Вопросы борьбы в русской истории. Логика намерений и логика обстоятельств - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Фурсов cтр.№ 25

Быстрый темп изменений в период системного кризиса, общественных трансформаций диктует, казалось бы, быструю реализацию в социальной сфере тех сдвигов, которые произошли в экономике (Э¹ – С²). Однако период, о котором идет речь, характеризуется расстыковкой различных сфер, усилением их автономии, поэтому результат может проявиться не в социальной сфере, а сразу – в политико-идеологической и уже «оттуда» оказать влияние на социальную (инверсия сфер и типов воздействия). Горизонтальный тип причинно-следственных связей ломает обычный, вертикальный.

Другой пример: воздействие целостных факторов на социальную сферу и через неё – на экономику (инверсия вертикальных связей). Привычные причины и следствия как бы меняются местами, и следствие может оказаться причиной того, что само принято считать причиной! Наконец, дисфункция общественных подсистем в периоды упадка и кризиса может привести и к тому, что воздействие не выходит за рамки отдельной сферы, и причина становится собственным саморазрушительным следствием. Тогда в силу вступают уже законы социального регресса, распада, деградации, инволюции. Становится трудно разобраться: прогресс ли выступает в форме реакции или реакция в форме прогресса. В подобной ситуации то, что для одного общества в один период его развития (например, в его нормальном функционировании) принято считать «путем вверх», конструктивной формой, в другом обществе и в период упадка может стать формой распада, «путем вниз», деструкцией.

Как уже говорилось, указанные хронометаморфозы, когда время словно выламывается из «линейки», – благоприятное условие деятельности К-структур. Более того, в своих интересах они способствуют такой трансформации времени – на несистемный, субъектный лад.

Напомню: и сама эта трансформация, и изменённое состояние, о котором идёт речь, плохо фиксируются конвенциональной социальной наукой, ориентированной на один определённый хронотип, с которым она к тому же не всегда в ладах. Получается, что с точки зрения временной организации и ориентации современной науки К-структуры действуют в некой «чёрной дыре», недоступной для внешнего конвенционального наблюдателя. Дело обстоит не просто так, что у нынешней науки нет средств анализа К-структур самих по себе, т. е. в статике; у неё нет средств анализа хронотипа, в котором действуют и который создают К-структуры, т. е. в динамике. Конспирология, следовательно, требует иной философии времени, чем социология, политология и экономика как по отдельности, так и вместе взятые, и иной философии истории, ориентированной не столько на систему, сколько на субъекта, не столько на социально-эволюционный, сколько на проектно-исторический тип развития. Таким образом, конспирология выявляет, во-первых, скрытые системные закономерности; во-вторых, субъектную (проектно-творческую) составляющую исторического процесса. В известном смысле как в плане теории, так и в плане изучения конкретики последних 150 лет и прогнозирования ближайших 20–25 конспирология для нас, перефразируя классика, является важнейшим из искусств (научных).

В истории, однако, есть такие структуры, которые в силу своих субъектных характеристик ведут себя в своём нормальном состоянии во многом как К-структуры, не будучи ими, обладают серьёзными конспирологическими аспектами, а потому их изучение в конспирологическом плане способно пролить не просто дополнительный, но весьма существенный свет на их историю. Я имею в виду такой субъект, как русская власть и его (её) структуры, будь то самодержавные, революционные или коммунистические, и русскую историю – штучку весьма и весьма конспирологическую, о причинах чего мы и порассуждаем.

XI

У русской власти несколько особенностей, придающих ей уникальный характер и противопоставляющих её власти как на Западе, так и на Востоке. Эта власть автосубъектна, надзаконна и слабоинституциализирована, т. е. действует не столько с помощью институтов, сколько с помощью чрезвычайных органов различного типа; более того, русская власть появилась на свет, во-первых, благодаря чрезвычайным обстоятельствам; во-вторых, с помощью чрезвычайного органа – опричнины. Но обо всём по порядку.

Русская власть в том виде, в каком она возникла в середине XVI в. и дожила до наших дней, – власть надзаконная, экстралегальная. Даже нынешняя, постсоветская ослабленная как внутренними, так и внешними факторами власть, сохраняет родовые черты. В каком органе фактически концентрируется власть в РФ? Правильно – в Администрации Президента, причём полнота и масштаб её власти таковы, что её нередко сравнивают с ЦК КПСС, кстати, и здание она занимает то же. Говорится ли что-нибудь в Конституции РФ об этом органе? Нет, не говорится. В результате мы имеем ситуацию, когда технический, не прописанный в Конституции, а следовательно, вне – и надконституционный орган является главной властной структурой страны.

Что говорилось в Конституции СССР о КПСС и её ЦК? О ЦК – вообще ничего. О ВКП(б) в Конституции СССР 1936 г. (в ст. 126, гл. X «Основные права и обязанности граждан») говорилось лишь, что это передовой отряд трудящихся, в который они добровольно объединяются, и что компартия – «ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных». Совершенно ясно, что здесь никакими юридическими формулировками не пахнет. В Конституции СССР 1977 г. (в ст. 6 гл. I «Политическая система» I раздела «Основы общественного строя и политики СССР») был сделан шаг вперёд. КПСС названа «руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций». Формально роль и место КПСС здесь подняты по сравнению с Конституцией 1936 г.: из гл. X КПСС «переехала» в гл. I, ей придан политический характер. Однако по сути те, кто готовил «брежневскую» Конституцию, загнали себя и КПСС в логическую ловушку – «хотели как лучше, а получилось как всегда».

Попытка политизировать КПСС (в Конституции 1936 г. об этом речи не шло), представив его ядром (т. е. элементом) некой политической системы, проваливается, поскольку никакой внепартийной политической системы в СССР не было и быть не могло. А то, что КПСС – ядро всех государственных и общественных организаций, так эта формулировка из уставов КПСС, в которых, в отличие от Конституции, она дана в развёрнутом и детализированном виде. Но дело не только в этом. Статья 6 – это всего лишь общая декларация, но никак не юридическая формулировка, фиксирующая статус юридического лица. КПСС вообще не была юридическим лицом, то была внелегальная, надлегальная организация.

По советскому гражданскому праву та или иная организация имела право на существование, была юридическим лицом, если её разрешало государство. Советское государство разрешило все существующие в нём организации, кроме одной – КПСС (она же: РКП(б), она же: ВКП(б). КПСС была над законом. Это очень хорошо понимали советские руководители («Мы над законом или закон над нами?» – знаменитая фраза Хрущёва, грозно брошенная им тем, кто говорил, что спекулянтов и фарцовщиков Файбишенко и Рокотова нельзя приговорить к высшей мере, поскольку нет таких законов). Это было зафиксировано в советских учебниках права, где чёрным по белому говорилось: решения КПСС определяют право, законы и законотворчество в СССР. Сюда обязательно нужно добавить Устав КПСС.