Лабиринт фараона - читать онлайн книгу. Автор: Серж Брюссоло cтр.№ 60

Если он и ответил, она все равно не услышала. Трясущимися от напряжения руками она цеплялась за последние выбоины. Не стоило расслабляться, иначе можно было сорваться и скатиться по трубе в обратном направлении.

«Если это случится, — сказала она себе, — то штыри и крюки, может быть, и остановят тебя, но пропорют до потрохов».

И вот она увидела звезды, луну… Отверстие было довольно узким, да еще карлики даже не потрудились сгладить неровности. На краю его были вбиты крюки и кольца, с помощью которых спускали мешки с добычей, но все веревки исчезли. Ануна высунула голову наружу, чтобы наполнить легкие свежим воздухом и прикинуть расстояние до земли. При свете луны ей показалось, что выходное отверстие находилось на высоте ста пятидесяти локтей. Многовато, даже если учитывать наклон поверхности. По такому скату не пройти и даже не проползти. Если не держаться за закрепленную наверху веревку, тотчас сорвешься и покатишься по известняковой облицовке, переворачиваясь на ходу, как камень, летящий по склону горы.

«Хоть она и гладкая, — подумала девушка, — я сдеру себе всю кожу, прежде чем коснусь земли».

Возможно, она и не разобьется насмерть, но будет выглядеть как освежеванное животное.

Насколько она могла судить, внизу не было ни души. Да и что там кому-то делать? Церемония закончилась, и жизнь вошла в свое русло. Жестокий номарх Анахотеп уже принадлежал прошлому.

Повернув голову назад, она подергала веревку, привлекая внимание Томака.

— Начинаем спускаться, — произнесла она, громко и отчетливо выговаривая слова. — Надеюсь, веревка выдержит. Только вот до земли она не достанет. Поэтому в конце концов ее придется выпустить, а дальше уж скользить по склону. Намажемся как следует оставшимся жиром, чтобы уменьшить трение, но не исключено, что кожу мы себе сдерем… Ты понял? Развязывай свою веревку, я распущу ее, чтобы она стала подлиннее. Я не смогу тебе помочь. Как только я вылезу, будешь выпутываться один.

Ануна подождала еще немного, потом дернула за веревку. Она знала, что для обмотки царской мумии бальзамировщикам потребовалось около ста пятидесяти локтей льняной ленты. Сто пятьдесят локтей… Приблизительное расстояние до земли… Но очень рискованно… Если сложить ее вдвое, длина уменьшится, зато увеличится прочность. Она знала, что Анахотеп потребовал для себя лен самого лучшего качества, дабы его похоронное одеяние пережило века. Нужно было принимать решение, потому что ночь начинала бледнеть.

По мере того как лента разматывалась, Ануна через отверстие спускала ее наружу. Ночной ветерок играл с нескончаемой тонкой перевязью, заставляя ее порхать по белой стене пирамиды.

Ануна все-таки решила сложить ее вдвое. Наполовину высунувшись наружу, она споро работала над пустотой, манипулируя с бесконечной лентой, хлопающей на ветру. Посчитав, что части получились равными, она привязала ее к кольцам, оставленным карликами на краю отверстия. Затем как смогла намазалась жиром и, намотав ленту на одну руку, стала вылезать наружу головой вперед. В узкой трубе нельзя было развернуться, так что пришлось смириться с таким положением. Края отверстия ободрали ей бедра, и внезапно она повисла вдоль стены; лента натянулась.

«Спускайся! — кричал ей внутренний голос. — Спускайся, пока не ослабли руки».

Она ойкнула от страха и грудью и животом прижалась к белой известняковой облицовке. Судорожно вцепившиеся в ленту руки отказывались повиноваться. Из отверстия высунулась голова Томака. Ануна начала спускаться, стараясь не делать резких движений. Лен держал хорошо. Наклон стены составлял градусов пятьдесят. Она попыталась подобрать ноги, но лишь ободрала коленки и распласталась, чуть не выпустив ленту. Известняк был очень гладкий, отполированный руками тысяч людей. Если она и заскользит по нему, то пострадает лишь от трения, а не напорется на какие-либо неровности. Девушка продолжила спуск. Ночной ветер, хлеставший по потному телу, казался ледяным; зубы выстукивали дробь. Без каких-либо осложнений она спустилась до конца ленты и вдруг безо всякой опоры повисла над пустотой. От земли ее отделяло семьдесят пять локтей. Собравшись в клубок, она покатилась по склону и удачно приземлилась на смягчивший падение песок. Другого способа спуститься не было. Еще девочкой она часто скатывалась так с вершин барханов на краю пустыни, но там был мягкий песок, а не камень… Падение оглушило ее, и она не видела, как спускался Томак. Когда она пришла в чувство, старик лежал в песке на спине и постанывал. Он здорово ободрал себе кожу. Она взяла его за руку, помогая подняться, но он закричал, как ребенок: у него оказалось вывихнуто плечо.

— Мы смогли… — задыхаясь проговорила она, сама еще не до конца поверив в это. — Мы живы! Пойдем, надо где-то укрыться.

Она поддерживала Томака, пока они шли к глинобитным домишкам на берегу реки.

Голые, безумно уставшие, окровавленные, они все дальше уходили от царства мертвых. Небо посинело, а скоро оно станет розовым. Через какой-то час, когда солнечные лучи упадут на пирамиду, люди, увидев пляшущую на ветру ленту, подумают, что ненавистный всем Анахотеп покинул свою гробницу, чтобы тревожить живых, и вымажут лица илом, взывая к милосердию Осириса.

Домики были скромные, сделанные из глины, смешанной с рубленой соломой. Ануна надеялась украсть там кое-какую одежонку, но не потому, что стеснялась наготы — в Египте рабочие и земледельцы часто работали в таком виде, прикрыв пенис простым бамбуковым или кожаным чехольчиком, — ей хотелось скрыть многочисленные кровоточащие порезы на теле, которые могли бы привлечь к ней внимание. Она умирала от голода и жажды. Увы, поблизости не видно было ни одного фруктового дерева, так как здесь начиналась пустыня, и лишь заросли папируса покрывали подступы к реке.

Она довела Томака до невысокой ограды из больших камней и внезапно рывком потянула его за руку, вправив плечевой сустав. Старик вскрикнул от боли. Все вокруг было спокойно. Не видно было никаких следов Нетуба или пигмеев. В каком направлении они пошли? Может, вернулись в лагерь, расположенный в развалинах старой крепости?

— Они уплыли по реке, — пробормотал Томак, будто угадав ее мысли. — Взгляни, вон следы от мешков… Они ведут к берегу, где их, должно быть, поджидала большая лодка. Они собираются покинуть провинцию и спуститься к морю. А оказавшись в дельте, покинут Египет.

— Это тоже ты придумал? — с горечью в голосе спросила Ануна.

— Нет… а вообще-то не знаю… Во всяком случае, я бы так же поступил на их месте. Им нужно как можно скорее удрать из нома. Если их остановят солдаты, то, обыскав их груз, сразу догадаются, что сокровища похищены из гробницы. На всех украшениях стоит клеймо Анахотепа.

— Надо их догнать, — решительно сказала Ануна. — Я не хочу лишаться своей доли… Я очень рисковала. Без меня у них ничего бы не получилось.

— Девочка моя, — простонал Томак, — что ты сможешь сделать с этими негодяями?

— Не знаю, — призналась девушка, — но ждать здесь неизвестно чего я не буду.