Перевозчик - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Батов cтр.№ 79

Николай с интересом слушал эти исторические выкладки, находил их полезными и сказал Эстебану:

– Хорошо бы донести их до народа, но сейчас, наверное, это трудно сделать.

– Пока достаточно, что это делается Леонидом в училище, – возразил Эстебан. – Ты же знаешь, главное, чему их учили, – это сохранять тайну. При выпуске в жизнь ученики проходят основательный и подробный инструктаж: их предупреждают, что пока рано открыто об этом говорить, а также при направлении к своему постоянному месту жизни и работы им сообщают имена местных соглядатаев. Как видишь, Николай, пока идет тайная война и успех вроде бы не заметен, но я оптимист, и мне хочется процитировать тебе еще одного известного ученого того далекого времени. Эта цитата из того же трактата Леонида: «Я верю, что наступит время, когда у нормальных людей раскроются глаза и они поймут, что сексуальных извращенцев, балаганных шутов и зубоскалов они принимали за пророков».

Николай слушал это послание из прошлого, и ему захотелось осадить восторженный настрой Эстебана, чтобы он не слишком радовался, осознал ошибки предков и вернулся к нынешним проблемам, и он заметил:

– Хорошо и красиво сказано, но когда оптимизм не подкреплен действием, он бесполезен, а в результате ваше теперешнее житие. Наверное, уже тогда можно было понять, что они больные и…

– Да, ты прав, – перебил Эстебан, чем не позволил упрекнуть предков в неправильных действиях. – Эти люди и тогда очень часто оканчивали свою жизнь в клиниках для душевнобольных…

– А сейчас они, что, уже вылечились? – теперь перебил Николай.

– Они и сейчас, когда уже открыт ген старения и метод на него воздействия, к тому же имея неограниченную возможность периодически менять любые органы нормальными, еле доживают до четырехсот лет и все как один, в период от трехсот до четырехсот лет, лишаются здравого ума и им приходится оканчивать жизнь в домах… определенного толка… Так и доживают свой век, «бедненькие», в безумном и бессознательном состоянии. С этим ничего не поделаешь – это их рок, и так как они знают, что никого не минет сия участь, то следят в них за порядком и комфортный уход им там обеспечен.

А вот интеллигенты, да и простые люди не подвержены такому недугу с головой, в этом убедились проведя эксперимент с одной деревенской семьей. Кстати, он до сих пор не окончен и проводится в нашей республике. Молодых мужа и жену изолировали, взяв в услужение в поселок правителей. Им, как и себе, периодически меняют органы и воздействуют на ген старения. Так вот, сейчас им уже по семьсот лет, но они почти не стареют и живут полной жизнью: работают (он садовник, а она повариха), рожают детей (последний раз это было 15 лет назад), и если их не отправлять назад в деревню, столько бы наплодили!

И интеллигенты, даже без воздействия на ген старения, только меняя органы, спокойно живут по 400 лет, наверное, могут и больше, что некоторые и делают, но по причине, которой не понять недолгожителю, заключающейся в том, что просто надоедает жить, человек перестает обновлять органы, плюет на все это и считает – как будет, так и будет. Такое отношение к себе в конце долгой жизни можно приравнять к своеобразному самоубийству. Возможно, этого не случалось бы, если бы была другая жизнь.

14

Съезд писателей закончился, и Николай улетел с ними домой. При расставании Иван Иваныч сфотографировал его; на Ялмезе был единственный документ, на который оказалось нужно фото. Он обещал позвонить, как только все будет готово.

Николай, прилетев к себе, проанализировал эту поездку.

Ему повезло – наконец познакомился с правителями, многое узнал о их быте, вошел в доверие, удалось убедить, что, как и все простые люди, не слишком умен, но и не совсем дурак, а значит может быть полезен.

Теперь вот скоро в его распоряжении окажется легкая, очень престижная, так как кто попало на ней не летает, машина и документ, возможно разрешающий посещать некоторые места, запретные для других.

«Вот бы узнать, где хранятся… где они прячут эти злополучные чемоданчики со смертельными кодами интеллигентов, – подумал Николай. – И тогда как-нибудь незаметно подменить один на похожий, хотя бы в нашей республике, – помечтал он, – кстати, Эстебан как-то сказал, что их производили на заводе, где теперь работает Сидор. Надо бы ему поручить разузнать, как они выглядели хотя бы внешне, может, чертежи сохранились, и если получится, на всякий случай заготовить пару-тройку муляжей».

«Получился бы идеальный вариант революции, так сказать, без шума и пыли, – продолжал он мечтать. – Никакой стрельбы – подменил и все; нелюди пока ни о чем не догадываются, и внешне продолжается прежняя жизнь, но она в корне поменялась: все интеллигенты знают, патриоты уже без боязни делают нужное дело, мамлюки, аксебаши и барабанщики молчат и с интересом наблюдают, даже соглядатаи не доносят, зная, что им ничего не грозит, а в роддомах интеллигентов перестали работать потенциальные фабрики смерти. Да-а…. вот бы!..»

Николаю позвонил дядя Даши Жан Ильич, он был в курсе ее запретной нелюдями любви к Антону и последовавшей болезни. Он сказал, что еще тогда, весной и в начале лета, ему по телефону все рассказал брат Сергей и попросил по возможности присмотреть за ней, когда она будет приезжать и помочь в задуманной всеми задаче для обмана соглядатаев с якобы спивающейся Дарьей. До сего времени все шло удачно, уже соглядатай обратил внимание на ее недостойный образ жизни, даже пришел к родителям и пожаловался, что она пьет, периодически исчезает, с кем попало знается. И предостерег родителей: «Вы бы приняли меры, ведь пропадет девка, ведь и убить могут где-нибудь в подворотне».

Жена Сергея на это предупреждение горько расплакалась, а сам, поддерживая игру, как отчаявшийся отец, грубо обругал ее и сказал, что говорили, и не раз, но бесполезно, не слушается, такая противная стала, еще и деньги воровать начала. К тому же взяла дурную привычку, как древний кочевник, переезжать на новые места. У брата в Центральном – рассказывал дальше в подробностях Жан Николаю – в том месяце утащила 10 рублей и пропала на две недели, ни у него не появлялась, ни у нас. Потом приехала, переночевала здесь две ночи, и снова нету уже неделю. Звонил брату, (то есть мне, уточнил он для Николая) там ее не видно, наверное, еще в какой-нибудь город смоталась.

Разыгрывая спектакль дальше, брат обратился к жене:

– Мать, надо посмотреть в сейфе, может, нашу заначку уже ополовинила, с нее станется. И еще как бы за советом к соглядатаю:

– Нужна ли нам такая дочь, лучше уж пусть и вправду, как ты говоришь, убьют в подворотне.

– Я тебе все так подробно рассказываю потому, что понадобилась твоя помощь – твои кулаки. Мы все советуем Дашке: «Пора заканчивать игры со своей алкоголизацией, звонить Антону и переезжать к староверам». Но она, для верности, планировала еще подождать месячишко и «пропасть» у меня в Центральном до конца сентября – и наверное, она права; но образовалась неожиданная проблема. Один местный бандюган начал приставать к ней с сексуальными домогательствами, прошлый раз она еле отбилась, и пришлось срочно перебраться снова в г. Наш. Вот я и вспомнил про «Рыжего буйволенка», придется тебе поучить этого бандита уважительному отношению к женщине. Как, согласен?