Братья Стругацкие. Письма о будущем - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Черняховская cтр.№ 25

Данное высказывание отражает оценку творчества Стругацких с позиций понимания научной фантастики как популяризатора различных научно-технических достижений ^[84].

Согласно опросу 1966 года, изображение будущего в романах хотят видеть 53 %. То есть, к началу 1970-х гг. «утопическая фантастика» теряет актуальность. Публикация произведений «философского направления» усложняется настолько, что они продолжают распространяться в основном в виде рукописей, передаваемых из рук в руки.

Несмотря на это, интерес к фантастике в обществе не ослабевает, причём общественные ожидания связаны не столько с приключенческой, сколько с ее социальной, аналитической стороной.

К середине 1960-х гг., когда советская научная фантастика превращается чуть ли не в самый действенный инструмент пропаганды и популяризации коммунистических идей и образов Коммунизма – удар по ней наносится из недр политической власти, от тех людей и структур, партийной обязанностью которых, казалось бы, являлось развитие и популяризация этих идей и образов.

Проблемы с публикацией фантастики оказались связаны с появлением двух документов – постановления ЦК ВЛКСМ «О недостатках в выпуске научно-фантастической литературы издательством «Молодая гвардия»» 1965 г., и последующей Запиской Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС, подписанной А. Н. Яковлевым и призывающей Отдел пропаганды ЦК КПСС обратить внимание на «опасные» тенденции в развитии фантастики (1966 г.) ^[85]. В течение двух лет после появления последнего документа сменяется кадровый состав «Молодой гвардии», ограничиваются возможности публикации фантастики вообще и молодых авторов в особенности. К 1968 г. кружок писателей-фантастов, сформировавшийся вокруг Стругацких в 1960-е гг., распадается. В 1970-е гг. публикация фантастики становится почти невозможной. Рукописи фантастических произведений распространяются только через публичные чтения на семинарах или «из рук в руки» – самиздатом. Социальная тематика теряет актуальность в связи с разочарованием в проекте Третьей программы КПСС, в сочетании с издательскими проблемами этот фактор приводит к обращению фантастов к антиутопической тематике и сближает многих из них с диссидентским движением. Вступить в Союз писателей СССР для писателя-фантаста становится практически невозможно.

Таким образом, к концу 60-х гг. в СССР постепенно происходит сворачивание процессов социального проектирования, и возврат к ним не происходит до начала 80-х гг.

Почему Яковлев и его группа в партийном руководстве нанесли этот тяжелый удар по философской фантастике коммунистической ориентации – наверное, заслуживает некого иного анализа. Но сложно не соотнести это со словами Яковлева, написанными им позднее во вступительной статье к изданию к так называемой «Чёрной книге коммунизма»: «После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды «идей» позднего Ленина. <…> Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» – по революционаризму вообще. <…>» ^[86].

Если так – несложно понять, почему триумф фантастики в СССР был ему, и таким как он, не нужен и опасен.

Книга Г. Кана и А. Винера, обозначившая собой период технооптимизма, публикуется в 1967 году. «Грядущее постиндустриальное общество» Д. Белла – в 1973. «40000 часов: инвентаризация будущего» Ж. Фурастье, правда, вышла чуть раньше – в 1965, но она и не имела того общего значения, которое получили первые две работы.

«Футурошок» О. Тоффлера выходит в 1970 году.

Первый доклад Римского клуба «Пределы роста. Доклад по проекту Римского клуба «Сложные положения человечества»» Д. и Д. Медоуз, Й. Рандерса и У. Беренса издается в 1972 году. «Человеческие качества» А. Печчеи в 1977-м.

Первая группа – рассматривает позитивные стороны научно-технического прогресса. Технооптимисты делают вывод, что прогресс позволит высвободить рабочую силу, занятую до сих пор на производстве материальных благ – продуктов питания и промышленных товаров. Таким образом, незначительное число людей сможет обеспечивать достойный уровень жизни всему человечеству. Материальные проблемы будут решены, а у человека появится возможность высвободиться из сферы непосредственного материального производства.

Г. Кан, приходил к выводу о том, что в постиндустриальном обществе «комплексно автоматизированная и компьютеризированная ферма позволит одной семье завалить продовольствием остальные 99» (и приводил в обоснование соответствующие статистические данные), комплексная механика, автоматика и электроника позволят решить те же задачи за 10–20 % занятых. (Хотя главным здесь все же становился вопрос уже не о том, что 80 % населения не будут заняты в сфере материального производства, а о том, чем именно они все же будут заняты: Г. Кан эту проблему не рассматривал).

Предполагалось, что достижения НТР в «постиндустриальном обществе» позволят сократить рабочий год ещё по меньшей мере вдвое, и обычной станет 20–30 часовая рабочая трёх-четырёхдневка с двумя-тремя месячными отпусками в разное время года. И. В. Бестужев-Лада называет формирующуюся в рамках этих тенденций модель «обществом досуга».

В рамках технократического оптимизма Ж. Фурастье писал о том, что человечество переживает переходный период: и в отличие от предыдущих эпох теперь человек может значительно влиять на материальные условия своего существования, более того, он близок к тому, что бы изменить свою биологическую природу. Таким образом, можно говорить о переходе от «естественной среды» к «технической». Переход к новому этапу позволяет прогнозировать повышение уровня жизни.

Теория постиндустриального общества Белла основана на положении о ведущей роли знаний и технологий в человеческой истории. Белл делает вывод о том, что революционно быстрое развитие науки и техники в постиндустриальном обществе позволяет обеспечить решение задач научно-технологическим переворотом. Этот же процесс является и причиной деидеологизации такого общества, понимаемой как уменьшение значения традиционных идеологий в социальном управлении, отказ от выдвигаемых ими ориентиров устройства или переустройства мира (аналогично мнение Р. Арона), потеря идеологиями способности «на своём языке» формулировать современные проблемы и дерадикализация интеллектуалов – хотя это и не означает, по мысли Д. Белла, «конца утопии», которая, при условии связи с опытом, необходима современному человеку как «видение его потенциала, как способ соединения страсти и разума» для определения целей и средств развития. В постиндустриальном обществе на первый план выходят научное, теоретическое знание и информация как источник власти и богатства. Соответственно изменяется и характер технологии, поскольку знание требует новых средств обработки, хранения и передачи. Появляются интеллектуальные технологии, вытесняющие из сферы управления старые машинные. В целом постиндустриальное общество характеризуется в рамках этого подхода: