Счастливый брак - читать онлайн книгу. Автор: Рафаэль Иглесиас cтр.№ 11

— Спасибо! Спокойной ночи, мальчики. Я имела в виду, доброе утро! — и, бросившись к дому, на бегу выкрикнула: — Как я замерзла!

Энрике ничего не сказал Бернарду, пока они шли назад, и только у самых дверей пробормотал «спокойной ночи», с трудом взобрался на пятый этаж, рухнул в постель и тут же уснул, не имея ни сил, ни желания мастурбировать. Четыре часа спустя, злой и разбитый, он сполз с кровати с твердым намерением добиться победы в следующем раунде. Нужно было срочно что-то делать, чтобы утолить неукротимое желание быть с ней. Хоть он и не мог ничего припомнить наверняка, Энрике казалось, что всю ночь ему снилась только Маргарет. Выдержав паузу, достаточно долгую для того, чтобы сварить кофе в своей новенькой кофеварке «Кемекс» и даже выпить его, он набрал номер Бернарда. В ответ на еле слышное приветствие Энрике спросил:

— Ты проснулся?

— О-о, я уже давно встал. Я не мог долго спать, — сообщил Бернард таким тоном, будто это было страшно важно.

— Ага, я тоже чувствую себя полным дерьмом. Как с похмелья.

— Черт, да ты действительно не умеешь пить.

— Нет, я не имел в виду… Ну, неважно. Вообще-то я звоню, чтобы узнать номер Маргарет. Продиктуешь?

Наступила тишина. Энрике, вооружившись карандашом (твердо-мягким — он оценил иронию судьбы) и своим любимым блокнотом с разлинованными светло-зелеными страницами, смотрел на кончик грифеля и вслушивался в телефонное безмолвие, будто пытаясь различить некий код.

— Бернард?

— А зачем он тебе?

Энрике даже не задумался, почему ему задают такой дурацкий вопрос.

— Хочу ее куда-нибудь пригласить.

Опять молчание.

— Бернард?

— Э-э… Я… — Даже для лаконичного Бернарда паузы были чересчур длинные. Наконец он выпалил: — Я не хочу.

— Что? — Никакого ответа. — Почему не хочешь?

— Не думаю, что тебе следует с ней встречаться. — Это было сказано настолько безапелляционно, что Энрике не сразу нашелся. Он попробовал рассмеяться, решив, что Бернард его разыгрывает.

— Бернард? — нараспев произнес он, стараясь казаться непринужденным. — Кончай валять дурака. Какой?.. Давай, какой у нее номер?

— Я вовсе не шучу.

— Не шутишь? Ты действительно не дашь мне ее телефон?

— Нет, — сказал Бернард потрясающе бесцветным тоном. Просто констатировал факт.

— Почему нет? — проскулил Энрике, обескураженный уверенной категоричностью бернардовского «нет». — Ты сам собираешься с ней встречаться?

— Нет. Ты же знаешь. Я тебе объяснил: мы с Маргарет просто друзья.

— Тогда какая тебе разница?

— Тебе не нужно с ней встречаться. Ты не ее круга.

Энрике повторил каждое слово, словно осваивал новый язык:

— Я — не — ее — круга?

— Ну да. Мне пора, Энрике. Я работаю. Увидимся вечером за покером, о’кей? В семь, как договаривались?

— Ты не даешь мне ее телефон, но собираешься прийти ко мне играть в покер?

— Ага. Ну пока, до встречи. — И Бернард повесил трубку.

Энрике еще какое-то время прижимал ухо к динамику, будто надеялся, что Бернард вернется и скажет, что пошутил, а потом грохнул трубкой с такой силой, что она отскочила от аппарата, проскользила по столу и упала на пол, оставив отметину на глянцевом, недавно покрытом лаком паркете.

— В бога душу мать! — громыхнул Энрике и задумался о том, как же такое могло с ним случиться. Четыре года назад он давал интервью журналу «Тайм», а «Нью-йоркское книжное обозрение» объявило его первый роман одним из лучших произведений о взрослении в истории литературы. Девушка из Квинса внештатно работает художником-оформителем, а он «не ее круга»? И с какой стати никогда не публиковавшийся кусок мяса смеет судить об этом? И с каких это пор какие-то круги имеют значение в отношениях мужчины и женщины? Мы что, в Англии XIX века? Я что, Пип, а она — Эстелла ^[13]? Как следовало из вчерашних разговоров, в университете Бернард и Маргарет были членами группы СДО — «Студенты за демократическое общество». Маргарет сказала, что поддерживала захват «Черными пантерами» Уиллард-Стрейт-Холла ^[14] — во всяком случае, их цели, хоть и не вздрагивала при виде пистолетов. По ее словам, они были «страшными и красивыми». Ей не нравилось, что «Пантеры» объявили себя исключительно черным движением и вышвырнули всех белых активистов СДО. Разве может эта женщина, всецело приверженная принципам единства и равенства, желающая положить конец расизму и империализму в Америке, свысока смотреть на него, Энрике Сабаса, пятидесятипроцентного еврея и стопроцентно публикующегося писателя? А Бернард? Этот социалист? Этот глашатай материализма, борец за гражданские свободы и право вьетнамцев на самоопределение? Он, видите ли, не думает, что Энрике Сабасу можно встречаться с Маргарет Коэн.

Энрике посмеялся бы над этим чудовищным лицемерием, позвонил бы всем общим знакомым и вместе с ними поиздевался бы над абсурдностью происходящего, если бы где-то глубоко внутри — и даже не очень глубоко — не соглашался с оценкой Бернарда. Да, он был не ее круга. Она — красивая, он — неуклюжий. Она — веселая и спокойная, он — вспыльчивый и неуравновешенный. Она явно понимает в сексе, он же едва не трясется от страха. Она общительная, уверенная в себе, с хорошим образованием, судя по всему, с нормальными родителями. Она легко ведет беседу, изящно отражает выпады; может, не умеет так хорошо рассказывать, как Энрике, ну и что с того? Он работает над этим день и ночь. Если бы она еще и истории лучше рассказывала, то впору было бы застрелиться.

Да, Бернард прав, она недосягаема для него. Но согласие с Бернардом отнюдь не убеждало Энрике, что именно эти мотивы руководили подавленным писателем, когда тот отказался поделиться номером Маргарет. Бернард сам хотел ее, знал, что никогда не получит, и делал все возможное, чтобы она не досталась Энрике.

После того как Сильвия его отвергла и он не слишком удачно завел роман на одну ночь, Энрике боялся женщин, как никогда раньше. Несмотря на это, социальный протест и соревновательный инстинкт оказались сильнее застенчивости и страха быть отвергнутым. Он знал, что Маргарет живет на Девятой улице. Он не запомнил номер дома, но может сходить посмотреть. В крайнем случае он может караулить ее в подъезде — впрочем, вряд ли у него хватит духа на этакое романтическое дежурство. Схватив с нижней полки справочник, любезно предоставленный телефонной компанией вместе с новым телефоном и новым номером, он стал искать Коэнов. Энрике знал: многие одинокие женщины в Нью-Йорке, чтобы оградить себя от телефонных молчунов и любителей говорить непристойности, либо платят, чтобы их не вносили в телефонную книгу, либо указывают только свои инициалы — последнее, впрочем, могло обмануть лишь самых тупых извращенцев. Подписка на «Таймс» заставляла предположить, что Маргарет могла пойти на дополнительные расходы и купить скрытый номер. Поэтому он с трепетом вел пальцем вниз по длинному алфавитному списку имен манхэттенских Коэнов, пока наконец не добрался до М, и — боже, какое счастье! — не увидел пять «М. Коэн»: две жили в Верхнем Вест-Сайде, две — в Верхнем Ист-Сайде, и одна, только одна-единственная милая М. — на Девятой улице. Именно так, М. Коэн, Девятая Восточная улица, дом 55.