Малая Бронная - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Карпович cтр.№ 26

Володя глядел на нее завороженно, почти восхищенно. Вероника отмечала про себя, как нравятся ему все ее умелые движения – ну еще бы, валенок сибирский, ему в женщине главное, чтоб хозяюшка была, как косится он украдкой в низкий вырез ее платья, как отводит глаза, когда она улыбается ему, дерзко, дразняще. Если честно, он тоже ей понравился, напомнил отца. Не то чтобы внешне похож, а типаж один – «первый парень на деревне»: простоватый, добродушный, подбородок квадратный, с ямочкой, нос прямой, глаза такие синие, честные, волосы светлыми мягкими завитками вокруг лба и руки сильные, добрые. И отчего-то думалось, как хорошо, спокойно и надежно должно быть в этих руках.

– Спасибо вам, Вероника, – искренне поблагодарил он. – Вы для нас так стараетесь, наверно, большие подруги с Инной. И что вы меня все Владимиром называете, так официально?

– А как же мне вас называть? Вы научите, – с детским простодушием заглянула ему в глаза Вероника.

– Ну, Володей, Вовой, не знаю… – смутился он.

– Во-ло-дя-я, – нараспев протянула Вероника. – Хорошее имя, сильное. Кстати, вы знаете, что означает имя Владимир? Властелин мира! И вам оно очень идет, вы такой большой, могучий. Но и добрый, это сразу видно. Добрый властелин.

– Ну что вы, – окончательно смутился Володя и отвел глаза.

– А вы, Володя, давно женаты? Ах, семь лет… – продолжала Ника.

«Это хорошо, – отметила про себя. – Жена наверняка уже надоела до печенок, но еще и не в статусе боевого товарища, которого предавать нельзя».

– По детям, наверно, скучаете очень, да? Кто у вас? Мальчик и девочка? Ну надо же, как я всегда мечтала, – она умело сморгнула несуществующую слезинку. – Я, Володя, очень люблю детей, а у самой… ну, не получилось пока. Расскажите о своих! Они же наверняка чудесные, правда?

Володя был уже на крючке, она видела это ясно. Плелся за ней по коридору, и она, казалось, даже спиной чувствовала его горячий взгляд. Вероника пропустила его вперед, внесла блюдо с мясом в приоткрытую Володей дверь и увидела, что Инна спит прямо в гостиной, на диване, положив голову на подлокотник.

– Ш-ш-ш, – она быстро обернулась к продолжавшему бубнить о своих распрекрасных деточках Владимиру. – Спит, видите?

– Ой, – опешил Володя. – Как неудобно вышло. Я пойду тогда.

– Ну зачем же? Вы даже поесть толком не успели, голодный! – возразила Вероника. – Знаете что, пойдемте ко мне! Посидим, поужинаем, выпьем еще по чуть-чуть, а потом я вас провожу. А Инну будить не будем, она, бедная, так устает на работе, так нервничает. Пусть отдохнет, директриса наша.

Она передала блюдо Володе и, на цыпочках подобравшись к Инне, заботливо укрыла подругу пледом, погасила верхний свет и, махнув Володе, вышла в коридор.

В комнате Вероники было множество разнокалиберных мягких подушек – темно-бархатных, разноцветных, вышитых. Володя погладил ладонью вышивку на одной.

– А это кто вышивал? Неужели вы?

– Когда-то в детстве, – отмахнулась Ника. – Я, Володя, знаете, от природы типичная домашняя клуша. Просто жизнь внесла свои коррективы.

Ужин давно был съеден, в квартире разлилась тишина, в комнате полумрак. Владимир явно томился этой неожиданной интимностью, опасным ничегонеделанием, искал, куда себя пристроить, возможно, даже раздумывал, не ретироваться ли ему из этого милого уютного гнездышка.

– Идите сюда, садитесь поближе, – позвала Вероника с дивана. – А то там из окна дует.

– Где? – обрадовался он. – Давайте я починю. У вас есть плоскогубцы?

– Где-то должны быть, остались от отца, – с легким недовольством отозвалась она.

Он же обрадовался, что нашлось дело, что не нужно больше бояться тревожного молчания и этих ее взглядов, манящих, притягательных. Открытое окно впустило в комнату ночь, влажно запахло землей, осенней листвой, холодом. Вероника передернула плечами.

– Подержите вот здесь, пожалуйста, – попросил Володя.

Она подошла ближе, неумело ухватилась за деревянную раму. Володя вкручивал что-то в старую крошащуюся древесину. «Какой он трогательно-сосредоточенный, – думала Вероника. – Лоб нахмуренный, зубы сжаты, как будто выполняет важнейшее задание. Мужчина…» Володя надавил чуть сильнее, чем нужно, рама заскрипела, отлетевшая большая щепка оцарапала ему лоб. Вероника тут же бросила работу.

– Ой, смотрите, у вас кровь. Давайте я помажу, мало ли что. Идите сюда, к свету, я сейчас йодом…

Он опустился на краешек дивана, она приблизилась, подошла вплотную, потянулась на носках, чтобы достать до его лба, коснулась ноги босой ступней. Кожа на пятке была нежная, как у его новорожденной дочери. Он никогда еще не видел, чтобы у взрослой женщины были такие ступни. Вероника старательно, закусив нижнюю губу, обрабатывала царапину. Склонилась над ним, почти касаясь грудью его лица, обдавая его теплым, лавандовым, очень женским запахом. И вдруг почувствовала на спине его ладони. Он нерешительно, осторожно провел рукой по ее спине, спустился ниже, к округлой впадине на пояснице, стал гладить. Она чувствовала жар от его большой руки, страстную дрожь его пальцев. Взяла в ладони его лицо, дотронулась губами до шершавого подбородка, потом до дрогнувшего века, до виска и лишь затем подставила ему губы.

Он опрокинул ее на диван, рванул с плеч платье, легкая ткань затрещала под его пальцами. Движения были торопливыми, жадными, как будто он боялся, что не хватит двух рук. «Бедняга и вправду, кажется, думает, что совершает ужасное преступление. И торопится, спешит, чтобы не помешали, чтобы самому не сбежать в последнюю минуту. Хочет поскорее отсечь все пути назад».

И действительно, только овладев ею, Владимир начал действовать уверенно и неторопливо. Веронике на секунду страшно стало, что он сделает ей больно – такой огромный. Но все его прикосновения были бережными и нежными. Как большой зверь, уверенный в своей силе, страшный для противника, умеет становиться осторожным и ласковым с детенышем. И Веронике, опытной и искусной, отчего-то нравилось быть с ним маленькой девочкой, отдаваться в его власть и лишь тонко, пронзительно вскрикивать, когда он, смятенный страстью, сжимал ее в своих огромных руках.

Инне снилось большое белое помещение, холодное и пустое. Высоко под потолком горели лампы, заливая пространство мертвенным синеватым светом. Где-то вдалеке металлически лязгали инструменты. Ей было страшно, очень страшно, хотелось убежать, крикнуть, позвать на помощь. Но тело отчего-то не слушалось, руки и ноги налились тяжестью, невозможно было оторвать голову от жесткой поверхности, на которой она лежала, словно распятая. И она лишь беззвучно открывала рот, задыхаясь от глухого, рвущегося наружу рыдания.

Судорожно глотнув воздух, она проснулась, села. Долго не могла понять, почему спит одетая, на диване. Отчего стол накрыт и включена настольная лампа. Сзади хлопала от ветра незакрытая форточка.

Потом ее словно ошпарило мыслью: «Володя!» Как по-идиотски все получилось. Она так ждала этого вечера, этой встречи. Сомневалась, готовила какие-то слова, а все пошло наперекосяк. Сначала эта мелкая шлюшка Вероника, потом дурацкая ссора за столом, а затем она и вовсе вырубилась. Проклятые таблетки, обещали же без побочных эффектов. Ведь отец предлагал устроить ее в кремлевскую больницу, к хорошему неврологу. Но она отказалась, не захотела одолжаться, пошла в обычную поликлинику с жалобами на нервозность, бессонницу, стресс. А прописали черт-те что, нервы все равно никакие, зато выключаешься в любой момент.