Двадцать лет в разведке - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бармин cтр.№ 71

– Где можно купить бензин?

Этот вопрос вызвал ироническую усмешку водителей, сидевших за столами.

– Бензин, товарищи? Мы ждем его уже два дня! Нет ни капли! Видели грузовики, стоящие вдоль дороги?

Мы в недоумении переглянулись, так как считали, что Советский Союз занимал второе место в мире после США по добыче нефти. Потом надо будет попытаться разобраться в этой загадке; но что можно сделать для решения проблемы сейчас? Минут пятнадцать мы ломали голову, и вдруг моему коллеге пришла замечательная идея.

– В этой дыре должны быть аптеки. Попытаемся купить бензин там.

Мы обошли весь город, объясняя нашу проблему любому аптекарю, которого могли найти. На них произвело большое впечатление, что мы были директорами Наркомата внешней торговли, и нам удалось достать несколько литров бензина. И под удивленными взглядами несчастных водителей мы снова тронулись в путь. Я не думаю, что они заподозрили нас в черной магии, скорее они могли предположить, что мы были связаны с ОГПУ, единственной организацией, у которой еще мог быть бензин.

Мы надеялись снова заправиться под Москвой, но из-за задержки уже не рассчитывали приехать к вечеру. Надо было где-то переночевать. Найти место для ночлега было не менее трудно, чем найти бензин. Гостиниц на дороге не было, а немногие постоялые дворы были забиты шоферами, грузчиками и крестьянами. В комнатах была нестерпимая духота и вонь. В большинстве таких заведений не было туалетов. В конце концов нам удалось найти комнату с кроватями и даже простынями, которые, правда, уже кто-то использовал. «Мы стираем их раз в месяц», – пояснил заведующий. Пришлось с этим согласиться, поскольку спасть в машине на морозе было невозможно.

На следующий день наш аптечный бензин позволил проехать еще сто двадцать километров и иссяк. Мы с ужасом обнаружили, что нам предстояло преодолеть по меньшей мере еще почти триста километров. Перед нами расстилалась бесконечная белая лента дороги. Стоявшие на обочинах неподвижные грузовики напоминали отступающую армию. Некоторые уже были так занесены снегом, что их почти не было видно. В каждой деревне и на каждой бензоколонке мы спрашивали одно и то же и получали тот же самый ответ. Бензина нет. Мы с ненавистью смотрели на свои талоны, которые «позволяли нам заправляться в любой точке Союза». Не проще ли было прямо сказать нам, что после пяти лет мирной триумфальной индустриализации на дороге между Москвой и Ленинградом не было ни капли бензина.

– Это часто случается? – спросили мы.

– Если этого нет, то можно считать это большим событием, – был ответ.

В Москве мы сами видели, как сотни людей стояли в очередях за несколькими литрами бензина; нам было известно и то, что на черном рынке бензин продавался в четыре-пять раз дороже официальной цены; но мы думали, что те, кто занимался пятилетним планом, могли обеспечить хотя бы тех, кто ехал по служебным делам из одной столицы в другую. Все эти застрявшие на дорогах грузовики означали крах транспортной системы и перебои с подвозом продуктов по стране.

Вторую ночь мы провели на пустой заправочной станции. Но все-таки нам как-то надо добираться до Москвы! И тут я увидел керосиновую бочку. В этом был большой риск, но нам ничего другого не оставалось. С замиранием сердца заправляли мы свои машины, привыкшие к чистому шелловскому бензину, тягучей, плохо очищенной жидкостью. Наши двигатели не выдержат такого надругательства! Но они выдержали. Чихая, дергаясь и оглушительно стреляя, мы наконец тронулись в путь.

Дорога, по которой мы ехали, только условно могла считаться дорогой: бесчисленные рытвины и ухабы, снежные заносы и участки сплошного льда. У машин сломались рессоры, и мы вынуждены были наспех чинить их в сельской кузнице. Мы с товарищем промерзли до костей и были совершенно истощены. От усталости мой друг задремал за рулем, съехал с дороги и чуть не свалился в реку, но отделался всего лишь ударом в ребро и согнутым рулевым колесом. Временами возникало ощущение, что мы отступаем из Москвы, а не движемся к столице в современных автомобилях. Наконец в Калинине мы смогли заправиться бензином.

Однако поражение ждало меня у ворот Москвы. На подъезде к городу в районе ипподрома дорога превратилась в сплошное ледяное зеркало. Где-то лопнула труба и залила всю дорогу. Кто мог подозревать такую ловушку? Только те, кто ездил тут регулярно, но я, к сожалению, был новичком. Я увидел опасность, когда уже было поздно. Машину занесло, я сбил небольшое дерево и уперся в другое.

Собралась небольшая толпа. По моей предварительной оценке, ремонт мог обойтись не меньше чем в тысячу рублей. И в этот момент, ко всем моим бедам, я увидел, как на меня и мою машину медленно, но неотвратимо надвигается тяжелый грузовик, попавший на ледяное зеркало. Мой «бьюик» был бы разбит в лепешку, если бы не один бедняга, который заинтересовался моим двигателем и оказался на пути грузовика, сыграв роль буфера. Его раздавило, и он остался висеть, зажатый между двумя машинами. Пострадавшего увезла «скорая помощь», но я не мог навести о нем справки, поскольку моя развлекательная поездка в конце концов уложила меня в постель с приступом радикулита. Не знаю, выжил ли этот человек.

Что касается моего «бьюика», то очень скоро я понял, что мне придется с ним расстаться. Только на оплату стоянки в гараже у меня ушло бы около трети зарплаты. Какой смысл было иметь автомашину, если нельзя было купить еды? И я пошел в торгсин.

В 1933 году Политбюро решило направить в Польшу специальную миссию доброй воли во главе с заместителем наркома Иваном Боевым, который позже стал президентом Амторга. Длительное время Советский Союз, связанный с Германией Рапалльским договором и рядом коммерческих соглашений, считал Польшу своим самым серьезным противником, называя ее «наемницей французского империализма и основной опорой Версальского договора». Каждую весну Политбюро обсуждало возможность военного нападения со стороны Польши и приводило страну в состояние военной истерии. Потом кому-то пришло в голову, раз Германия пошла по пути нацизма, то нам следует попытаться наладить отношения с Польшей. Сталин, все еще не отказавшийся от надежды на достижение взаимопонимания с Гитлером, начал зондировать настроения поляков и получил положительную реакцию.

По прибытии в Польшу мы были приняты с вежливостью, которая почти граничила с открытой симпатией. Общественное мнение приветствовало ослабление напряженности между двумя странами, а деловые круги надеялись найти в России новые рынки сбыта, в которых Польша остро нуждалась. Польша меньше опасалась России, чем Германии, с которой у нее было три давних территориальных спора: Верхняя Силезия, Познань и коридор. Ничто не препятствовало ее сближению с Советским Союзом, которое, помимо всего прочего, открывало немалые возможности для ее промышленности, на что она не могла рассчитывать в Германии. Полковник Бек, по правде говоря, все-таки больше боялся большевизма, чем нацизма, и уже заигрывал с Германией, но тем не менее официальные круги Польши встретили нас дружественно и устраивали банкет за банкетом.