Под знаком Софии - читать онлайн книгу. Автор: Елена Раскина cтр.№ 3

Отец Иоанн промолчал, и Павел Петрович принял его молчание за боязнь ослушаться императорской воли.

– Я покидаю сей храм, отец мой, и уповаю, что вы выполните сие предписание! – продолжил Павел и, как мальчишка, побежал вверх по ступенькам. Соборный настоятель помедлил несколько минут, а, когда оказался наверху, то увидел, что император с Кутайсовым покинули храм.

«Права была гречанка, когда с предупреждениями приходила… – подумал отец Иоанн. – Император не смог поквитаться с живым и решил отомстить мертвому. Но не мне ему пособничать. Князь Потемкин не лишится могилы, пока я жив…»

Отец Иоанн исполнил просьбу гречанки, но как именно он это сделал – осталось тайным. Поговаривали, правда, что верное решение настоятелю подсказала графиня Браницкая, вскоре после визита императора приехавшая помолиться над дядюшкиным гробом. То ли Александре Васильевне удалось вывезти тело князя и предать его земле в своем имении в Белой Церкви, то ли гроб светлейшего перенесли в подпол собора, где покоился его первый настоятель, – никто не знал наверняка.

Священник словно воды в рот набрал, а прихожанам объяснял, что лучший памятник князю – не надгробная плита, а его славные дела. Города, воздвигнутые в татарских степях, основание Черноморского флота, помощь единоверцам-грекам… И беспрестанно служил панихиды за упокой души раба Божьего Григория. Император Павел Петрович больше в Новороссии не появлялся. Не приезжала и гречанка, некогда ошеломившая настоятеля своим появлением. И только отец Иоанн иногда вспоминал, как лилась из уст гостьи сладкая эллинская речь и как, казалось, вот-вот ответит ей светлейший князь Потемкин.

Юной герцогине Ангальт-Цербстской часто рассказывали о России.

– Если бы тетушка Эльза оказалась у власти, – вздыхала ее мать, – то и нам бы перепало от российских щедрот… Мы ведь родственники тамошнего императорского дома по линии герцогов Голштинских. Муж принцессы Анны, родной сестры тетушки Эльзы, герцог Карл Голштинский, приходился мне двоюродным братом. Тетушкой Эльзой в семье герцогов Ангальт-Цербстских называли цесаревну Елисавету Петровну, старшая сестра которой – покойная Анна Петровна – была некогда замужем за Карлом-Фридрихом Голштинским.

– Неужели русские императоры так богаты? – волнуясь, спрашивала дочь. – Богаче, чем дядя Фриц?

– Что ты, Фике! – снисходительно пожимала плечами герцогиня Иоганна. – Дядя Фриц – нищий по сравнению с русской императрицей Анной…

– Почему же тетушка Эльза не отберет у императрицы Анны трон? – резонно спросила одиннадцатилетняя Фике.

– Кто знает, Фике… Кто знает… – вздохнула мать. – Говорят, у нее нерешительный нрав.

– А я бы решилась! – уверенно заявила девочка. – Я бы непременно стала императрицей!

– Может, и станешь, если тетушка Эльза придет к власти, а дядя Фриц позаботится о твоей судьбе. Юному Карлу-Петеру-Ульриху, герцогу Голштинскому, племяннику тетушки Эльзы, скоро понадобится невеста… – мечтательно заметила Иоганна.

Фике вспомнила, как летом она ездила с матерью в Гамбург, к бабушке Альбертине, которую подданные почтительно именовали герцогиней Баден-Дурлахской. Бабушка Альбертина была вдовой Христиана-Августа Голштин-Готторпского, епископа Любекского. В Гамбурге они пробыли недолго, потому что бабушка увезла родню в Эйтин, резиденцию принца-епископа Любекского, правителя Голштинии. Тогда-то Фике и увидела «гадкого мальчишку» – одиннадцатилетнего герцога Голштинского Карла-Петера-Ульриха.

Мальчишка был, впрочем, не таким уж гадким, и иногда, когда вставал с надлежащей ноги, выглядел благовоспитанным и даже остроумным. Петер люто ненавидел своих «надзирателей» – и, прежде всего, принца-епископа Любекского, который в управлении Голштинией прекрасно обходился без советов ее одиннадцатилетнего властителя.

К удивлению Фике, мальчик привязался к будущей свекрови, Иоганне-Елизавете, а саму Софию-Августу-Фредерику терпеть не мог. То ли завидовал свободе, которой пользовалась маленькая герцоргиня, до которой не было дела никому из близких, то ли считал Фике некрасивой дурочкой. Петер-Ульрих был окружен вездесущими гувернерами, и все шаги его были распределены и рассчитаны, как унылые линейки в школьной тетради. Правда, в те дни Фике почти не обращала внимания на своего будущего мужа. Маленькая Фике была занята молочным супом, который дважды в день готовила с горничными бабушки, а затем благополучно съедала. И вот теперь мать снова напомнила ей о противном одиннадцатилетнем герцоге.

– Кому понадобится невеста? Этому гадкому мальчишке? – от негодования девочка чуть было не поперхнулась яблоком, доставшимся ей после набега на сад одного из штеттинских бюргеров. Маленькая герцогиня охотно забиралась в чужие сады вместе с сорванцами-мальчишками.

– Как ты смеешь, Фике! – герцогиня встряхнула дерзкую девчонку за плечи. – Сколько я не бьюсь с тобой, ты все так же глупа и невежественна! Юный герцог унаследует сразу три короны!

– И ни одну из них не сможет носить… – фыркнула Фике, вырываясь из цепких материнских рук.

– Вот ты и поможешь ему справиться с этой ношей, – наставительно заметила мать, и от ее очередной затрещины Фике отлетела в угол. – Только бы тетушка Эльза стала императрицей…

В ноябре 1741 года тетушка Эльза – цесаревна Елисавета Петровна – с помощью молодцов-лейб-гвардейцев отняла российский трон у робкой, вечно печальной правительницы Анны Леопольдовны и ее младенца-сына. Немецкие родственники новой императрицы выстроились в очередь – за дарами. Юного герцога Голштинского Елизавета срочно выписала в Россию – наследовать престол.

Перепало и Ангальт-Цербстскому семейству. Дядя Фриц – король Пруссии Фридрих – пожаловал отцу Фике чин генерал-лейтенанта и губернаторство в небедном городке Штеттине. Затем его высочество Христиан Ангальт-Цербстский стал герцогом Цербста не только на бумаге. Старший брат Людвиг разрешил ему стать соправителем этого крохотного померанского княжества. Фике подарили новые чулки вместо старых, штопаных, а ее мать, герцогиня Иоганна, стала принимать пищу под музыку. И все это благодаря тетушке Эльзе и великой России!

– Какая она, императрица Эльза? – настойчиво спрашивала Фике у матери. – Говорят, необыкновенная красавица?

Герцогиня Иоганна хмурилась, назойливые вопросы дочери раздражали ее – особенно по вечерам, когда герцогиня торопилась на свидание. Иоганну-Елизавету Голштин-Готторпскую выдали замуж пятнадцати лет от роду, а ее супругу, Христиану-Августу Ангальт-Цербстскому ко времени свадьбы было уже 42 года. Естественно, молодая пылкая красавица не упускала случая изменить своему флегматичному мужу. Поэтому в предвечерние часы она не собиралась описывать не в меру любопытной дочери красоту ее всемогущей русской тетки.

– А я? – не унималась Фике. – Я хороша?

В ответ девочка получила затрещину. Герцогиня Иоганна не отличалась деликатностью.