За троном. Царская милость - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Корчевский cтр.№ 46

Алексей, когда видел государя, все порывался к нему подойти, но не решался. Уж больно вести у него печальные, тревожные. Для царя беременность царицы – повод для гордости, но был и завистник. Милославский жаждал отмщения, ведь государь отодвинул его от многих дел, лишил главенства в Приказах, тем самым обрубив денежные потоки. А еще, если наследник родится, а Федор Алексеевич умрет, будут другие опекуны. Хотелось Алексею сказать царю, чтобы близко никого не подпускал к Агафье. Уж сколько раз было, когда невесты или жены царские умирали в расцвете сил, будучи здоровыми, от отравлений. Иван Грозный не одну жену так потерял, озлобился, непотребство стал творить, сделавшись жестоким. У Федора Алексеевича охрана – все люди проверенные, повара под неусыпным наблюдением, специальные люди блюда и кушания пробуют, прежде чем царю их подадут. А вокруг Агафьи, как и других цариц до нее, лишь боярыни да дворовые девки, что в услужении. И яду подбросить значительно легче и проще. Царь – он продолжатель династии Романовых, которая оборвется с приходом большевиков, его оберегают всей силой государственной власти. А царица, хоть и люба царю, а случись что с ней, заменена быть может без урона для династии и государства, и охрана ее проще. Были в истории случаи при Рюриковичах и Романовых, когда цари и императоры жен насильно постригали и в монастыри определяли, даже родственников не жалели, как в близком будущем Петр Великий свою сестру Софью.

Однако останавливало Алексея одно обстоятельство. Скажи он государю – и первый встречный вопрос будет: «От кого узнал, кто злоумышляет?» Алексей же твердых фактов и доказательств не имеет. Римляне говорили – «ищи кому выгодно». Отравление было выгодно только Милославскому, но где доказательства? Сочтут – знает Алексей да скрывает, тогда в подвал его да пытать. В том, что царь иной раз жесток к своим верным слугам, Алексей убедился на собственной шкуре. Хорошо хоть, ноздри не вырвали да кнутом не били, как других. А потому решил он: у Агафьи муж венценосный есть, права у него неограниченные, как и власть, пусть заботится он. Чему быть, того не миновать. Агафью только искренне жаль. Все же Алексей принимал участие в ее судьбе, не безразлична она ему. Порывался Заборовскому о подозрениях поведать, так тот все равно к Федору Алексеевичу сразу пойдет. Круг замкнется на Алексее. Долго терзался и мучался Терехов, время ушло. Уже с началом июля царица почти не показывалась на людях, приближался срок родов. В Кремле поселили видных лекарей и бабок-повитух.

В ночь с воскресенья на понедельник 11 июля 1681 года Агафья разрешилась от бремени сыном, нареченным Ильей. На следующий день громогласно объявили двору и народу о рождении царевича Ильи Федоровича. Его крестили 17 июля в теремной дворцовой церкви. Крестным отцом стал игумен Флорищевой пустыни Илларион, введенный во дворец Языковым. Царь поручил наследника заботам боярыни Анны Петровны Хитрово.

Агафье же с каждым часом становилось хуже и хуже. Ее осмотрели приглашенные лекари, поставили послеродовую лихорадку. Однако не все они были такого мнения, некоторые были в растерянности, не укладывалась картина послеродовой горячки в классическую картину. Царица скончалась на третий день. Ее смерть стала большим ударом для Федора Алексеевича. Царь был неутешен, с большим трудом проводил гроб до Красного крыльца и погребальных саней, но был не в состоянии присутствовать на погребении в Вознесенском монастыре. Только на сороковой день, 22 августа, царь присутствовал на панихиде.

Не зря говорят: «Пришла беда, отворяй ворота». Младенец пережил мать только на неделю, умер 21 июля. Две смерти за десять дней – это слишком. Царь едва не лишился рассудка. И так же, как на похоронах жены, проводил гроб до Красного крыльца, в Архангельский собор на погребение не пошел, хотя собор от Теремного дворца рядом. Не хватало сил, резко обострились старые немочи. Архангельский собор издревле был усыпальницей царственного рода для мужеска пола, женщины упокаивались в Вознесенском монастыре. На надгробии Агафьи было выбито:

«Царица Агафья, урожденная Грушецкая. Житие ее было 18 лет. Лета 7189 в 14 день, часу дня в первой четверти на память святого апостола Акилы преставилась раба божия благоверного великого государя и великого князя царя Федора Алексеевича всея великая и малые и белые России самодержца супруга благоверная царица и великая княгиня Агафья Семеновна и погребена на сем месте июля 15 дня».

Надгробную надпись Алексей сам читал. Он же укрепился в подозрении, что смерть Агафьи и сына ее не была случайной, но помалкивал.

Царь после похорон двух самых дорогих его сердцу людей сильно сдал, на людях появлялся не часто. Через полгода на смотре невест выбрал в жены шестнадцатилетнюю Марфу Матвеевну Апраксину. Он, может, не женился бы вовсе, но государству нужен был наследник трона. Новоявленная царица пробыла на троне близ царя всего два месяца. Через полгода после смерти Агафьи и сына, через два месяца после венчания с Апраксиной Федор Алексеевич скончался.

Правление его было недолгим, но полезных государству реформ он успел провести множество. Одно основание типографской школы для печатания книг в Заиконоспасском монастыре или отмена местничества чего стоят. Но сбылось пророчество протопопа Аввакума о скорой кончине царя. Умер Федор Алексеевич 27 апреля 1682 года в возрасте 20 лет, правив Россией 6 лет, и погребен был в Архангельском соборе Кремля. Перед смертью не сделал распоряжения о престолонаследнике. Прах Агафьи, когда большевики взорвали в 1929 году Вознесенский монастырь, был перенесен в подземную палату южной пристройки Архангельского собора.

Государство оказалось без правителя, Приказы работали по инерции. У Алексея Михайловича, отца Федора, было шестнадцать детей. Два сына: Петр от Нарышкиной Натальи Михайловны и Иван от Милославской Марии Ильиничны. И Милославские, и Нарышкины посчитали – пробил их час. Нарышкины вызвали из ссылки боярина Артамона Матвеева, объявили опекуном Петра. Заручившись поддержкой патриарха Иоакима, объявили наследником на царствование Петра. Якобы перед смертью Федор Алексеевич назвал его имя и вручил скипетр. Иван, урожденный от Милославской, был слаб здоровьем и умом, государством управлять не способен.

Милославские, почуяв угрозу своим интересам, начали принимать меры. В их руках были деньги, влияние среди бояр, и главный козырь – царица Софья. Действовали быстро. Стрельцам, коих в столице насчитывалось двадцать тысяч, были обещаны деньги, а еще про Нарышкиных распускались нелепые слухи.

Алексей, для кого Милославские представляли угрозу, сразу понял: надо противодействовать. А как? Обратился к Матвееву, но тот грозящей вскорости беды не понял, отмахнулся. В первую очередь ходоки-подстрекатели пытались перетянуть на свою сторону кремлевских стрельцов. Алексей, как мог, не допускал их тесного общения со стрельцами. Устраивал учения, смотры, отговаривался интересами службы. Но тяжело было действовать в одиночку, без сильного покровителя или защитника. Он всего лишь сотник. А со стороны Милославских бояре и князья со своей челядью, туго набитой мошной, силы несопоставимые. Да и выступи он в открытую, прихлопнули бы, как комара. К Заборовскому пойти, узнать расклад сил? Все же думный боярин. Но после смерти Агафьи и затем Федора Алексеевича он сник, разом постарел, отошел от дел и не был желанным гостем, как раньше, во многих домах. Но передумал, не пошел. Заборовский тяжело переживал смерть Агафьи и внука Ильи. Для Федора Алексеевича Илья был сыном и наследником престола, а для Семена Ивановича – первым внуком. Известное дело, внучат любят сильнее, чем детей.