Эхолетие - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Сеченых cтр.№ 31

– Я из-за Лизы с Катенькой.

Внутри у Шестакова что-то щелкнуло, причем так резко, что он опустился на табурет и долго пытался раскурить папироску. Блатная музыка выключилась.

– Излагай. – Мишка наконец закурил папиросу и, склонив коротко стриженую, наполовину седую голову, приготовился слушать.

– У нас начались аресты…

– Стоп… ясно… а ты здесь причем? они твои друганы? – на лице Михаила не дрогнул ни один мускул. Черные глаза смотрели легко и просто. Бартенев знал эту черту старого знакомца – чем опаснее, тем спокойнее. Это ему передалось от героического отца, служившего матросом на флоте и смело воевавшего и погибшего еще в японскую… – Что надо сделать?

– Мы там все знакомые. Что сделать? – переспросил Бартенев. – За этим я и пришел. У меня же Лиза с Катенькой. Арестуют меня – они пропадут. Спрятать их нужно… – Бартенев старался говорить кратко, но ёмко. – Их надо бы куда-нибудь отправить на время. У Лизы где-то тётка на Украине, но она с ней не переписывалась уже лет десять. Пропала, может быть, умерла. Я слышал про тебя, Моряк. Знаю, кто ты теперь, знаю, что можешь помочь, и знаю, что ты в этом вопросе вне подозрений. Шестаков – последний в этой жизни человек, к которому я приду. Тебе их переправить за границу сложностей не доставит, так?

Михаил курил и молча слушал. Он прекрасно знал и понимал своего университетского приятеля. Зла на него он не держал, Лиза сделала выбор сама. Здесь всё по-честному. Он просто не понимал, за что именно красивые бабы выбирают никчемных мужиков. Но даже сейчас, спустя десять лет, для Лизаветы – всё, что угодно. Интересно – с кордоном он тоже в курсе или ткнул пальцем в небо?

– Допустим, что дальше?

– Михаил, не говори со мной сквозь зубы. Нам просто нужна твоя помощь. Если ты уголовник – дай знать, и я уйду, а если еще человек, то помоги хотя бы моим. Для себя ничего не прошу, приму всё как есть.

Сказать, что Шестаков был удивлен, – ничего не сказать. Ботан не просил, а наоборот, уверенно предлагал, будто это ему, Моряку, необходимо, причем до зарезу.

– Не надо лишних слов там, где ты ноль. В зоне больше нормальных людей, чем здесь на воле. И знаешь, почему? Там терять уже нечего, поэтому люди честны, а здесь на свободе воняет страхом от каждого, потому как каждому всегда есть, что терять. Вот и от тебя смердит. – Моряк яростно почесал шрам над левой бровью. – Для тупого философа перефразирую его идею. Если я советский человек, то ты можешь отвалить, а если я уголовник, то помогу, с такой трактовкой согласен?

Бартенев впервые за вечер улыбнулся и произнёс:

– Нет, Миша, ты не прав. Проблема милосердия не зависит ни от профессии, ни от образа жизни, ни от социального статуса. Это зависит от человечности конкретного индивидуума. Миша, я к тебе пришел как к человеку, и я тебя прошу, помоги.

– В чём конкретно нужна помощь? Ты пока всё про этику и эстетику, а про дело я так ничего и не услышал. – Михаил затушил гильзу папиросы в чугунной пепельнице в форме медведя с серпом и молотом в центре и тут же прикурил новую, – да и где мой навар?

Бартенев кивнул головой в знак понимания и сказал:

– Начну с конца. У меня зарплата триста сорок рублей. Накопил всего около трёх тысяч. Возьми сколько считаешь необходимо. План простой: Лиза и Катя должны где-то переждать около месяца, и в случае моего ареста их надо отправить за границу. Если меня не арестуют, то они вернутся обратно.

– Не пойму одного, тебя точно арестуют, не питай иллюзий. Почему ты не можешь уехать вместе с ними?

– Есть надежда, что всё обойдётся, – Бартенев пальцами прикоснулся к вискам. – Я обязан рискнуть.

Шестаков невесело вздохнул и, повернувшись к приятелю, постучал указательным пальцем по своей голове:

– Нет никакой надежды. Ты, наверное, умный, не мне судить, но ты убогий. Что Лиза говорит?

– Лиза ничего не говорит. Она молчит. Молчит и плачет. А я не знаю, как её приободрить, что ей сказать, чтобы она стала сильной, чтобы была уверенной.

– Ты сам должен быть сильным. Бабы как никто видят нашу слабость, поэтому слова бессмысленны, если сам не уверен.

Владимир вспыхнул и поднялся с табурета:

– Про ваших баб я не знаю, а моя Лиза… она любит меня, вот в этом я уверен.

– Фитилёк прикрути и зад прижми. Не хотел обидеть. Я хотел сказать, что жены всё чувствуют сердцем. Их не обмануть. Она согласна?

– Да, но при одном условии. Она должна знать, как меня найти.

– Не понимаю, как найти того, кого арестуют, закроют, хрен знает где, или израсходуют и закопают под навозной кучей? – Шестаков иронично приподнял правую бровь.

– Я всё продумал. Если меня арестуют, то я буду находиться в Лисецке, в тюрьме НКВД. Политических и уголовных там держат отдельно. Уверен, что у тебя есть люди, которые могут со мной связаться. Я в свою очередь постараюсь определиться с человеком, кто может проследить мою дальнейшую судьбу, а ты сможешь передать эту информацию Лизе. Она без этого никуда не поедет, это её условие. Я ясно изложил? – Бартенев выложил всё это на одном вдохе и теперь смотрел внимательно в глаза бывшего сокурсника.

– Стратег, – улыбнулся Моряк, – может, ко мне пойдешь? Хрустов больше будет. Не будь идиотом – завтра подломим банк, если поймают, то дадут четвертак. А за попытку косо посмотреть на усатого дадут вышак, усекаешь? Стоп, не гоношись, пошутил я, – он предупредительно поднял ладонь в сторону Бартенева.

– Миша, пойми, – Владимир провел рукой по шевелюре, – я жил, как считаю, правильно. И никогда не придерживался радикальных взглядов, у меня же семья. Просто надеюсь на справедливость. Вот моя теория. А смерть меня не страшит, все там будем. Скажи, ты поможешь?

– Не возьму я в толк. Зачем огород городить? Черкани ей любое имя и точка.

Бартенев отрицательно покачал головой:

– Это исключено. Я никогда не обманывал свою жену. Я ее люблю. Не хочу, чтобы она меня вспоминала, как лгуна.

Шестаков чиркнул спичкой и посмотрел сквозь пламя на Бартенева немного по-иному, что ли. Много кого повидал он в своей жизни, но такой решимости и бесстрашия не у каждого встретишь. Все за свой зад прочно держатся. А этот фраер ничего не боится, для него главное, чтобы семья выжила. Он проглотил давно забытый комок, подступивший к горлу, кашлянул в кулак и сказал:

– Сделаем по-твоему. Хрусты не нужны. Есть кореш под Питером, он поможет. Я малявку черкну, он встретит, примет и через месяц они порвут нитку по Ладоге к финикам. Дорога протоптана. Лица слепит бесплатно, он должен. Действовать надо резко, завтра утром я твоих к своей тётке под Лисецк отвезу, а оттуда на вокзал. Так, теперь здесь в Лисецке… Есть у меня угловой, чалится как раз на Володарского. Вспорол медведя на механическом заводе, а там вместо шайбочек секретные документы. Коня гоняем без проблем. Он через баландера маякнет. Твоя тема – паси продол и объяви себя. Черканешь слово. А потом я Лизавете твою маляву скину. Усёк?