– Мне бы семейные фотографии посмотреть…
Люська уверенно подошла к кособокому серванту, в котором
сохранилась только одна стеклянная дверца, выдвинула один из ящичков и начала в
нем сосредоточенно копаться.
– Ничего не пойму! – Она лихорадочно вывалила все
содержимое ящика на пол. – Ведь здесь же лежал пакет с фотографиями!
Отлично помню, как Фридя вытаскивал отсюда снимки своих родителей, хвастался
мне, какой у него отец был умный, а мать красивая.
– А фотографии Артема там были?
– Вроде да. Но только он там еще мальчик совсем,
школьник.
Люська перерыла все остальные ящики, заглянула даже на
полки, где Фридя хранил нехитрую одежонку, но ни одной фотографии не нашла.
– Может, менты забрали? – предположила она. –
Мало ли, хотели личность уточнить.
– А разве же вы его не опознали?
– Опознала. И не только я одна, а все жильцы квартиры…
Ну надо же, как сквозь землю провалились! Вон, даже кубок бронзовый на месте
стоит – Фридя говорил, что он вроде дорогой, начала века, мать его по случаю
купила, а он берег в память о ней. А фотографий нет…
Дальше мучить Люську расспросами не имело смысла. Я отдала
ей бутылку «Зеленого змия», которую она приняла с неописуемой радостью.
– Ты, если что, заходи еще… – пригласила
она. – Поболтаем…
Перед тем как покинуть квартиру, я еще раз постучалась к
Нине Ивановне. За ее дверью громко работал телевизор, поэтому я решилась
заглянуть.
– Нина Ивановна, можно к вам на минутку?
– А, деточка, проходи! – Бабулька обрадовалась мне
как родной. – А мы тут с Анечкой чай с тортом пьем да сериал смотрим про
любовь.
Анечка, миниатюрная старушка с седыми кудельками,
действительно оказалась чуть ли не ровесницей века.
– Я никому не отдам нашу любовь, Энунсиада,
никому! – патетически воскликнул с экрана телевизора жгучий брюнет в белом
костюме. – А если твой отец вздумает помешать нашему счастью, я убью себя!
– О нет, Эмилио! Вспомни о нашем бедном малыше,
которого я отдала на воспитание в семью священника! – завыла в ответ
Энунсиада.
Обе бабульки прильнули к экрану. Я поняла, что выдержать
конкуренцию с Эмилио способна лишь Энунсиада, поэтому осторожненько вывела Нину
Ивановну в коридор.
– Нина Ивановна, вспомните, пожалуйста, это очень
важно! Вы в тот день, когда Фридрих Марксович отравился, выходили куда-нибудь?
Освободившись от латиноамериканских чар, бабулька рассуждала
вполне здраво.
– Как обычно, в магазин.
– И во сколько это было?
– Да как всегда, с трех до полчетвертого.
Я поблагодарила старушку, и она рванула обратно в комнату на
зов любви.
Так-так… Получается, что, когда никого из соседей не было
дома, с трех до полчетвертого, кто-то приходил к Фриде. Кто-то «новенький»,
кому он мог с чувством рассказать свою историю. И после этого визита пропали
фотографии, на которых запечатлен Артем, пусть и в юношеском возрасте. А водка,
которую Фридя пил, оказалась отравленной. И что интересно, отсутствует второй
труп, его гостя. Получается, что отраву пил один Фридрих? Все это очень
смахивает на убийство. А кому мог помешать этот пьянчужка? Не иначе как
Самозванцу, который опасался разоблачения со стороны родного брата Артема.
Неужели я на правильном пути? И мои подозрения насчет директора «Модус вивенди»
небеспочвенны? Настоящий Артем, так и не попавший на встречу с Катериной, не
бессердечный ловелас, а жертва преступления!
Вот только одно меня смущает. Сам-то Самозванец, конечно, не
мог прийти к Фриде. Значит, у него есть сообщник, может быть, даже несколько. И
не исключено, что они тоже трудятся в турфирме. Вдруг кто-нибудь из
преступников заметил мой интерес к этому делу? Не грозит ли мне опасность?
Да уж, поистине в историю трудно войти, но легко вляпаться.
Похоже, что как раз последнее со мной и произошло.
Глава 17
Ночью меня разбудил телефонный звонок. Я в ярости схватила
трубку. Ну кто это может быть в такой неурочный час?
– Люсь, это Настя, – услышала я шепот
подруги. – Слушай меня внимательно и не перебивай. Мне дали сотовый
телефон всего лишь на минуту.
«Почему сотовый-то? У тебя же дома обычный стоит!» – чуть
было не воскликнула я, но вовремя прикусила язык.
– Я в тюрьме, в следственном изоляторе, – быстро
продолжила Настя. – Меня арестовали по подозрению в убийстве Краснянского.
Мои отпечатки пальцев нашли в квартире.
– А мои? – не удержалась я.
– Я сказала следователю, что была там одна, так что про
тебя он не в курсе. Люсь, они мне не верят и хотят меня посадить. Я тебя
умоляю: сходи на Петровку, тридцать восемь, и дай взятку следователю Хренову
Андрею Владимировичу, он ведет мое дело. Знающие люди сказали, что это
единственный выход. Пока еще не поздно. Возьми те деньги, помнишь?..
– Которые мы нашли в квартире Краснянского? –
догадалась я.
– Да. Я свою долю, как назло, уже успела вернуть мужу.
Мама опять обратилась к нему за помощью, но он отказал, мерзавец. Мама слегла с
гипертонией. – Настя всхлипнула.
– А к тебе можно прийти?
– Нет, свидания запрещены. Запомни: следователь Хренов
Андрей Владимирович. Ты моя последняя…
И трубка запищала противными частыми гудками.
Времени было три часа утра, и сна у меня, конечно, не
осталось ни в одном глазу. Я вскочила и заметалась по узкой комнате, как курица
с отрубленной головой. Это все из-за меня! Не надо было вообще ввязываться в
это дело. Ну зачем, зачем я предложила выслеживать Краснянского и идти к нему
домой? А ведь Настя предупреждала меня, что это опасно. Все-таки я законченная
идиотка! Из-за моей глупости невинный человек попадет в тюрьму. Уже попал!
Так бы я до самой зари распекала себя на все корки, если бы
не внутренний голос. Он не преминул вмешаться: «Ну ладно, кончай заниматься
самобичеванием! В конце концов, все случилось именно так, как и должно было
произойти».
«Как это?»
«Да очень просто. Каждый занимался своим делом: ты помогала
обманутой читательнице, милиция искала козла отпущения. И нашла».
«Господи, да ведь они же посадят Настю!»
«Не посадят, – уверенно откликнулся внутренний голос и
снисходительно объяснил: – Ты ведь дашь взятку. Кстати говоря, если бы вы не
пришли к Краснянскому, у вас не было бы денег на подкуп. Так что, как видишь,
от судьбы не уйдешь».
«Честно говоря, страшно как-то давать взятку, все-таки это
уголовно наказуемое преступление…»
«Хватит строить из себя девочку-припевочку! – осерчал
голос. – Положишь деньги в конверт и отдашь, потупив глазки. Пора наконец
привыкать к жизни в России, здесь ничего без взятки не делается!»