– Но приказ не распространяется на нас, на мистера Струана и меня! – резко проговорил Кулум.
О́рлов хмыкнул:
– Ты не знаешь своего отца, Кулум Силач. Он сказал «всем». И именно так все и будет.
Кулум направился к люку, но О́рлов остановил его, небрежно покачивая боевым цепом:
– Его нельзя беспокоить. Это тоже его приказ.
– Убирайтесь с дороги!
– Когда тайпан отдает распоряжения, он всегда взвешивает каждое слово. Спроси у своего дяди. До тех пор, пока я капитан «Китайского облака», ни одна душа не сойдет на берег! Если бы он хотел, чтобы ты туда отправился, он бы так и сказал.
– Мы пробудем на борту до полудня, Кулум, – подтвердил Робб.
Сквозь ярость, обуревавшую его, Кулум спросил себя, будут ли и ему подчиняться столь же беспрекословно, когда он станет тайпаном. Он понимал, что подобное повиновение объяснялось не просто титулом. Его нужно было заслужить.
– Очень хорошо, капитан. – Он отошел и встал рядом с Роббом у фальшборта.
Молча они наблюдали, как остров вырастает перед ними. Вскоре они смогли разглядеть круглый холм.
– Этот холм нас прикончит, – сказал Робб.
– Теперь у нас есть деньги. Брок не станет вмешиваться.
– Он будет повышать, повышать и повышать цену, зная, что Дирк все равно купит холм, чего бы ему это ни стоило. Брок прекратит торговаться, когда цена вырастет до небес. Дирк привязан к этому холму так же крепко, как мы привязаны к Благородному Дому. Теперь это вопрос лица, растреклятого лица, черт бы его побрал! Их дикая ненависть друг к другу когда-нибудь уничтожит их обоих.
– Отец сказал, что покончит с ним за эти пять месяцев, разве нет?
– Да, парень. Ему придется это сделать. Я не смогу. И ты тоже.
Кулум не мог оторвать взгляд от холма и от Гонконга.
Хочешь ты этого или нет, сказал он себе, ощущая, как у него холодеет внутри, но перед тобой сейчас твое королевство. Если ты чувствуешь в себе силу. И смелость, чтобы принять его.
Ему вдруг стало страшно.
С рассветом капитан О́рлов дал распоряжение всей команде драить и без того сверкающее чистотой судно. В две склянки он послал сигнал Броку и спустился вниз.
– Доброе утро. Две склянки, – сказал О́рлов в закрытую дверь.
– Доброе утро, капитан, – ответил Струан, открывая ему. – Входите. – Он был в зеленом ночном халате из парчи, надетом на голое тело. Струан спал без одежды в любое время года. – Распорядитесь прислать мне завтрак. И попросите мистера Робба и Кулума присоединиться ко мне за столом через полчаса.
– Насчет завтрака я уже распорядился.
– Где Вольфганг?
– Наверху.
– А китайский мальчонка?
– Вместе с ним. Бегает за ним, как собака. – О́рлов протянул Струану аккуратно написанный список. – Эти лодки подходили к кораблю прошлым вечером и сегодня утром, спрашивали вас. Жена вашего брата прислала баркас с просьбой к мужу как можно скорее прибыть на борт. Капитан Глессинг справлялся о вашем сыне. Синклер и его сестра тоже о нем спрашивали. Она также хотела повидать и вас, поэтому вы найдете ее имя в списке. Кроме того, был сигнал с флагмана: «Вашему сыну незамедлительно прибыть на борт». Капитан Глессинг ругался, как подвальная крыса, когда я отослал его ни с чем.
– Благодарю вас.
В дверь постучали.
– Да?
– Доброе утро, сэр-р! – сказал вошедший матрос. – Сигнал с «Белой ведьмы»: «С удовольствием».
– Спасибо, сигнальщик. – Матрос повернулся и исчез за дверью. Струан протянул О́рлову банковский чек на тысячу гиней. – Вместе с нашей благодарностью, капитан.
О́рлов прочел сумму. Он ошеломленно поморгал и перечел ее снова.
– Это по-княжески. По-княжески. – Он вернул чек Струану. – Я всего лишь выполнял свою работу.
– Нет. С таким количеством денег на борту – нет. Возьмите чек. Вы его заслужили.
О́рлов поколебался, потом опустил бумагу в карман. Он снял с руки боевой цеп и задумчиво положил его на полку рядом с другими.
– Ваш сын, – заговорил он после долгой паузы, – вам нужно будет хорошенько присматривать за ним. Впереди его караулит большая беда.
– А? – Струан оторвал глаза от списка.
– Да. – О́рлов поскреб свою короткую бороду.
– Что это значит? Опять ваше дьявольское ведовство?
– Опять мое второе зрение, да.
– Какая именно беда? – Из долгого опыта Струан знал, что О́рлов никогда ничего не предсказывает просто так. Слишком часто этот странный человек оказывался прав.
– Не знаю. – Неожиданная улыбка осветила лицо норвежца. – Он думает, что когда станет тайпаном, то отберет у меня мой корабль.
– Значит, вам придется заслужить его доверие, заставить его изменить свое решение, иначе вы потеряете клипер.
О́рлов ухмыльнулся:
– Да. Так я и сделаю, можете не сомневаться. – Улыбка погасла. – Но он станет тайпаном в дурной день. Кровь будет на его руках.
Помолчав немного, Струан спросил:
– Чья? Моя?
О́рлов пожал плечами:
– Не знаю. Но он доставит вам много хлопот. В этом я твердо уверен.
– Какой сын не доставляет хлопот отцу?
– Тут вы правы. – О́рлов подумал о своей семье, жившей в Нарвике. О двух своих сыновьях, статных двадцатилетних молодцах. Оба они ненавидели и презирали его, хотя он обожал их, как обожал и свою жену Леку, лапландку. Они были счастливы вместе, пока сыновья не стали настраивать ее против него. – Да, – сказал он, чувствуя смертельную усталость, – вы правы. Как обычно.
– Вам лучше поспать немного, – сказал Струан. – Вы понадобитесь мне в восемь склянок.
О́рлов ушел.
Долгое время Струан неподвижно смотрел в пространство. Какая беда? Чья кровь? Почему «дурной день»? Потом он отвлекся от того, чему не было ответа, ограничившись заботами сегодняшнего дня и, возможно, завтрашнего.
– С каждым днем ты все больше становишься китайцем, – сказал он вслух. Улыбнувшись, он перечел список еще раз. Горт Брок. Мисс Тиллман. Квэнс. Гордон Чэнь. Скиннер. Боцман Маккей. Маккей? – Стюард! – крикнул он.
– Да, сэр. – Стюард поставил горячую воду на шкафчик, рядом с бритвенными принадлежностями.
– Передайте мистеру Кьюдахи, что, если к кораблю подойдет боцман Маккей, пусть он проводит его на палубу.
– Есть, сэр. – Стюард исчез.
Струан подошел к окнам каюты. Он смотрел на пульсирующее скопище людей, каким было китайское поселение Тайпиншань. Но голова его была занята другим: зачем приезжала Шевон Тиллман? О да, она настоящая королева, достойная того, чтобы разделить с ней ложе. Интересно, она еще девственница? Ну конечно девственница! По-другому и быть не может. А ты бы взял ее, зная, что она невинна? Без того, чтобы потом жениться на ней? Нет. В этом случае я бы не тронул ее. Мужчине нужна девственница только дважды в жизни. Один раз в молодости, когда он женится, и другой раз в расцвете лет, когда он с большой тщательностью выберет себе юную любовницу. Когда он уже научился терпению и сочувствию и может безболезненно превратить девушку в женщину.