Рояль в сугробе - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Силин cтр.№ 16

— Правильно! — обрадовалась Ольга Васильевна. — Хотя ответ и не совсем полный. А как меняется саванна во влажное время года?

Оклахомов задумался.

Ольга Васильевна подвинула стул ещё ближе к камину и сунула ноги Оклахомова прямо в огонь.

— Она… она сильно меняется, — признался Оклахомов.

— Совершенно верно! — ещё больше обрадовалась Ольга Васильевна.

— Во влажное время года саванна меняется сильно. А теперь скажи мне, пожалуйста, как приспособилась растительность саванн к климату этой зоны?

Оклахомов опустил голову, поднялся со стула и подошёл к дыбе.

Ольга Васильевна подождала с минуту, затем, пересилив себя, привязала к ногам Оклахомова чугунное ядро, стянула ему сзади локти верёвкой и начала медленно подтягивать его к потолку. У Оклахомова затрещали суставы.

— Она… она хорошо приспособилась, — с трудом выдавил из себя Оклахомов.

Ольга Васильевна удовлетворённо кивнула и опустила Оклахомова вниз.

— Знаешь ведь, — укоризненно сказала она, развязывая ему руки и ноги. — Садись, тройка.

Оклахомов, пошатываясь, направился к своей парте.

Ольга Васильевна устало откинула капюшон и широким рукавом рясы вытерла со лба пот.

— Переходим к следующему вопросу. Отвечать будет… Оклахомов. Оклахомов, проснись!

— На улицу не выйдешь, пока не сделаешь домашнее задание, — сказала сестра и закрыла дверь комнаты.

Оклахомов обиделся, показал двери язык и уткнулся носом в оконное стекло. Внизу ребята играли в футбол. Немного пострадав, Оклахомов сел за стол и раскрыл тетрадь.

«Сочинение», — старательно вывел он посередине строки, а чуть ниже большими буквами написал название: «УЗНИК».

«В стихотворении „Узник“ Лермонтов говорит любителям поэзии всю горькую правду о самодержавной России», — написал он и глубоко задумался.

На карниз сел воробей. Попрыгал, почирикал, клюнул что-то невидимое, подмигнул Оклахомову глазом-бусинкой.

«Все товарищи узника давно на свободе, — продолжал Оклахомов. — Только он один томится в неволе. Велики страдания узника, чрезмерны его муки. А за окном клюёт свою кровавую пищу молодой орёл. Так и зовёт узника своим взглядом».

Оклахомов посмотрел в окно и тяжело вздохнул. Воробья на карнизе уже не было. По небу ползли пузатые тучи, ребята внизу по-прежнему играли в футбол.

«Проносятся над сырой темницей вольные тучи. „Прощай, немытая Россия!“ — словно бы говорят они. — Прощай, страна рабов, страна господ, да и ты, узник, тоже прощай!»

За дверью прошла на кухню сестра, загремела чайником.

«Но не убежать узнику из темницы, — написал Оклахомов. — За дверью ходит туда-сюда грозный надзиратель. А окно высоко — не выпрыгнешь».

Сестра выключила радио.

Оклахомов повеселел, закрыл тетрадку, крадучись, вышел в прихожую. Воровато озираясь, нахлобучил кепку, взял куртку и быстро выскочил из квартиры.

— Петя, ты куда? — закричала ему вслед сестра, но Оклахомов уже скатывался вниз по лестнице.

Его властно звала свобода.

— Мне не нравится на ваших уроках то, что… Дальше вы пишете о том, что вам не нравится на моих уроках, — улыбнулась Светлана Михайловна. — Всем всё ясно?

Класс озадаченно молчал.

— Это мне нужно для того, чтобы я могла учесть свои ошибки, сделать уроки ещё лучше и интереснее, — пояснила учительница.

Класс заулыбался, зашушукался и с удовольствием принялся за редкую работу.

«Мне не нравится, — начал Оклахомов. — Мне не нравится… Интересно, что мне не нравится?»

Он задумался. Уроки литературы ему нравились больше, чем другие. Оклахомов почесал в затылке и заглянул в листок соседа по парте. Но тот прикрыл листок рукой, и Оклахомов ничего не смог прочитать.

Тогда он принялся разглядывать Светлану Михайловну, пытаясь отыскать в ней то, что ему могло бы не нравиться. Но и тут ничего не нашёл.

Ему нравилось в Светлане Михайловне всё: и её глаза, и её голос, и её платье. Оклахомову нравилось, что она всегда спокойна и доброжелательна, что она часто улыбается. Ему нравилось, что она совсем не умеет ругаться, зато часто всех хвалит, и на её уроках не бывает скучно.

«Так что же написать? — мучительно думал Оклахомов, чувствуя, как быстро уходят отведённые для ответа минуты. — Что?»

— Заканчиваем, — улыбнулась Светлана Михайловна. — Все написали? Петя, а ты что же? Неужели тебе всё нравится?

— Что вы, Светлана Михайловна, — отозвался Оклахомов. — Конечно, не всё!

Он решительно вял ручку и написал:

«Мне не нравится на ваших уроках то, что мне на них всё нравится».

Кого-кого, а Светлану Михайловну он ещё никогда не подводил.

— …Уничтожают леса, отстреливают животных! — всё больше волнуясь, говорила руководительница экологического кружка «Зелёный мир». — Люди не жалеют даже своих жилищ! Посмотрите, в какой ад превращены подъезды домов! Стены исчёрканы, перила изрезаны и оторваны, на лестницах мусор! Одним словом, ребята, я предлагаю провести операцию под кодовым названием «Ниндзя», во время которой каждый сделает для своего подъезда всё, что в его силах. Операцию проводим в два часа ночи. А теперь представьте: утром ваши соседи выходят из квартир, а в подъезде их встречает невероятная чистота и красота. Они поражены, восхищены, растроганы и тут же клянутся больше никогда не курить и не мусорить…

Глубокой ночью, когда дом спал крепким безмятежным сном, не подозревая о грозящей ему чистоте, Оклахомов бесшумно выскользнул из тёплой постели. Быстро оделся во всё чёрное, натянул на голову чёрный чулок сестры с проделанными в нём дырками для глаз, взял веник, совок и ведро.

Дверь открылась без скрипа: петли были смазаны ещё днём.

Окинув критическим взглядом лестницу, перила и стены. Оклахомов спросил себя: «В силах ли я уничтожить надписи на стенах и потолке?»

Он подумал немного и честно признался: «Нет, я не в силах уничтожить надписи на стенах и потолке. На это не хватит и летних каникул… В силах ли я отремонтировать перила? Нет, я не в силах отремонтировать перила. Тут нужна целая бригада плотников. А может, и две… В силах ли я собрать мусор? В силах!»