Круиз - читать онлайн книгу. Автор: Генрих Аванесов cтр.№ 30

Фантомной болью стали для Олега Романовича его мысли о прошлой жизни. Говорят, что если человеку ампутируют руку или ногу, например, то отторгнутый орган еще очень долго продолжает болеть. Так и вся его прошлая жизнь не отпускала никак. Копаться в ней было мучительно. Отдавались болью воспоминания о первой жене и сыне. Хотелось знать, что с ними происходит сейчас. Он писал им иногда. Но жена переписку решительно оборвала. Сказала, чтобы он не докучал ей. Свою жизнь она теперь строит сама.

Сын инициативы в переписке не проявлял, отвечал на письма односложно, видать, по необходимости. Он тоже уже жил своей жизнью, в которой не было места отцу. Олег Романович скоро понял это и стал писать редко-редко.

Еще очень долгое время его мучили мысли о работе, которая ему всегда была интересна. Он копался в деталях своих проектов, находил ошибки, свои и чужие. Ему в голову приходили новые мысли и решения. Хотелось немедленно все бросить. Бежать в Москву, исправлять ошибки, начинать новые проекты.

Большого труда ему стоило втолковать себе, что обратного пути нет. Что этот лес и есть теперь его жизнь, и ничего другого впереди не будет. Умом он понимал это, но все равно мысленно постоянно возвращался к старым проблемам. Изжить их до конца он так никогда и не смог.

А лес, окружавший его, стоял во всей своей красе и терпеливо ждал, когда Олег Романович обратит, наконец, на него свое внимание. Он ничего не просил, ничего не требовал, а просто ждал.

Первый выход Олега Романовича в лес окончился конфузом. Он заблудился и потратил часа три, чтобы отыскать дорогу домой. Хорошо, что перед уходом из дома он дал себе труд посмотреть на карту. Старенькая и затертая, она висела на стене в горнице. О том, чтобы брать ее с собой, не могло быть и речи. Ориентиры были по всем направлениям. На юге, километрах в двух от дома, лес просто кончался или начинался, кому как удобнее. На севере, километров через пять, местность становилась холмистой. На востоке к лесу подступало болото, в которое соваться не рекомендовалось. И, наконец, на западе располагалась речка, протекавшая с севера на юг. Тогда речка показалась ему наиболее внятным ориентиром. Он дошел до нее по компасу. Потом свернул на юг. Добрался до выхода из леса, а там уж и выбрался к дому. Километров пятнадцать лишних отмахал, после чего стал не просто гулять по лесу, а планомерно обследовать его. За лето он исходил лес вдоль и поперек. Опасность сбиться с пути ему теперь не грозила.

В середине лета Кузьма привез ему крупного лопоухого щенка невнятной породы, который постепенно стал его постоянным спутником. Но лето кончилось. Наступила осень с затяжными дождями, когда без нужды выходить из дома не хотелось вовсе. Потом зима с коротким световым днем. Можно, конечно, побродить по лесу, отправиться на охоту. Но к охоте душа у Олега Романовича не лежала вовсе. Зачем убивать зверушек? Их и так уже совсем мало на земле осталось. Так что карабин он таскал повсюду с собой только на всякий случай, который до сих пор так и не представился.

В первую зиму он тосковал особенно сильно, можно сказать – места себе не находил. Днем изнурял себя прогулками по лесу на лыжах. Но так втянулся в это дело, что уставать перестал. Вечером готовил себе еду, но на это уходило все меньше и меньше времени. Пробовал слушать радио. Это чудо послевоенной техники, радиоприемник Родина, питающийся от термоэлектрического преобразователя, прикрепленного к керосиновой лампе, было известно ему с детства. Однако музыку по нему слушать было невозможно, а то, что выражалось словами, тоже звучало невыносимо. Противостояние Ельцина, Руцкого и Хасбулатова, правительства и парламента говорило о том, что к власти пришли люди, которым на судьбы страны глубоко наплевать. Но не ему, сбежавшему из столицы сюда, в лес, было судить их, оставшихся там и сражавшихся неизвестно с кем и за что. Так что приемник Олег Романович стал включать, только чтобы не потерять счет времени.

Проблема вечернего времяпрепровождения решилась случайно и очень удачно. Собираясь подложить в печку очередное полено, Олег Романович обратил внимание на его замысловатую форму. Наверное, это был кусок корня. Он отложил его в сторону. Потом взял в руки свой охотничий нож, снял с полена кору и начал неспешно подчеркивать лезвием естественный рисунок древесины. Увлекся так, что провозился с ним почти до утра. Через несколько дней постоянных трудов в руках Олега Романовича уже была примитивная деревянная скульптура. Он поставил ее на полку и тут же начал искать новое полено для следующей поделки. Понимая всю бесполезность своих трудов, он, тем не менее, продолжал каждый вечер колдовать над деревяшками, так что к весне у него скопилось десятка полтора удачных и не слишком поделок.

В последующие годы Олег Романович несколько видоизменил направленность своего деревянного творчества. Взамен уж совсем никому не нужных деревянных скульптур он стал делать декоративные элементы отделки дома, начиная от наличников снаружи и кончая подставками под свечи и керосиновые лампы, что весьма изумляло редких посетителей его жилища.

Правда, были дела и поважней. Во второе лето своего лесничества Олег Романович стал гораздо лучше различать следы присутствия своих лесных соседей, находить и прослеживать их тропы, места обитания, водопои. Вскоре он заметил, что многие тропы сходятся всего на нескольких водопоях. Пока обнаружилось всего пять водопоев. Четыре на ручье, вытекавшем из болота, и один на речке, ниже по течению впадения в нее того же ручья.

Лесные жители явно отдавали предпочтение болотному ручью. В то же время в мелких озерцах по краю болота водопоев не обнаруживалось вовсе. Значило это, разумеется, что болотная вода у зверей котировалась, только попав в ручей. Странно как-то. Появилась загадка, которую хотелось разгадать. Какой-никакой, а все же в жизни Олега Романовича появился смысл, и это его радовало.

Продолжая прослеживать и распутывать звериные тропы, Олег Романович заметил, что большинство из них, сходясь у водопоев, перекрещивались в одной точке, возле большой скалы, торчавшей в лесу, как сломанный зуб. Скала эта чьей-то рукой была нанесена на карту под названием «Медвежий камень». Значит, не он первый заметил особенности звериных предпочтений. Объяснить бы их теперь.

Решив понаблюдать за бойким лесным перекрестком, Олег Романович, в очередной раз уходя в лес, вооружился биноклем и оставил дома собаку, проводившую его обиженным лаем. От домика лесника до «Медвежьего камня» было километра три. Неспешного хода – минут сорок. Время для похода туда Олег Романович выбрал ближе к вечеру, как раз тогда, когда большинство лесных обитателей направляется на водопой. Метрах в двухстах от камня он облюбовал себе местечко под наблюдательный пункт и принялся ждать, не слишком таясь. За год постоянных прогулок по этому лесу где живности было по-настоящему много, он привык считать, что она, эта живность, занимается тем же самым, то есть изучает его самого, причем, делает это в сотни глаз и гораздо более тщательно, чем он сам. Они должны были привыкнуть к нему, перестать прятаться или, по крайней мере, перестать делать это уж слишком старательно. Что думали по этому поводу сами звери, сказать трудно, но наблюдение за камнем вскоре дало свои результаты.