранилась в Бехистунской надписи: «Фравартиш был схвачен и приведён ко мне. Я отрезал ему нос, уши и язык и выколол ему один глаз. Его связанным держали у моих ворот, и весь народ видел его». В дальнейшем мидянина посадили на кол, а с его сподвижников содрали кожу. Дарий решил раз и навсегда похоронить идею о восстановлении былого величия Мидии, и поэтому казнь мятежников демонстративно была проведена в её столице Экбатанах. Железной рукой раздавив мятежи и потушив огонь восстаний по всей державе, Дарий обратил свой взор на северные границы восстановленной империи. И вот тут перед ним впервые обозначилась проблема скифов, которых персидские источники называют саками.

* * *