Емельян Пугачев. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Шишков cтр.№ 111

Было тепло и душно, из-за Волги дул знойный ветер, садилось солнце, рябь воды ярко пылала золотом, больно глазам глядеть.

Пугачев успел узнать всю подноготную. Саратовский купец Мешков, отправив с товарами сына Митьку в Нижний на Макарьевское торжище, сам поплыл по большой воде в Царицын. Он собирался из Царицына на Дон попасть, чтоб там большой табун коней закупить. А кони ему дозарезу нужны: задумал он по всему краю в зимнее время обозы с товарами пустить. И вот грех случился. Плыли они левым берегом, а как стали против Царицына через Волгу перебираться, сидевший в корме солдат с деревянной ногой по пьяному делу направил загруженную лодку прямо на плывущий оплоток из двух бревен. Лодка зачерпнула воды и сразу же — вверх дном. Трое утонули: солдат, приказчик из черемисов и подручный мальчишка, а захлебнувшийся купец всплыл, его выволокли за волосья.

Пылил городом усатый форсун-городничий с черным коком из-под белого картуза, а сзади, едва поспевая за его экипажем, бежали будочники и полицейские солдаты, тащили на длинном шесте рыбачью сеть вылавливать утопшего. Городничий к происшествию сильно запоздал по той причине, что после обеда завалился спать, его будили больше часу. Он еще не знал, кто такой утонувший купец, а когда ему по дороге доложили, что фамилия купца — Мешков, он схватился за голову и воскликнул:

— Боже мой! Да ведь это ж наш благодетель. На богоугодные заведения жертву приносит завсегда.

Подъехав и убедившись, что благодетеля спасли, он просиял, присел возле купца на песок, долго ахал, соболезновал купцу и дивился великому произволению божию — что господь спас жизнь праведника. Купец был очень слаб, в ответ только слегка кивал головой и шевелил губами. Городничий осведомился у купца, уж не родственники ли, боже упаси, или, может быть, вообще близкие его утопили в Волге? Купец ответил: «Нет, чужие…» Тогда городничий, сказав: «Ну и слава богу», совершенно успокоился, велел будочникам и солдатам бросить на землю сеть и очистить песчаную отмель от народа.

— Ох, ох… Ничего мне не жаль, — поскуливал купец, — а жаль кованый сундук с выручкой: серебро да золотишко в нем. Ох-ох ты, боже ж мой…

«Ишь ты, хапуга, черт, — промелькнуло в мыслях Пугачева, — ему наживы жалче людей». Казак спросил:

— А сколь бы ваша милость положила мне, коли б я предоставил ваш кованый сундук вот об это место?

Старик тяжело поднял на него мутные глаза. Пугачев ему понравился: широкоплечий, тонкий в талии, быстроглазый, с черной небольшой бородкой.

Тихо, почти шепотом, сказал купец:

— Ежели недельку побиться, я бы и сам поднял с народом, я знаю способа. Только мне недосуг. А где ж тебе… Ох…

— Дозвольте, я сведаюсь, — сказал Пугачев, — сплаваю туда. Чихнуть не успеете, вернусь и в точности все обскажу вам, батюшка.

Пугачев, не дождавшись ответа, вскочил в чью-то лодку и чрез десять минут подплыл к тому месту, где утонул сундук. Здесь уже сгрудилась добрая полсотня лодок. Голые мужики и парни то и дело ныряли и, задышливо отфыркиваясь, с вытаращенными глазами выбрасывались на поверхность, кричали наперебой:

— Глыбко!.. На сундуке стоял! В жизнь не достать!.. Воздухов не хватает в грудях!..

— А ну-тка, хрещеные, я, — сказал плешивый кривой рыбак. — Я под водой страсть люблю жить, — он быстро оголился и, перекрестившись, ринулся вниз головой в воду.

Он сидел под водой очень долго, минуты с три. С лодки закричали.

— Робяты, мыряй!.. Никак, утоп Лукич-то.

Пока ахали да собирались, Лукич вынырнул. Отдышавшись, сказал:

— Нипочем не поднять, хрещеные. Сундук шибко чижолый, ручки одной нетути железной, сбоку. Довелось бы арканом его окручивать, а какими способами аркан под сундушное днище подпихнуть, не ведаю… Надобно зимы ждать, авось со льду как… А теперича нечего и биться…

Пугачев язвительно захохотал. Рыбак, суя голую ногу в портошницу, сердито бросил Пугачеву:

— А ты, цыган, не скаль зубы-то… Не менее тебя смыслю.

— Дайте-кась шест сюда, — властно крикнул Пугачев. Ему услужливо сразу сунули три жерди. Он нащупал жердиной сундук и определил его размеры. Затем вытащил шест и растопыренной пяденью смерил по шесту глыбь воды над сундуком: вышло без малого четыре аршина…

— Хотите, братейники, два ведра водки с меня сдернуть? — спросил Пугачев.

— Желаим! — игриво ответили с лодок, полагая, что молодец сказал это в шутку, однако у многих слюна пошла.

— Тогда плавьте об ето место два сплотка, два салика, да на кажинном сплотке по столбу становьте, а поверх столбов перекладину. Через перекладину аркан перекинем, сундук зацепим, из воды учнем вызволять. Ну, живо!

Полсотни лодок тесным кольцом окружили лодку Пугачева. Люди уповательно уставились на быстрого детину.

— Обманешь, цыган…

— Да ну вас к лешему в ноздрю, не цыган я, а казак с Дону. Коня моего видите на берегу? Ставлю коня в заклад, раз не верите.

— Верим, казак! — всерьез закричали с лодок. — Завтра к обеду справим…

— Завтра к обеду-то сундук илом затянет, его и не чутко будет, — сверкая белыми зубами, опять захохотал Пугачев. — Эх вы, головы… Носы-то у вас не тем концом пришиты…

— А когда же тебе?

— Да чтобы через час времени все было на месте. Ну, айда, айда, нечего раздобаривать.

— Поусердствуем, казак!.. — крикнул народ. — Только, дружок, не обмани… Не обидь винишком-то… — и полсотни лодок вперегонку понеслись к стоявшим вдоль берега плотам.

— Ну вот, ваша милость, — сказал Пугачев сидевшему на подушках купцу, возле которого расположились на сыпучем песке пятеро богатых торговцев города Царицына и городничий. Купец приоделся, разрумянился, повеселел.

Справа от него торчали в песке бутылка водочной настойки на березовых почках и серебряная чарочка. Пугачев поклонился купцу:

— Езжайте, батюшка, со Христом на спокой, только молвите, куда вашу щикатулочку с деньгами предоставить… Не успеете двух разов чихнуть, все будет вготове… Сколь положите за старанье за мое?

— Ах, милый, — прищурился купец на казака и улыбнулся. — Полсотни рубликов серебришка дам… Не пожалел бы.

У Пугачева заиграла вся душа. Шутка ли сказать — полсотни рубликов!

Да ведь таких деньжищ во сне ему не снилось…

— Что вы на смех-то меня подымаете, — притворился Пугачев кровно обиженным. — С сундуком дело чижолое. Жизнь порешить можно. А мне не лопнуть стать. Себе дороже. Вот сотню выкладывайте, не скупитесь, батюшка…

— Ладно, дам и сотню, — охотно согласился купец. — Токмо напредки ведаю, не выйдет ничего… Ведь в сундуке-то мотри, одного серебрища семь пудов… — купец торопливо трижды перекрестился, вслед рука его потянулась за чарочкой. К бутылке бросились сразу все пять торговцев, но усатый городничий гулким басом грозно крякнул, бесцеремонно их оттер и самолично налил купцу березовой настойки. В его доме городничиха уже взбивала именитому купцу пышные пуховики: за богатым человеком и поухаживать не грех, богатый человек внакладе не оставит.