Питер берет с собой только чемодан с одеждой, семейный фотоальбом, кое-какое походное снаряжение, путеводитель по Португалии и англо-португальский словарь.
Он бронирует билеты на самолет. Оказывается, с обезьяной проще лететь в Португалию из Соединенных Штатов. Так ему с экзотическим животным придется пересечь всего лишь несколько границ. В авиакомпании его предупреждают: если он обзаведется клеткой и если животное у него смирное, они, так уж и быть, загрузят его на борт. Питер справляется у ветеринара, как сделать так, чтобы шимпанзе вел себя смирно.
Через знакомых в Нью-Йорке он там же находит покупателя на свою машину. «Я сам ее пригоню», – сообщает он по телефону клиенту из Бруклина.
Впрочем, о том, что собирается сделать небольшой крюк через Оклахому, Питер умалчивает.
Он отменяет все ранее назначенные встречи – с сенатскими комитетами, родственниками и друзьями, личным врачом (у него пошаливает сердце: приходится брать лекарства про запас и обновлять рецепты) – словом, со всеми. А тем, с кем не случилось переговорить лично или по телефону, он отправляет письма.
– Ты же сам предлагал мне немного развеяться, – говорит он Кнуту.
– А ты явно принял мои слова близко к сердцу. Но почему Португалия?
– Там тепло. Да и предки мои родом оттуда.
Кнут глядит на него в упор.
– Питер, может, ты встретил другую женщину?
– Нет, увы. Не угадал.
– Ладно, как знаешь.
– Да как же я мог встретить женщину в Португалии, если живу в Оттаве? – спрашивает он.
Но чем упорнее отрицает он романтическую связь, тем меньше, кажется, ему верит Кнут.
Про Одо он не рассказывает ни одной живой душе – ни родне, ни друзьям. Обезьяна остается величайшей тайной его сердца.
У него остается время только навестить зубного врача. Свою последнюю ночь в Канаде он проводит в мотеле, а наутро приводит в порядок зубы. Попрощавшись с дантистом, он уезжает.
До Оклахомы путь не близкий: он лежит через провинцию Онтарио, штаты Мичиган, Огайо, Индиана, Иллинойс и Миссури. Лезть из кожи вон ему не хочется – и весь путь он проделывает дней за пять. По дороге – из дежурного магазина в Лансинге, в Мичигане, и закусочной в Лебаноне, в Миссури, – он позванивает в Институт по изучению приматов, чтобы уточнить срок своего приезда. Он разговаривает с девицей, которая предупреждает о его звонке Лемнона, – той самой, что развлекала его и устроила экскурсию в питомник для шимпанзе. Она заверяет его, что все на мази.
Переночевав последнюю ночь в Талсе
[46], Питер двигает прямиком в институт – и приезжает туда в середине утра. Он оставляет машину на стоянке и направляется к пруду. На большом острове какие-то двое, похоже, обучают шимпанзе языку жестов. Группа из трех обезьян нежится на земле посреди острова. Рядом с ними сидит Боб – он заботливо осматривает плечо одной из них. Питер окликает его и машет рукой. Боб машет в ответ, встает и спускается к лодке, ошвартованной у берега. Обезьяна, с которой он только что общался, следует за ним. Она с легкостью запрыгивает в лодку и примащивается на банке
[47]. Боб сталкивает лодку в воду и садится на весла.
Посреди пруда лодка поворачивает, и шимпанзе, которому Боб застил обзор, замечает Питера. Обезьяна громко кричит и молотит кулаком по банке. Питер прищуривается. Неужели?.. Ну да, конечно. Это Одо, и выглядит он крупнее, чем помнится Питеру. На поверку он размером с большую собаку, только пошире.
Еще до того, как лодка утыкается в берег, Одо выскакивает из нее и, едва оказавшись на земле, устремляется прямо к Питеру. Он не успевает отреагировать. Обезьяна мигом припадает к нему и обхватывает его руками. Питер пятится – неловко падает спиной на землю. И чувствует щекой прикосновение широких влажных губ и крепких ровных зубов. Вот так встреча!
До него доносится смех Боба:
– Смотрите, как он к вам привязался. Полегче, Одо, полегче! Вы в порядке?
Питер не в силах ответить. Его трясет от головы до пят. Но боли он не чувствует. Одо и не думает его кусать. Напротив, он шарахается от него, усаживается рядышком, жмется к его плечу. И начинает перебирать ему волосы.
Боб опускается на колени тут же, рядом.
– Все в порядке? – переспрашивает он.
– Д-д-да, кажется, – отвечает Питер.
Медленно садится. И, дико таращась, не веря своим глазам, силится совладать с бешеной одышкой. Чудная черная морда, плотное шерстистое тело и все такое… Обезьяна дышит теплом ему прямо в шею – и никаких решеток между ними, никакой защиты для него, никакой безопасности. Он не смеет оттолкнуть обезьяну. И просто сидит, напрягшись, застыв как вкопанный, с блуждающим взглядом.
– Что это с ним? – наконец спрашивает он.
Обезьяна по-прежнему теребит его волосы.
– Он вас так обыскивает
[48], – объясняет Боб. – Это часть социальной жизни шимпанзе. Вы обыскиваете меня, а я вас. Так они ухаживают за собой. Избавляются от клещей и блох. Чистят друг дружку.
– А мне-то что делать?
– Ничего. Или обыскивайте его тоже, если хотите.
Обезьянье колено – совсем рядом. Питер подносит к нему дрожащую руку и гладит его по шерсти.
– Сейчас покажу, как это делается, – говорит Боб.
Он усаживается на землю и с завидным усердием принимается обыскивать спину Одо. Ребром одной ладони он раздвигает в одном месте шерсть шимпанзе, обнажая корни волос и голую кожу. Проделав это два-три раза, он находит подходящий участок и пускает в ход другую руку – запускает ее в шерсть, выуживает из-под нее чешуйки кожи, комочки грязи и всякие мелкие органические частицы. В общем, занятие хоть и кропотливое, но увлекательное. Боб, похоже, забывает про Питера.
Между тем к Питеру возвращается самообладание. То, что обезьяна копается в его голове, не доставляет ему ни малейшего недовольства. Он чувствует мягкое прикосновение звериных пальцев к коже черепа.
Он глядит Одо прямо в лицо. Обезьяна мгновенно переводит на него ответный взгляд. Их лица разъединяют дюймов восемь, взгляд – глаза в глаза. Одо тихонько погукивает, обдавая лицо Питера своим тяжелым дыханием, а потом оттопыривает нижнюю губу, обнажая ряд широких зубов. Питер напрягается.
– Он вам улыбается, – поясняет Боб.
Только сейчас этот малый, прекрасно угадывающий, что чувствует обезьяна, начинает понимать и Питера. Он кладет руку ему на плечо.