Смерть длиною в двадцать лет - читать онлайн книгу. Автор: Ариэль С. Уинтер cтр.№ 62

– Эти голливудские расследования – сплошной фарс. Студия замнет эту историю, как только она выйдет на поверхность завтра. То есть сегодня.

– Но до утра есть еще несколько часов, – заметил я. – И потом, это же убийство, его не так-то просто скрыть.

– Ну да, кого убили и кто убил, этого уж точно не скроешь.

– Неужели студия может диктовать вам, ребята, такие вещи? Я думал, закон в этом городе равен для всех.

– Ха-ха! Конечно, студии не могут приказывать нам прекратить расследование, но начальство умудряется отодвигать эти дела на второй план.

– Начальство?

– Да, начальство. – Он попыхивал сигарой, когда в холл со своим саквояжем вышел судмедэксперт – молодой человек со слишком серьезным для его возраста выражением лица. – У вас есть что-нибудь для меня, доктор? – спросил его Сэмьюэлс.

– Она мертва, – сказал судмед, берясь за задвижку дверной сетки.

– Это ваше профессиональное мнение?

Губы доктора вытянулись в строгую линию.

– Уже шесть-восемь часов как мертва. Очень глубокие и грубые порезы.

– То есть чувак пользовался ножом неумело? – заключил Сэмьюэл.

– Нет, больше похоже, что он не был уверен в своей силе. Полосовал, но как-то слишком уж осторожно.

Сэмьюэлс кивнул, выдув изо рта клуб табачного дыма.

– Остальное скажу после вскрытия, – сказал судмедэксперт и вышел на улицу.

Небо там заметно посветлело, или мне только так показалось.

– У нее родственники-то есть? – спросил я.

– Тетя и дядя в Вичите, – ответил Сэмьюэлс.

– Вечно эта Вичита, да?

– Ну да. – Он помолчал, потом спросил: – У вас какие-нибудь соображения имеются?

– Да, у меня есть соображение – принять душ и лечь в постель. Вот, может быть, только сначала хлопнуть где-нибудь рюмашечку – если удастся найти заведение, открытое в столь ранний час.

– О постели пока забудьте, лучше отвечайте на вопрос.

Я вздохнул и покачал головой.

– Да я в общем-то знаю об этом не больше вашего. Обнаружил случайно, в связи с моей работой.

– И в связи с работой вы следили за Розенкранцем?

– Да.

– И работа эта, должно быть, связана с разводом?

Я улыбнулся, но ничего не ответил.

– Вы уверены, что не хотите сказать?

– До тех пор, пока вы не объясните мне, какое отношение это имеет к данному убийству.

– Да как же я могу это объяснить, если не знаю, в чем заключается ваша работа?

– То есть не можете. Понятно.

Он скосил глаза на меня, потом на кончик своей сигары.

– Криминалисты уже взяли у вас отпечатки?

– У вас они есть в базе.

Он кивнул.

– Тогда можете идти. Только не покидайте город. Ну… в общем, сами понимаете…

– Я буду всегда доступен.

– Вот и хорошо. Спокойной ночи.

– Скорее, доброе утро, детектив. – Мы обменялись рукопожатиями, и я вышел на крыльцо, на утреннюю прохладу.

Небо уже багровело на востоке, и я мог бы полюбоваться восходом, если бы нашел для этого занятия какое-нибудь хорошее местечко.

В моей машине стоял кондовый запах невыветренного табака. Я опустил стекла, чтобы проветрить салон, пользуясь утренней свежестью, и завел двигатель. Это ж надо – меня наняли посторожить одержимую паранойей примадонну, а кончилось тем, что я нашел мертвую женщину, искромсанную чуть ли не на куски. По какой-то причине у меня возникло ощущение, что я выполнил свою работу из рук вон плохо.

Но я мог попробовать как-то исправить это положение. Съехав с обочины, я направился не в сторону Голливуда, а в сторону Монтгомери.

Со стороны дом Розенкранца выглядел безмятежным. Я припарковался на том же месте, где и прошлым вечером, и заглушил двигатель. Полицейские, по моим подсчетам, тоже должны были заглянуть сюда позже, чтобы взять показания у Розенкранца, но пока их здесь не было. Я вылез из машины и направился к дому. В конце дорожки в раскрытые двери гаража виднелись коричневатый «бьюик» и темно-бордовая «ла саль». Можно было, конечно, проверить дом на предмет незаконного вторжения, но я не видел такой необходимости. Это был просто спящий дом в спящем квартале. Я вернулся к своей машине и, прислонившись к капоту, закурил. Три раза чиркал спичкой, пока удалось закурить.

Около семи пешком пришел мексиканец в своем плохо сидящем «камзоле». Увидев меня, подошел.

– Ну, как прошла ночь? – поинтересовался он.

– Весело.

– Моя тоже.

Мы молчали какое-то время, потом он сказал:

– Меня, кстати, зовут Мигель. – И, кивнув на дом, добавил: – Я заступаю в дневную смену, так что ты можешь идти.

– Ладно, только докурю, – сказал я и затянулся.

Он перешел через улицу и направился к своему маленькому замку, где ему предстояло охранять свою принцессу и где на каждом углу его подкарауливали проблемы. Глядя ему вслед, я дождался, когда он скроется за домом, потом выждал еще минут десять – чтобы убедиться, что он не выбежит сообщить мне о какой-нибудь новой трагедии. Он не выбежал. Полиция пока тоже не появилась. Я докурил свою сигарету, сел в машину и уехал.

В Голливуде, в Олмстеде, я не стал загонять машину в гараж. Квартирка моя состояла всего из одной большой комнаты, раздельного санузла и крохотной кухоньки. Я постарался сделать так, чтобы каждый уголок моего пространства служил своим целям. Здесь был обеденный стол с двумя хромированными стульями – прямо на границе с кухонькой, и двуспальная кровать с торшером и тумбочкой – прямо на границе с ванной. Еще было здесь мое любимое старое доброе кресло-качалка с еще одним торшером и стопкой книг на полу – все это занимало третий угол комнаты. Единственное окно находилось в ванной, и сделано оно было из пузырчатого толстого стекла.

Перед тем как принять душ, я хлопнул три стопочки бурбона, и еще три после душа. Глянув на часы, я понял, что мне пора уже было проголодаться, поэтому снова вышел из дома и направился в свою любимую забегаловку, где заказал себе яичницу с беконом и румяным тостом и кофе. Но, поедая все это, я беспрерывно думал только о молодой женщине с перерезанным горлом и вспоротым животом. Съев только половину своего завтрака, я оставил на столе щедрые чаевые и вышел на улицу, где купил себе сразу несколько газет, но ни в одной из них ни словом не упоминалось об убийстве Эрхардт. Видимо, новость эта еще не просочилась в прессу.

В вестибюле Блэкстоун Билдинг было пустынно. На лифте я поднялся на третий этаж. Коридоры здесь тоже были пустынны, и я надеялся, что в моем незапертом офисе меня ждет такое же безлюдье. Но я ошибался – внутри оказалось полно народу.