Смерть пиявкам! - читать онлайн книгу. Автор: Иоанна Хмелевская cтр.№ 47

— Насколько я поняла, о покойнике вы уже собрали все сведения, — осторожно начала я, но Гурский перебил меня:

— Вы же отлично знаете, что мы могли услышать от людей. Никто ничего не знает, никто ни с кем не дружит, никто ни в чем не уверен, все слепые и глухие. Корыстных причин для убийства нет, я говорю о мотивах, никто не крал кошелька с деньгами, автомашину или картины Пикассо со стены. А копаться в слухах, сплетнях и вымыслах — неблагодарная работа. Ищем иголку в стоге сена. Вы же разбираетесь, кто с кем, кто за кого и кто против, какие тут группки и группировки.

— Да я не…

— Никаких «не»! У меня нет времени на версальские подходы, приходится называть вещи своими именами. Почему вы ни разу не упомянули Эву Марш?

В голове вихрем пронеслось: могу солгать — она тут ни при чем и вообще я о такой не слышала. Могу сказать — она мне и в голову не пришла. Не видела и не вижу никакой связи с ней всех наших трупов. Могу признаться — что раз уж меня перестали подозревать и я сама выпуталась, не хотелось еще и ее впутывать. А потом подумала: раз уж теперь нет необходимости юлить и увиливать, могу наконец сказать правду.

Думаю, что молчала я не больше каких-то четырех секунд.

— Надеялась, что вы на нее не выйдете! — выпалила правду, и, признаюсь, мне самой стало легче: не надо ничего скрывать от этого хорошего человека. — Ведь полиция не отличается деликатностью…

— Так, собственно, я и думал. О ней я давно знаю, но раз вы молчали — и я не заговаривал, подозревая какие-то неизвестные мне обстоятельства. Впрочем, я и сейчас уверен: всего не знаю, уж слишком сложные тут взаимосвязи и между покойными, и между живыми. И считаю, вы обо всем знаете, раз так упорно молчите об Эве Марш. Сколько раз мы с вами говорили, и вы ни разу не упомянули эту особу, а ведь Эва Марш не единожды выходила на первое место, опережая других на целый корпус. Карьера — реальный мотив, но такой вид мести нам и в голову не приходил, тем более что с Вайхенманном она никак не была связана. Вы ее любите?

— Люблю и ценю.

— Прекрасно, моя жена тоже. Так прошу вас, не молчите хоть теперь и расскажите все, что знаете о связях Яворчика со Ступеньским. Уж их-то вы не любите, надеюсь?

И я рассказала все, что слышала о Яворчике. Ну почти все.

— Хорошо, — похвалил Гурский. — Вижу, что перестали увиливать и запутывать меня. И что вы из этого поняли?

— Не много. Вам лучше поговорить с Петриком, Магдой и Островским.

— Попрошу их адреса и телефоны.

Выполнив его просьбу, я вернулась к Эве:

— А что касается Эвы Марш, теперь могу признаться, что сначала не исключала ее участия в резне, но, к счастью, выяснилось, что она уже давно пребывает во Франции. Уж скорее меня можно заподозрить. Но поскольку я все про себя знаю и к убийствам не причастна, то нас обеих можно спокойно исключить из подозреваемых. А теперь хочу сказать о таком своем соображении… Как-то Ступеньский не укладывается в картинку. Он был связан с Эвой, а вот с убитыми — нет. И все больше я склоняюсь к предположению, что это он науськивал Яворчика, только вот зачем? Разве что из врожденной вредности, такой уж у него паскудный характер. Не знаю, не успела я как следует все это обдумать, вы пришли явно раньше времени.

Гурский молча слушал мою болтовню, похлопывая по ладони блокнотом, и я вдруг подумала — а ведь он должен знать больше меня, ведь они докопались до конкретных афер, шантажей и прочих уголовных и не уголовных преступлений. А я зачем-то хотела позвонить Гурскому, помню, даже к телефону потянулась, да отложила.

Вспомнила!

— Да, я тогда просила вас выяснить, что это за больной из квартиры Ступеньского. Я еще назвала вам марку машины и ее номера Вы уже знаете, кто это?

— Не уверен, что знаю. Владелец квартиры лежит в гипсе, машина, вероятнее всего, украдена и потом подброшена хозяину. Странная какая-то история, не хватает у нас рук и сил. — В голосе Гурского звучала усталость, и он с горечью продолжал: — Не скажу, что такое возможно только у нас, в других странах тоже наблюдается, но, боюсь, тут мы впереди планеты всей. Официальный владелец, тот, на кого выписаны документы, торчит в Швейцарии и занимается бизнесом, машина уже давно продана и до сих пор не зарегистрирована, а в гипсе лежит тот, кому она фактически принадлежит в настоящее время. Лежит четвертую неделю, и тут без дураков, переломал себе кости, слетев с лестницы. Живет он в курортном городке Буско-Здруй, большая вилла, сдают комнаты курортникам. Машина стояла в гараже. Приходящая уборщица, совсем темная баба, упорствует — гараж вымыла, потому как аккурат стоял пустой, удобно приводить в порядок, вот она и воспользовалась случаем. Действительно, гараж вымыт, но машины в гараже нет. Ну и какой из этого вывод? Кто в этой машине мотался по улице Винни-Пуха?

С жены я сразу сняла все подозрения. Существо с компрессом на горле, отворившее мне дверь, женщиной точно не являлось. Может, друг-приятель загипсованного? Сын, брат, сват? И чем он вообще занимается, ну, этот тип в гипсе?

— Его специальность — лечебные травы и поиски подземных вод с помощью лозы. Сельчанам дает советы насчет откорма скота, но помогает и посторонним людям, продает лечебные сборы, однако не признается в этом, потому как без лицензии. Да никто его там и пальцем не тронет, он местному прокурору сынишку вылечил.

— А наемная рабочая сила…

— Трудится какой-то мужик, сущий мозгляк, худущий, маленький… Подходит вам?

— Как раз наоборот.

— Остальные — женского пола. Сыновей у него нет, две дочери, маленькая девочка вряд ли уведет папашкину машину, это скорее дело сыночков. Проверили мы и родственников, один из двоюродных вроде соответствует вашему описанию, но у него алиби, все последнее время пребывает на Мазурских озерах, преподает парусное дело и за целый месяц ни разу не покидал училище. Остальные не подходят.

Я упорствовала:

— Но у них есть знакомые…

Гурский скривился.

— Да все старичье, вы уж извините. Трое стариков, две немощные старушки. Один старичок бодрый, седые волосы, седая бороденка, седые усы, все настоящее. А тот ваш, подозреваемый, насколько помнится, без усов и бороды?

— Так кто же тогда это был?

— Вот и мы не знаем. Ищем. Но это не так просто, а у нас дел невпроворот. Да и вообще — что он такого сделал? Если бы хоть какой из конкретных подозреваемых! А я ведь целиком полагаюсь на ваши неясные предчувствия и, того и гляди, окажусь в дураках.

— Но ведь могло быть и так, — не очень уверенно предположила я, — что машину увел неизвестно кто, а потом она оказалась у громилы с Винни-Пуха. А тот, кто увел, может выглядеть и как отощавший гномик, и вообще быть женщиной. Да нет, я не просто так упорствую, думала, для вас это пустяк, раз, два — и все узнали о человеке, а оно вон какой сложностью оборачивается! Ведь не нарочно же я придумала вам лишнюю работу, вот чувствую — тут что-то не так. Сама бы этим занялась, но не ехать же мне в Буско! Может, пошлю кого-нибудь…