Путь русского гангстера. Легенды лихих 90-х - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Орский cтр.№ 21

Косвенным подтверждением уважения, которое испытывали ко мне менты, может служить одна интересная беседа. В наш барак с плановым обходом зашел замполит. Сначала занялся привычным делом – пытался отобрать магнитофон у Мухи. Я впрягся в этот конфликт, и разговор с офицером принял неожиданное направление.

– Хочу поговорить с вами как с разумным человеком, к которому прислушиваются отрицательно настроенные осужденные.

– Давайте поговорим, только магнитофон пацану отдайте, а то у него неприятности будут. Вам же это не надо?

Замполит вернул сконфуженному Мухе магнитофон и продолжил беседу.

– Вы, конечно же, в курсе того, что происходит в стране?

– В курсе, естественно, не в лесу живем.

– Сейчас очень нездоровая ситуация сложилась в Чеченской Республике.

– Да? А нам-то каким боком?

– В Чечне расформировывают местные зоны и мы ожидаем оттуда большой этап. Мы не уверены, что администрация удержит ситуацию под контролем.

– Большой этап ожидается?

– Более ста человек. И мы хотели бы знать позицию блатных. Мы можем рассчитывать на вашу лояльность?

– Вы преувеличиваете мою значимость, гражданин начальник, я не могу дать Вам никакого ответа, не посоветовавшись с людьми, которые значат в нашем мире больше, чем я. Но я обещаю, что передам Вашу озабоченность.

Чеченский этап так и не случился. А в курс об этом разговоре я поставил Сашу Плюса.

Если Кота можно было назвать мотором, вечным двигателем, то этот бродяга был Мозгом отрицаловки. Он пришел на «восьмерку» с «полосатого» режима. Степенный, спокойный мужчина лет сорока, похожий на артиста Макса фон Сюдова. Круглые металлические очки придавали ему интеллигентный, а порой и зловещий вид. Говорил все время тихим голосом. Годы камерного режима научили его так направлять голосовой поток, что, допустим, если напротив сидели три человека, а Плюс хотел, чтобы слышал его только один, то так оно и было… Удивительная фишка, которую я больше ни у кого не встречал. Этот арестант обладал недюжинными организаторскими способностями. Именно благодаря ему я понял, как должна строиться работа по рэкету. «Поднявшись» в зону, Плюс какое-то время присматривался к людям, к происходящему в лагере. Подождал, что бы его все узнали. И постепенно оказался у руля отрицательного движения. Нами Кот и Плюс гордились. Вновь прибывшей шпане говорили: «А у нас москвичи блатные есть!».

Восьмерка – «пьяная» зона. Там ставили брагу, варили самогон – у кого была возможность. Бухло было обязательной составной частью образа жизни бродяги-каторжанина. Но Плюс не пил. Я его спрашивал: «Александр, а ты чего не бухаешь?» Плюс отвечал: «Сначала нужно наладить положение в лагере, а потом можно будет и выпить». Я взял это себе на заметку и не притрагивался к спиртному в течении года после освобождения.

Кстати, что делали мусора – смотрели по личным делам, у кого день рождения и вызывали на вахту «продуваться». Показал прибор наличие алкоголя – в изолятор. Зеки дождутся, когда их выдернут дыхнуть, возвращаются в отряд и – отмечать. Мусора просекли эту тему – вызовут первый раз – трезвый. Отпустят. Подождут минут сорок, и – по второму разу… Многих бедолаг так позакрывали.

Обратный пример. Как только я переплелся с блатными, постоянно слышал от них: «Дедушка-дедушка, Сова-Сова». (У него два погоняла было.) Допустим, пакуются у Кота баулы в изолятор: «Это в третью камеру, это во вторую, а это Дедушке…». Или заблатует коза какая-нибудь, слышу: «Блин, Совы на них нет! Вот выйдет Дедушка – и что будет!!!»

Я все думал: «Что там за профессор Мориарти такой, что способен всю зону перевернуть?» Отсидел Сова в БУРе шесть месяцев. Вышел. Высокий, худой, костлявый мужчина лет сорока. Так я его трезвым вообще ни разу не видел! Однажды бродяжня переполошилась: «Дедушка пропал!». Вся молодежь во главе с Котом, и я в том числе – с заточками, с топорами – рыскала по зоне, разыскивая Дедушку. Кто-то пустил слух, что Дедушку убили козлы, потому что вот-вот он закончил бы бухать, и тогда настал бы трындец всему активу. Под утро Дедушку, в дупелину пьяного, нашли в травке прямо под стендом «Они позорят колонию». Через неделю его опять закрыли в БУР на шесть месяцев. И что же эпохального он совершил за несколько недель, что пробыл в лагере? Ничего. Выжрал море самогона – и все. Еще за картами меня пытался послать в соседнюю локалку. Я Сове ответил: «С кем играешь – тот пусть и идет, мне они не за надобностью». После освобождения в сентябре 1990 года звонил ему в Орске передать пару слов от бродяг, так он опять бухой был.

Плюс тем временем дал отмашку – обложить податью все «хлебные» места. В первую очередь – сувенирки и шерабешников ^[25]. Ведь зона – это настоящий кладезь русских мастеровых. Мужик в лагере от водки отсохнет и вспоминает, что он умеет делать руками. Кухонная утварь, чеканки, выкидные ножи, книжные переплеты, курительные трубки, нарды, шахматы, даже запчасти для автомобилей. Допустим, мастерит шерабешник десять шкатулок в неделю – три должен отдать на общее. Оттуда эти безделушки пойдут на подкуп администрации или на обмен вольным водителям, которые завезут в лагерь то, что закажут… Меня поставили контролировать москвичей-сувенирщиков.

Опять же от Плюса я впервые узнал о существовании ложного наезда. Против того, чтобы ежемесячно уделять внимание в лагерный котел никто не возражал. Но нашелся один несознательный козел-шнырь с вахты. Ему после свиданий осужденных с родными оставалась масса вольной жратвы, которая вся не съедалась и которую родные арестантов не увозили с собой обратно. Предложили гаденышу делиться, чтобы терпигорцы в трюме не голодали, чтобы было чем встретить бродяг из карцера. Но он, рассчитывая на то, что в жилую зону практически не выходил, а все время проводил на вахте, Плюсу отказал. Тогда ему просто шепнули, что москвичи-каратисты хотят его поколотить за то, что он, якобы, приставал к чьей-то жене. Нас Плюс попросил пару дней помаячить хмурыми лицами возле вахты, типа мы его дожидаемся. У меня с Бублем к этому времени уже была такая репутация, что вскоре этот шнырь прибежал к Плюсу искать спасения от кровожадных московских молотобойцев.

Впоследствии на свободе мои люди часто наезжали на кого-то, а я появлялся весь в белом и благородно спасал. В нашем кругу это называется «сделать обезьяну».

Плюс не упускал случая потрещать с нами. Как-то мы обсуждали какой-то фильм, где грабитель запугал хозяев. Бубль разбушлатился: «Ко мне бы кто сунулся – завалил бы!»

Плюс укорил его: «Олег, как тебе не стыдно, убивать крадуна за какие-то лужпайки ^[26]…» Бубль за словом в карман не полез: «Аты бы что сделал?» – «Я бы объяснил, что они не туда попали». «Стали бы тебя слушать, как всекли бы…» – съехидничал молодой блатарь. «Ну, значит, им нужнее», – как обычно тихо молвил Плюс. Я на всю жизнь запомнил эту фразу.