Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Филатьев cтр.№ 229

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам | Автор книги - Эдуард Филатьев

Cтраница 229
читать онлайн книги бесплатно

«Советский суд осудил двух политических клеветников и двурушников. Как не странно, нашлись среди наших литераторов добровольные адвокаты, выступившие на защиту пособников враждебного нам лагеря. Справедливости ради следует отметить, что если не считать трёх-четырёх известных писательских имён, большинство подписавших эти письма ничем не прославили нашу литературу… Уместно напомнить этим литераторам, что такое гуманизм в понимании Максима Горького. Великий сын великого народа считал, что подлинный гуманизм – это воинствующий гуманизм непримиримой борьбы против лицемерия и фальши тех, кто заботится о спасении старого мира».

С 29 марта по 8 апреля 1966 года проходил XXIII съезд КПСС, на котором выступил первый секретарь московского горкома КПСС Николай Егорычев. Он произнёс:

«В последнее время стало модным… выискивать в политической жизни страны какие-то элементы так называемого “сталинизма”, как жупелом, пугать им общественность, особенно интеллигенцию. Мы говорим им: “Не выйдет, господа!”» Партийному деятелю вторил и писатель Михаил Шолохов, тоже выступивший на съезде и гневно обличивший осуждённых Синявского и Даниэля:

«Попадись эти молодчики с чёрной совестью в памятные 20-е годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи уголовного кодекса, а руководствуясь революционным правосознанием… (Бурные аплодисменты.) Ох, не ту бы меру наказания получили бы эти оборотни! (Бурные аплодисменты.) А тут, видите ли, ещё рассуждают о суровости приговора. Мне ещё хотелось бы обратиться к зарубежным защитникам пасквилянтов: не беспокойтесь, дорогие, за сохранность у нас критики. Критику мы поддерживаем и развиваем, она остро звучит и на нынешнем нашем съезде. Но клевета – не критика, а грязь из лужи – не краски из палитры художника

14 апреля 1966 года в тридцать шестую годовщину со дня смерти Владимира Маяковского у его памятника на площади, носившей имя поэта, молодые участники объединения СМОГ в последний раз читали стихи. «В последний раз», потому что очень скоро СМОГа не стало – советская власть разогнала это объединение поэтов.

Только в августе 1966 года (после вмешательства международной организации «Amnesty International» («Международная амнистия») 24-летний Владимир Буковский был выписан из института судебной психиатрии имени Сербского. Получивший свободу молодой человек назвал «болезнь», от которой его пытались «вылечить» в психбольницах, «патологической правдивостью».

Но радоваться обретённой свободе Владимиру Буковскому довелось не очень долго – 22 января 1967 года за участие в демонстрации протеста против очередных арестов правозащитников он был вновь арестован. И 1 сентября суд приговорил его («за активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок») к трём годам лагерей.

Победы и поражения

Яростные сражения, которые вела в маяковсковедении сестра поэта, к тому времени, казалось бы, подходили к концу.

Василий Васильевич Катанян:

«Партия, возглавляемая Людмилой Владимировной, победила, и в результате в 1967 году появилось “Совершенно секретное” (?!) постановление ЦК КПСС “О Музее В.В Маяковского”, после чего домик в Гендриковом переулке заколотили».

Это постановление было принято 24 октября 1966 года. В нём говорилось: «Признать целесообразным» перевод музея Маяковского в дом на Лубянском проезде, «где поэт жил с 1919 по 1930 г. И где им созданы все основные произведения».

В книге, вышедшей в 1998 году, Василий Васильевич Катанян продолжил:

«С тех пор прошли года. Музей Маяковского на Лубянке открыт, и в нём нет ни одной нормальной фотографии Л.Брик. Домик в Гендриковом заколочен, он медленно, но неуклонно разрушается. В нём законсервированы мемориальные вещи, характеризующие быт трёх людей, которые там жили. Сотрудники заколоченного музея любовно берегут находящиеся там запакованные экспонаты. Но открыть экспозицию и пустить туда посетителей им категорически запрещено.

Борьба, которая шла вокруг Маяковского при его жизни, не прекращается и по сей день. И прекратится ли?»

Катанян не верил в завершение сражений в маяковсковедении, потому что в советской прессе то и дело появлялись заметки, написанные сторонниками Людмилы Маяковской.

18 мая 1967 года Комитет государственной безопасности СССР (КГБ) возглавил поэт, посещавший поэтические семинары Ильи Сельвинского и бывший в 1956 году послом Советского Союза в Венгрии. Звали его Юрий Владимирович Андропов.

А в январе 1968 года (после очередного начавшегося в Москве судебного процесса правозащитников) появилось обращение «К деятелям науки, культуры и искусства», которое подписали поэт и школьный учитель Юлий Ким, поэт и педагог Илья Габай и историк Пётр Якир (сын репрессированного в 30-е годы командарма Ионы Якира). Оно начиналось так:

«Мы, подписавшие это письмо, обращаемся к вам со словами глубокой тревоги за судьбу и честь страны.

В течение нескольких лет в нашей общественной жизни намечаются зловещие симптомы реставрации сталинизма. Наиболее ярко проявляется это в повторении самых страшных деяний той эпохи – в организации жестоких процессов над людьми, которые посмели отстаивать своё достоинство и внутреннюю свободу, дерзнули думать и протестовать.

Конечно, репрессии не достигли размаха тех лет, но у нас достаточно оснований опасаться, что среди государственных и партийных чиновников немало людей, которые хотели бы повернуть наше общественное развитие вспять. У нас нет никаких гарантий, что с нашего молчаливого попустительства исподволь не наступит снова 37 год.

Мы ещё очень не скоро сможем увидеть Андрея Синявского и Юлия Даниэля – людей, осуждённых на долгие годы мучений только за то, что они посмели излагать вещи, которые считали истиной».

Завершалось обращение напоминанием:

«Помните: в тяжёлых условиях лагерей строгого режима томятся люди, посмевшие думать. Каждый раз, когда вы молчите, возникает ступенька к новому судебному процессу. Исподволь, с вашего молчаливого согласия может наступить новый ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ ГОД».

За авторами обращения тотчас же началась усиленная слежка. Юлий Ким в ответ на неё сочинил песенку «Господа и дамы»:

«Господа и дамы,
Какое счастье – шмон!
Российские жандармы,
Низкий вам поклон!
В партикулярном платье,
Ни шпор, ни портупей, —
Да здравствуют спасатели
Чистоты моей!»

А битвы вокруг Маяковского в тот момент тоже никак не затихали.

Василий Васильевич Катанян:

«Много крови испортил ЛЮ в 1968 году и журнал “Огонёк”, где появились разнузданные юдофобские статьи, и то, что поэт писал пером, без зазрения совести вырубали топором.

В статье “Любовь поэта” развязно описывались отношения Маяковского с женщинами, события и факты были искажены, цитаты передёрнуты. Публикация приобретала просто-напросто характер скандала. Тем более что и Лиля Брик, и Вероника Полонская, и Татьяна Яковлева в те годы были живы.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению