Танцующая на лепестках лотоса - читать онлайн книгу. Автор: Джон Шорс cтр.№ 44

— Индраварман пугает нас, — тихо сказал он. — Он даже ночью остается настороже, так как знает, что мы будем атаковать.

Аджадеви кивнула, но ничего не ответила на это.

Многие из костров, похоже, находились на одной линии, и Джаявар представил себе боевой строй чамских воинов. Или же костры могли быть уловкой, которая должна была спровоцировать нападение в других местах, которые выглядели незащищенными, тогда как в реальности все было наоборот.

Повсюду стрекотали цикады. Снизу тянуло конским навозом. Сейчас, когда Джаявар находился так близко от родного дома, его переполняли эмоции, взметнувшиеся, как гребень поднятой сильным ветром волны. Ему хотелось ринуться вперед, чтобы пробежать по знакомым улицам в поисках своих родных и друзей. Его настроение требовало действий, тогда как опыт советовал набраться терпения. Он разрывался между противоречивыми чувствами: позволял себе сохранять надежду, но знал, что обманывает себя; стремился повести своих людей к победе, но нуждался в том, чтобы Аджадеви подталкивала его вперед.

Из всего, что он сейчас видел перед собой, больше всего его беспокоил Ангкор-Ват. Этот изумительный храм был весь усеян огнями, и это наводило Джаявара на мысль, что Индраварман превратил его в своего рода крепость. В огромных залах расположились его люди, а на территории вокруг храма — лошади и боевые слоны. Что же стало со священнослужителями и бесценными артефактами?

Чем дольше Джаявар смотрел на эти огни, тем более чуждыми они казались ему, раздувая в душе тоску и боль. Город теперь был не в его власти. Даже воспоминания, казалось, тоже были украдены, поскольку осквернение коснулось и того немногого, что у него оставалось, — смеха детей, эхом звучавшего у него в ушах, представлений о его народе и созданных им ценностей.

— Чамы… украли у нас все, — тихо сказал он, чтобы его люди, находившиеся внизу, не могли расслышать этих слов.

Аджадеви, сидевшая на ветке, подвинулась ближе к нему.

— И за это мы прогоним их с нашей земли. И начнется это завтра. Я не знаю, когда это все закончится, но завтра мы будем действовать.

— Это так странно… ненавидеть Индравармана, человека, которого я никогда не видел.

— Ненависть не нуждается в представлении.

— А что, если мы проиграем? У него больше людей, лошадей, слонов, больше оружия. Что, если он сломит нас?

— Тогда мы умрем все вместе.

— Все как один?

Она взяла его за руку:

— Именно поэтому, когда мы действительно начнем сражаться с ним, я хочу, чтобы ты дрался с любовью в сердце, а не с ненавистью.

— Но разве это возможно? Ненависть придает мне сил… даже в большей степени, чем ты можешь себе представить.

— Сражайся с любовью, Джаявар. Потому что, если ты хочешь воссоединиться со своими детьми и со мной, как мы сможем разыскать тебя после смерти, если не узнаем тебя? А из нас никто не узнает человека, который умирал в океане собственной ненависти. Это так же, как сейчас, когда мы с тобой смотрим на наш город. Он находится перед нами, но не манит нас к себе. Нам не удается радоваться его неповторимой красоте, потому что он изменился. И поэтому, Джаявар, если копье чама пробьет твое сердце, ты должен умереть, представляя то, что радовало тебя в жизни, а не печалило. Ты должен быть благодарен богам за возможность воссоединиться с родными тебе людьми, а не причитать по поводу своих неудач. Потому что для того, чтобы мы разыскали тебя там, ты должен сохранить дух того человека, каким ты есть на самом деле. Если мне суждено умереть, это произойдет рядом с тобой… и тогда ты увидишь такой яркий свет, как будто все эти огни собраны вместе.

По небу пролетела падающая звезда. Джаявар был уверен, что Аджадеви посчитает это каким-то знамением, но сдержался и не стал спрашивать ее об этом.

— Любой воин силы в ненависти черпает, — наконец сказал он.

— Слабый воин — вероятно. Одна тростинка в зарослях камыша. Но самый стойкий воин сражается, используя любовь. Занося свою саблю, он превозносит дары, полученные от жизни. Он ощущает боль, и это напоминает ему, какой пронзительно прекрасной была его жизнь и насколько прекрасной для него будет жизнь следующая. Сражайся с любовью, Джаявар, и ты обязательно победишь. Сражаясь с ненавистью в сердце, ты умрешь в одиночку.

* * *

Асал стоял на коленях в углу своей комнаты, читая и перечитывая послание, оставленное ему Воисанной. Он водил пальцами по этим словам и улыбался мысли, что она искала его. Она хотела его видеть и оставила эту записку, предназначенную исключительно для него.

Глубоко вдыхая еще не рассеявшийся аромат ее благовоний, он наслаждался этими следами ее присутствия. Теперь его комната казалась светлее и теплее, словно в ней открыли окно, чтобы солнечный свет мог творить здесь свои чудеса.

Спрятав ее записку под свое одеяло, он тоже взял небольшой кусочек кожи и мелок.

Поразмыслив, он написал:

Твои слова стали подарком для меня. Ты сама для меня как подарок судьбы. Спасибо тебе, моя госпожа, за то, что стала частью моей жизни.

Он свернул свое послание и вложил его в свой щит так же, как это сделала она. «Напишет ли она ответ? — думал он. — Хватит ли у нее мужества вернуться в мое жилище и будет ли у нее желание сделать это?»

Хотя день выдался долгим и тяжелым, Асала наполнили новые силы. Поняв, что ему нужен еще один щит, чтобы этот мог постоянно оставаться в его комнате, он поторопился в королевский дворец; с таким же рвением он двигался в детстве, когда в жизни, состоявшей из сплошных удовольствий, его ожидали лишь новые открытия, а не скучное выполнение своих обязанностей.

* * *

Поздно ночью на китайской части рынка было тихо, хотя с рассвета и до полудня здесь множество хорошо одетых иностранцев торговали золотом, серебром, шелком, глазурованной посудой, железными горшками, писчей бумагой, зонтиками, густыми гребнями, иголками и различными специями. Обычно только самые зажиточные кхмеры приобретали что-то у китайцев, но после нашествия к ним присоединилось такое же количество чамских покупателей.

После захода солнца здесь появились совсем другие продавцы — в основном это были кхмерские женщины, предлагавшие себя мужчинам любых сословий. За рулон шелка можно было устроить себе четыре, а то и пять ночей удовольствия. Короткое любовное свидание можно было купить за тонкую иголку. Условия таких сделок обычно всех устраивали, и ссоры или разногласия возникали редко.

В этой части рынка работали две шпионки По Рейма, две кхмерские женщины; он часто делал вид, что пользуется их услугами, а скрывшись в комнатке для свиданий, расположенной неподалеку, давал им задание на распространение слухов. Женщины, если их запугать или хорошо им заплатить, вполне способны предать своих соотечественников. В По Рейме они видели лишь способ достижения своих целей.

Теперь, идя за одной из своих осведомительниц в ее комнату, По Рейм думал, была ли она уже сегодня с каким-нибудь мужчиной. Ее занятие вызывало у него отвращение, и он терпел эту женщину только из-за того, что она снабжала его полезной информацией.