Горький мед любви - читать онлайн книгу. Автор: Пьер Лоти cтр.№ 42

В Тайогае, столице острова, живут: несколько европейцев, губернатор, лоцман, епископ-миссионер, монахи, четыре монахини, имеющие здесь школу для девочек, и, наконец, четыре жандарма. А обобранная, лишенная власти королева получает от правительства пенсию в шестьсот франков и солдатский паек на себя и свою семью.

Раньше китоловы любили Тайогае и охотно здесь останавливались. Жители страдали от их набегов — матросы разбредались по хижинам туземцев и бесчинствовали. В настоящее время, благодаря присутствию четырех жандармов, они предпочитают приставать к соседним островам.

Нуку-Хива был прежде густонаселен, но недавние эпидемии, завезенные сюда европейцами, сильно сократили число жителей. Они славятся красотой телосложения. Племя, населяющее Маркизские острова, считается одним из красивейших в мире. Однако требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этим странным лицам и понять их красоту. Местные женщины имеют тонкую талию и крупные, грубые черты лица, внешность их весьма самобытна.

Женщины в Тайогае тоже носят длинные кисейные туники, подстригают и завивают волосы и душатся сандалом. Но в провинции эти костюмы слишком упрощены. Мужчины довольствуются только узким поясом, одежду заменяет татуировка. Они искусно татуируются, но рисунки почему-то покрывают одну половину тела — правую или левую, тогда как другая остается гладкой. Бледно-голубые полосы на лице придают им совершенно дикий вид и подчеркивают белизну белков и зубов.

На соседних островах, редко посещаемых европейцами, еще носят головные уборы из перьев, ожерелья из зубов и клочки черной шерсти в ушах.

Тайогае находится на берегу глубокого залива, окруженного высокими скалистыми горами самых причудливых форм. Густая растительность покрывает всю страну роскошным покровом; весь остров порос лесом и кустарником, и над ним качают верхушками высокие и гибкие кокосовые пальмы.

Многочисленные хижины столицы разбросаны вдоль тенистой аллеи, идущей по берегу моря. Рядом с этой единственной, но очень красивой дорогой есть лесные тропинки, ведущие к горам. Внутренность острова так густо заросла лесом, что сообщение между разными заливами осуществляется морем. На горе находятся старые кладбища маори, которых все боятся и где обитают страшные Тупапагу.

На улицах города почти не видно прохожих; оживленное движение наших европейских городов совершенно незнакомо жителям Нуку-Хивы. Туземцы большую часть дня неподвижно, как сфинксы, сидят перед дверями своих хижин. Они, как и таитяне, питаются фруктами, и трудиться им совершенно ни к чему. Некоторые иногда ходят ловить рыбу, но большинство предпочитает не утруждаться даже ради этого.

Любимое их кушанье называется popoi и состоит из странной смеси плодов, рыбы и грибов, предварительно выдержанных в земле. Оно отвратительно пахнет.

Людоедство, еще существующее на соседнем острове Гиваоа, в Нуку-Хиве давно уже позабыто. Этой переменой общественных нравов они обязаны усилиям миссионеров; во всех прочих отношениях христианство не имеет на них влияния, и свобода их нравов безгранична.

Кое-где еще можно найти изображение их божества. Это существо с отвратительным лицом, похожее на человеческий зародыш. Четыре фигурки этого бога вырезаны на ручке веера королевы.

(привезенное на Маркизские острова китоловным судном)

Апире, 10 мая 1872 года

О Лоти, мой великий друг,

о мой возлюбленный супруг.

Кланяюсь тебе

во имя истинного Бога!

Мое сердце очень печально —

ты уехал так далеко,

что я не вижу тебя.

Прошу тебя,

о мой милый друг,

когда письмо дойдет к тебе,

напиши мне,

дай знать о твоих мыслях,

чтобы я была спокойна.

Может быть, случилось так,

что твоя мысль отвернулась от меня,

как это бывает с мужчинами,

когда они покидают своих жен.

Нет ничего нового

Теперь в Апире.

Только Тюрири,

моя милая кошка,

очень больна

и, может быть, умрет, когда ты вернешься.

Я кончила свою маленькую речь.

Я кланяюсь тебе.

Рарагю.

Если идти по левой стороне улицы Тайогае, то придешь к светлому ручью в квартале королевы. Гигантское фиговое дерево простирает над королевской хижиной свою печальную тень. В изгибах его корней, похожих на клубки змей, сидят женщины в платьях золотисто-желтого цвета, что придает их лицу красновато-медный оттенок. Лица их суровы и грубы; и они смотрят на вас очень насмешливо. Целый день они сидят в полудреме, неподвижные и безмолвные, как статуи. Это двор Нуку-Хивы — королева Ваекегу и ее служанки. Однако эти женщины, несмотря на суровую внешность, кротки и гостеприимны; они бывают очень рады, если чужестранец сядет рядом с ними, и всегда предложат ему кокосов и апельсинов.

Елизавета и Атериа, две ее служанки, говорящие по-французски, обращаются к вам, по поручению королевы, с наивными вопросами о последней войне с Германией. Они говорят хорошо, но медленно, делая ударение на каждом слове. Сражения, в которых участвовало более тысячи человек, вызывают у них улыбку недоверия — многочисленность наших армий превосходит их воображение. Однако разговор скоро иссякает. Любопытство их удовлетворено, и прием кончен; они снова превращаются в мумии, и как бы вы ни старались их расшевелить, они на вас даже не взглянут.

Жилище королевы, выстроенное стараниями французского правительства, расположено в укромном уголке и окружено кокосовыми пальмами и тамариндами. Но рядом с этим скромным жилищем, на берегу моря, стоит другая хижина, выстроенная, очевидно, напоказ и со всевозможною роскошью, демонстрируя элегантность этой первобытной архитектуры. Она построена на возвышении, из великолепных толстых стволов. Потолок и стены здания сделаны из отборного лимонного леса, прямого и гладкого, как тростник. Бревна связаны между собой разноцветными веревками, образующими правильные и сложные рисунки. Здесь двор, королева и ее сыновья проводят долгие часы в неподвижности и покое, наблюдая, как сушатся на горячем солнце их сети.

Мысли, заставлявшие королеву хмуриться, оставались для всех тайною, и тайна эта была непроницаема. Были ли это печальные предчувствия? Думала ли она о чем-либо вообще? Вспоминала ли о своей независимости и самобытности, о своем вырождающемся и потерянном народе?..

Знать это могла одна Атериа — ее тень и верная собака. Но она ничего не знала, да никогда и не интересовалась этим.

Ваекегу любезно согласилась позировать для нескольких портретов, и ни одна модель никогда не восседала с таким равнодушием. Эта павшая королева с густыми, как грива, волосами, гордая и молчаливая, еще сохраняла величие.