Утоли мои печали - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Алюшина cтр.№ 16

Например, в третьем классе он предложил запустить в космос соседскую кошку Анфису, пообещав несчастной, что та прославится, как собаки-космонавты. Кошка перспективы не оценила и все норовила сбежать, чуя в этих пацанах угрозу. Но таки попала под эксперимент.

Для начала Гриша как правильный сын, гордость отца, подошел к Павлу Петровичу и спросил его, как устроен ракетный двигатель и что надо для того, чтобы ракета взлетела. Обрадованный и воодушевленный неуемной тягой сынка к знаниям, Павел Петрович достал учебник, в котором было дано описание простейшего ракетного двигателя и чертеж в разрезе, и подробно объяснил сыночку, как именно это работает.

– Ага, – кивнул усвоивший основные действия сметливый сынок и удалился, ободренный новыми знаниями.

И соорудил самый примитивный реактивный двигатель из некоторых деталей разобранных моторчиков и агрегатов, имевшихся в мастерской отца в их гараже в большом количестве и ассортименте, в качестве топлива использовал керосин, которого где-то Юрка смог достать аж целый бидон, из листа железа сколотил корпус ракеты, даже нечто вроде скафандра для животины из маминого старого плаща сшили с пацанами.

Ну и запустили. Стартовала ракета знатно – с таким отчаянным грохотом и дымом, что сбежался весь дом, решив, что начался артобстрел. Надо отдать должное – ракета в воздух поднялась аж на пять метров под истерический вопль несчастной кошки, взрыв из «сопла» столбов дыма и огня и громкий отборный мат соседа дяди Коли.

Наказание, ясный пень, последовало, да еще какое! Для всех троих, разумеется. Но «изобретателю» досталось больше остальных, как и положено за творческую инициативу.

А по завершении наказания дед Петр посадил внука напротив и потребовал начертить придуманный им агрегат, рассказать принцип его работы, а потом долго разбирал с внуком, какие ошибки тот допустил при конструировании машины.

Папенька же после того случая стал куда как более осмотрительным и на любой вопрос сынули о техническом устройстве того или иного агрегата, заданный с горячей невинностью юного исследователя, прежде чем что-то разъяснять, долго выяснял, с какой целью сынок интересуется данным вопросом. Но после уверения в чистоте высокой цели – познания и исследования, сдавался и подробнейшим образом объяснял все Григорию… И попадал на этом желании развивать и поощрять сынка не один раз!..

Потому как были еще в биографии его неуемного сына и его друзей и робот-курильщик для химички, выскочивший из ее подсобки, и спуск на скоростной лебедке с крыши школы, и самодвижущиеся по коридорам учебного учреждения лыжи, взрыв в физической лаборатории, автоматический фотоаппарат, пристроенный на платформе с моторчиком, который беззвучно подъехал к Машке Коньковой и Светке Насоновой, когда они пялились в окно, и снимал вид обеих снизу, четко выявив на фотках розовые трусики одной и беленькие на другой.

Да, чего только не выдумывал этот «Кулибин» и чего только не вытворяли они с пацанами! А сколько дрались и со старшеклассниками, и с дворовыми, и с беспредельщиками, но это попозже, когда уж постарше стали, в девяностых годах.

Ну, а в «родовом гнезде» Гришу ждали поселковые друзья, тоже не стайка «ботаников», да и Генка с Юркой пропадали тут с ним порой целое лето, и ждали интересные занятия с дедом в мастерской, пристроенной возле большого гаража на участке, и безумно увлекательные разговоры с Петром Акимовичем.

И так получилось, что из троих двоюродных братьев и сестры Гриша по-настоящему дружил только с Костиком.

Дело в том, что родной брат Кости Виталий и их двоюродная сестра Марина были старше Гриши на четыре года, у них имелись свои друзья и интересы. А Игорь, родной брат Марины, был младше Григория на пять лет. Так вот и вышла естественная дружба с Костей, с которым они делили самую маленькую комнату на третьем этаже усадьбы, да и у Костика обнаружилась тяга к физике, что тоже делало их общение интересным и насыщенным.

Деда Петра Григорий обожал. Считал его самым крутым авторитетом и великим ученым и старался во всем ему подражать. Хотя, разумеется, не всегда его слушал и спорил, бывало, упрямо по-мальчишески доказывая свою точку зрения, но в этом имелся особый шик, особый стиль их дружбы – дед никогда не отвергал с ходу мнение внука, а предлагал доказывать свою правоту фактами и сделанными выводами, вступать в полемику, учиться аргументировать и отстаивать свое мнение.

А не менее обожаемая бабуля Глаша приходила и прекращала их жаркие научные дискуссии, громко выпроваживая на обед или полдник.

Все, что было связано с этим домом, участком и поселком, составляло для Григория нечто светлое и в чем-то, наверное, основное в жизни. С самого своего рождения он чувствовал себя совершенно защищенным в этом доме, в центре силы их семейства, ощущал себя частью некоего клана, большой любящей семьи, которая всегда за тобой, как стена. Сама суть его существа в детстве и юношестве основывалась на счастье познания увлекательнейшего мира науки и жизни, на ощущении радости и полноты жизни, на чувстве абсолютной защищенности и большой семейственности, на основе бесконечной свободы и любви.

Здесь, в «родовом гнезде», в огромной степени закладывался его характер еще с колыбели, здесь были первые победы и поражения, первые испытания и первая влюбленность, здесь в пятнадцать лет состоялся его первый сексуальный опыт, который продлился все лето с заезжей девочкой.

Здесь был свой счастливый мир! Который рухнул в один момент!

Жестко, страшно и безысходно.

Окончив университет с красным дипломом, Григорий поступил в аспирантуру и одновременно на третий курс еще одного факультета по иному инженерному профилю. В двадцать четыре года, по окончании аспирантуры и получив второе образование, Гриша поступил на работу в исследовательскую группу Петра Акимовича. Дед уже не руководил научной группой, в силу возраста передав дела преемнику, но все еще трудился в своем НИИ в должности главного консультанта с довольно обширными полномочиями.

Вот там и начал работать Григорий, решив не идти в другую научную группу, по параллельному исследованию, в которой трудился его отец Павел Петрович.

Проработал Григорий так год… и собрался уходить, наплевав на почти готовую кандидатскую.

Бесповоротно! Как отрезал.

Решение он принял и даже осуществил, подписав заявление у начальства, с которым они договорились, что деду Гриша скажет об этом решении через пару дней сам и никто из лаборатории Петру Акимовичу не проболтается.

Для этого имелась весьма веская причина – Петру Акимовичу исполнялось восемьдесят пять лет, и это событие собирались праздновать с большой помпой и размахом. Готовились к юбилейному торжеству и коллектив, и начальство НИИ, само собой разумеется, готовилась и вся семья под руководством Глафиры Сергеевны.

Накануне юбилея Петр Акимович был в Кремле, где из рук самого Президента получил высокую награду за вклад в отечественную науку. Сам юбилей выпадал на субботу, но, невзирая на выходной день, Петр Акимович отправился в НИИ, где специально ради него собрались люди, в том числе некоторые академики РАН и важное начальство из правительства.