И вот что еще хорошо бы принять во внимание. Согласно новейшим исследованиям, более медленный транзит пищи и, следовательно, более продолжительное воздействие на организм «внутренней грязи» могут в действительности идти на пользу человеку. Как выясняется, сероводород препятствует развитию воспалительных процессов и, в некоторых случаях, их последствиям – неспецифическим язвенным колитам и онкологическим заболеваниям. В опытах на грызунах кишечные газы показали существенный противовоспалительный эффект, предохраняя слизистую пищеварительного тракта – в противоположность тому, что делает, например, аспирин. Ибупрофен и аспирин противодействуют воспалению везде, кроме желудка и кишечника, где эти препараты создают воспаление. Как утверждает Кен Олсон, профессор физиологии в Школе медицины при университете Индианы и автор многочисленных научных работ по этой теме, ибупрофен и аспирин в сочетании с сероводородом могут быть в тысячи раз действеннее как средство предупреждения развития опухолей. По крайней мере, такой результат был получен в лабораторных условиях на мышах при исследовании опухолевого роста. Правда, клинические исследования на людях пока даже не начинались.
Сам по себе сероводород – еще не дьявол. Помимо некоторой опасности и неприятного запаха, молекулы его нам так же нужны и незаменимы, как поваренная соль. Это газообразное вещество образуется во всех тканях нашего тела – и все время, независимо от того, что мы съели на обед. (Некоторые из современных идей с этим тезисом не согласуются.) «Сероводород – гастротрансмиттер, молекула, передающая сигнал. И у этого вещества огромный терапевтический потенциал, – утверждает Олсон. – Самая горячая область биомедицины в наши дни – здесь». И какова мораль из всего вышесказанного? Неразумно принимать мешанину из невежества, высокомерия и корысти за нечто, отменяющее мудрость человеческого организма под нажимом хаотичных представлений, которые, едва появившись на свет, подхватываются молвой и выдаются за твердые истины. Говоря о мудрости, я имею в виду коллективное совершенствование рода человеческого, происходившее в течение миллионов лет эволюции. Пусть наш ум и бунтует против «дерьма», но тела наши и понятия не имеют, о чем это мы толкуем.
С аутоинтоксикацией связан еще один сомнительный момент. Всасывание питательных веществ – задача, преимущественно, тонкого, а не толстого кишечника. «Труба» более тонкого диаметра – с миллионами ворсинок – как раз и предназначена для всасывания нутриентов и доставки их в кровяное русло. Фанатичные приверженцы теории аутоинтоксикации смотрят на происходящее с противоположной точки зрения. Ибо, как писал Джон Харвей Келлог, «грязные фекальные массы, переполняя ободочную кишку, поднимаются обратно в тонкий кишечник». Однако в действительности ничего подобного не происходит. Заслонка ободочной кишки
[188] – анатомический портал, соединяющий тонкий и толстый кишечник – открывается только в одном направлении.
Можно ли силой заставить ее открыться в противоположную сторону? Да, но только не естественным путем, не в процессе повседневной жизнедеятельности. Такое возможно лишь искусственным образом, когда мертвец лежит на каменном столе в анатомическом театре XIX века и в ректум трупа введен гибкий шланг, другим концом подсоединенный к помпе. В период с 1878 по 1885 год в Британии, Франции, Германии и Соединенных Штатах провели не менее пяти экспериментов для выяснения, на что способен пропускной клапан между верхним и нижним отделами кишечника. «Хешл провел множество опытов на трупах и пришел к полному убеждению, что подвздошно-слепокишечная заслонка служит надежным и совершенным барьером на пути возможного проникновения жидкостей снизу», – отмечал автор одного аналитического обзора. У. У. Доусон из Медицинского колледжа Огайо подверг этот природный барьер испытанию на 13 трупах, и у 12 из них клапан стойко держался в нужном положении. Описание опыта над 13-м телом опубликовано в 1885 году на страницах Cincinnati Lancet and Clinic. («С ваших мест, вероятно, видно… как кишка расширяется при наполнении водой».) Однако сам экспериментатор полагал, что сей случай демонстрирует отклонение от нормы: «Несомненно, заслонка была повреждена». Но само эффектное зрелище не пострадало.
Справедливости ради следует отметить: чтобы сломить сопротивление героической заслонки и проникнуть в тонкий кишечник с тыла, потребовались необычайно большой объем воды и противоестественное давление. Возможно, применялся даже кишечный ирригатор под брендом Joy-Beauty-Life. Энтузиасты «внутреннего омовения» были настолько полны решимости избавить человеческие тела от остатков фекалий, что в своем рвении заносили пугающие их остатки «выше по течению»: подальше от толстой кишки, не приспособленной природой для всасывания нутриентов – прямо в тонкий кишечник, который как раз и должен все всасывать.
Возможно, у вас появился вопрос, почему все же умы врачей так усердно и озабоченно стремились к рассмотрению этой проблемы? Только ли из-за прекрасной возможности выступить с яркой лекцией перед большой аудиторией? Не совсем. Подоплекой дела служил затянувшийся медицинский спор. Чтобы разрешить его, понадобились эксперименты с так называемым ректальным кормлением, истинную ценность которого как раз и предстояло определить.
Глава пятнадцатая
Еда, подносимая сзади
Можно ли считать пищеварительный тракт улицей с двусторонним движением?
Как бывало еще в Древнем Египте и как случалось уже в современности (например, в 1926 году), больные, которые не могли отправлять еду в пищеварительный тракт сверху вниз, получали ее направляемой снизу вверх. «Питательная клизма» считалась последним средством помощи для тех, кто в противном случае был обречен голодать. Каким бы странным ни казалось подобное положение дел, но практика эта была общепринятой и широко поддерживалась медицинским сообществом. Настолько широко, что к продаже предлагались «готовые наборы». На страницах журналов можно было встретить соответствующую рекламу, нередко дополняемую благодарственными отзывами. В одном из откликов 1859 года довольный пациент сообщал, что «ректальный кофе со сливками избавлял от мучительного чувства голода» лучше, чем любое другое «введение»
[189].