Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Лоуни cтр.№ 38

Также Бёрджесс привел своего знакомого Томаса Томми Харриса и его супругу Хильду для выполнения хозяйственных работ. Харрис был художником и дилером, специализировавшимся на испанском искусстве, в чем ему активно помогала его сестра Энрикета, преподававшая в институте искусств Курто. Он дружил с Энтони Блантом. Работая на Бёрджесса в отделе D, он выполнял разные задания, в том числе сопровождал Бенеша, а теперь должен был заботиться о благосостоянии агентов в лагере ^[344].

В Брикендонбери было около двадцати пяти курсантов, включая «норвежских моряков, бретонских торговцев луком, рыбаков и бывших военных из разных европейских стран, бельгийского кавалериста и по крайней мере одного интеллигента» ^[345]. Этим людям предстояло отправиться в оккупированную Европу и разжечь в ней пожар. Поскольку Филби и Бёрджесс были инструкторами, сведения о каждом из курсантов немедленно отправились к русским и, возможно, оттуда к их союзникам – немцам.

Что в действительности происходило в Брикендонбери, неизвестно. «Возможно, курсантам давали некоторые полезные знания, но я сомневаюсь, – писал Филби. – Мы понятия не имели, какие задания они будут выполнять, и ни мне, ни Гаю не удалось получить нужную информацию из Лондона. В общем, нам почти нечего было делать, разве что разговаривать с начальником и помогать ему составлять докладные записки в штаб, на которые, как правило, не поступало ответов» ^[346].

Р.Т.Б. Коуван, учивший курсантов Брикендонбери способам разрушения телекоммуникаций, писал, что «из всех «инструкторов» самыми странными были Ким Филби и Гай Бёрджесс. Чем они занимались, я не знаю, возможно, обеспечивали инструктаж по политическому подстрекательству. Филби казался весьма респектабельным, а Бёрджесс выглядел неухоженным и имел пристрастие к бутылке» ^[347].

Из соображений безопасности инструкторы не использовали свои настоящие имена. Питерс был Торнли, Хилл – Дейл, а Бёрджесс, по непонятным причинам, – D/U. Тогда Филби следовало быть D/U1. Позже Филби отметил: «Гай с тяжеловесной деликатностью объяснил, что символ DU1 может подразумевать какую-то степень подчинения меня ему. А он хотел, чтобы мы во всем были на равных. Он решил дилемму, дав мне еще одну букву, вместо конечной цифры, выбрав D. Таким образом, на секретной службе я значился под именем DUD» ^[348].

Первый из шестинедельных курсов прошел с 29 августа по 12 октября. Бёрджесс был политическим советником школы и читал лекции о том, как сотрудничать с подпольными партиями и воинственными профсоюзными группами, хотя его стиль не всегда был по душе старшему офицеру. К большому недовольству начальника, который, как и любой офицер флота, приходил в ужас от одной только мысли о мятеже, где бы то ни было, Бёрджесс показал курсантам советский фильм о восстании на броненосце «Потемкин» ^[349].

В первые же недели у Бёрджесса возникли проблемы – капрал пожаловался, что тот пытался «провести с ним время» ^[350]. Капрала перевели в другое подразделение, а вскоре после этого перевели и Бёрджесса. Возможно, его перевод стал результатом инцидента с капралом или каких-то дисциплинарных проблем во французском секторе, где «убрали члена штаба… и начальник обратился с требованием о направлении другого, лучшего человека для ведения подпольной политической войны» ^[351].

Филби в своих мемуарах вспоминает, как после поступления сообщений о немецких парашютистах во французском окне был установлен пулемет. Питерс поручил Бёрджессу установить точные детали происшествия и доложить по телефону в Лондон. «Гай подошел к делу с язвительной добросовестностью. Я слышал обрывки его последующего телефонного доклада. «Нет, я ничего не могу добавить к уже сказанному… Вы же не ждете от меня фальсификации свидетельств, не так ли? Мне повторить? …Парашюты видели опускающимися в окрестностях Хартфорда в самых разных количествах – от восьмидесяти до ни одного…» Была объявлена тревога, подняты войска. Бёрджесс радовался вызванному им беспорядку. В действительности с самолета была сброшена единственная наземная мина, прикрепленная к парашюту, да и та повисла на дереве, не причинив никакого вреда» ^[352].

Дж. Маккафери, тогда служивший в Брикендонбери, вспоминал о матче между персоналом школы и курсантами, где ему пришлось столкнуться с самой сыгранной из всех возможных парой фланговых защитников. На поле и за его пределами эти люди дополняли друг друга, поскольку были очень разными. Один – сдержанный, хладнокровный, элегантный, другой – агрессивный, почти дикий, но его дикость была веселой, озорной. Такие люди не могут вести машину, не вдавливая в пол педаль газа. Понимаю, это звучит нелепо, но до сего дня именно их блестящий футбол не дает мне смириться с их изменой. Их звали Ким Филби и Гай Бёрджесс ^[353].

В сентября 1940 года дело Бёрджесса рассматривалось в суде – его обвинили в вождении машины военного министерства в состоянии алкогольного опьянения. Когда он вез друга домой из квартиры Гранда, его остановили и задержали. Обвинение было снято после компенсации всех расходов. Адвокат защиты тогда сказал: «Не хочу нагнетать обстановку, но обвиняемый выполняет довольно-таки секретную работу, которая требует поездок на станцию, расположенную в тридцати милях от Лондона. В тот день он работал четырнадцать часов и попал в воздушный налет» ^[354]. Бёрджессу было велено уплатить 5 гиней. «Судя по рангу вашего начальника, – сказал судья, – он старше вас. Это было неправильно с его стороны – отправить молодого человека в поездку на машине, позволив ему выпить больше положенного» ^[355].