В самый темный час - читать онлайн книгу. Автор: Питер Леранжис cтр.№ 19

Алый лак с крохотными золотыми змейками.

– Ах, милая мамочка, – печально прошептал Иан, – ты и тут свои пальчики приложила, да?

– МРРРРР!

Паршивый кот вился у ног. Иан был не в настроении миндальничать, а потому решительным пинком отправил кота через всю комнату, пока тот не успел его оцарапать.

А потом торопливо открыл вебсайт ООН. Надо нанести кое-кому визит. Тому, кого он не видел с тех пор, как поиски тридцати девяти ключей изменили всю его жизнь.

Матери, Изабель Кабра.

Иан потянулся за ручкой, чтобы оставить записку, но чертов кот запрыгнул на письменный стол и торжественно водрузил туда дохлую мышь.

– УБЕРИ ЭТУ ПАКОСТЬ! – заорал Иан.

Однако Саладин горделиво зашагал прочь, торжествующе задрав хвост трубой и виляя задом.

Стараясь не смотреть на пожеванного грызуна, Иан спрятал клочок бумаги, выключил микроскоп и написал на обороте какого-то конверта:

Он торопливо выскочил из комнаты, пока не стошнило.

Проворные руки Веспера-Пять вытащили из мясницкой колоды длинный нож. Тот весь заржавел – похоже, годами не затачивался.

Ужасно! Кто так ведет хозяйство?

Веспера-Пять не требовалось учить, как обращаться с ножами. Вжжжик-вжжжик. От каждого медленного ровного движения ножа по точильному камню тесную комнатку оглашало звучное эхо.

Зазвонил телефон. Нож пришлось ненадолго отложить. На экранчике появилось сообщение:

Ох, ну само собой. Весперу-Один все бы только результат получить. Никакого понятия о высоком искусстве.

Телефон отправился в сумку, а сумка – на столик в соседней комнате. Теперь можно было вернуться к прежнему занятию.

Сверкнув, точно подмигивающий глаз, нож без малейшего усилия вошел в упругую плоть. Влажный глухой удар. Чистый разрез.

Никак нельзя отказываться от маленьких радостей жизни! С ответом Весперу-Один можно и подождать. Некоторые цели лучше достигать на полный желудок.

Луна Амато бросила половинки куриной грудки на сковородку.

Сперва надо накормить детей.

* * *

Вода из душа шла подозрительно ржавая и припахивала серой. А чтобы стащить с вешалки полотенце, Дэну пришлось передвинуть какие-то старушечьи трусы. Луна Амато поставила проигрываться старую-престарую пластинку с итальянской оперой, больше всего похожей на стоны издыхающего бизона. Этот дом принадлежал турецкой подруге Луны, судя по всему, уже успевшей вырастить внуков: Дэнова «смена одежды» состояла из пары мешковатых джинсов и залежалой футболки с допотопными надписями. Мальчик сам себе казался путешественником во времени из 1999 года.

Невыносимо хотелось поговорить с Эми. Надо придумать план бегства. Амато же – агент Интерпола. От такой еще поди сбеги.

Перекладывая в чистые штаны содержимое карманов, Дэн обнаружил среди всего прочего свой телефон. С ума сойти – Амато его не конфисковала.

Ну и агент Интерпола!

Дэн проворно набрал сообщение в Эттлборо.

– Даниэлло! – раздался голос Луны.

Мальчик торопливо отправил сообщение и вышел из ванной комнаты. В ноздри ударил одуряющий запах томатного соуса и чеснока.

– Ух ты, здорово!

Луна оглянулась от плиты. Эми приняла душ раньше Дэна и теперь помогала по хозяйству. Хотя сестра молчала, в глазах ее яснее ясного читалось: «Давай выбираться отсюда».

– Хоть я и агент Интерпола, – промолвила Луна, – но в первую очередь – итальянка. Обсудим ваше будущее за ужином. Паста. Цыпленок с розмарином. Ты любишь розмарин?

Дэн хотел было фыркнуть, но осекся. Розмарин! Еще один ингредиент сыворотки!

– Обожаю! – с жаром заверил он. – С ума по нему схожу.

– Вот, бери. – Луна Амато махнула на кучку побегов, похожих на сосновые иголки. – И отнеси, пожалуйста, в гостиную столовое серебро.

Прихватив ножи и вилки, Дэн вышел в гостиную и первым делом запихнул в карман несколько побегов розмарина. Уже пятнадцать ингредиентов! Осталось двадцать четыре.

В гостиной стоял длинный деревянный стол. Узорные обои на стенах выцвели от времени. В окно вдруг резко постучали. Дэн так и подпрыгнул.

Ничего страшного. Просто ветка задела стекло.

– Не переживайте, Ванек нас тут не найдет, – крикнула из кухни Луна Амато. – Он не знает, где я остановилась.

Дэн сглотнул. Она что, через стены видит?

Через несколько минут стол ломился от дымящейся пасты, курицы, чесночного хлеба, салата с ветчиной и острым сыром, а также тарелок с оливками, перцем и соленьями, которых Дэн и вовсе не знал.

Брат с сестрой навалились на еду, но Луна все уговаривала их есть побольше.

– Даниэлло, ты не любишь хлеб? Ешь! Возьми еще пастиччо ди ньокки алла боскайола!

– Только если мне не придется повторять это название, – отозвался Дэн.

Луна Амато хихикнула.

– Милый мальчик.

– И красивый, – добавил Дэн.

Эми пнула его ногой под столом.

Амато налила Дэну еще стакан виноградного сока.

– Ешь поскорей, пока сестра тебе и вторую ногу не отпинала, – сказала Луна и аккуратно приложила салфетку к губам. – Ах, bene, ну наконец-то я избавилась от привкуса тюрьмы на губах! Прошу вас, простите мне некоторую таинственность. Наверняка вы себе уже все головы сломали, почему вы тут, да? Что ж, я вам скажу. Из-за Ванека.

Дэн бросил взгляд на сестру. Та перестала жевать.

– За спиной мы зовем его «Милош-монстр». Он способен на ужасные поступки… – Луна отвернулась и вздохнула. – Нет, лучше не за едой. Я забрала вас от него потому, что знала, на что вы обречены в противном случае…

– Спасибо, – промолвила Эми. – Но… что вы собираетесь с нами делать?

Луна пристально посмотрела на нее.

– Вас и правда шантажируют?

– Да! – заверила Эми. – Просто… мы не можем рассказать, почему и как.

Луна кивнула, отпила глоток воды и поправила очки.

– Я еще сама не знаю, что с вами делать. Утром решу, а пока переночуйте тут.

Она надолго умолкла, словно вспоминая что-то очень печальное. Дэн попытался было сосчитать морщинки у нее на лице, но бросил это занятие. Что-то в этой пожилой женщине казалось до боли знакомым: не сами черты лица, а манера вскидывать подбородок, кротость глаз. От ее выражения атмосфера в комнате сразу становилась совсем другой. Луна словно бы без всяких слов говорила: «Не спеши, я слушаю» – но без тени умиления или сюсюканья. Она воспринимала собеседника всерьез. И хотя она принадлежала к стану врагов, рядом с ней любой ощущал себя самым важным человеком в мире.