Черный русский. История одной судьбы Уцененный товар (№1) - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Александров cтр.№ 45

Единственным источником дохода, оставшимся у Фредерика, был дешевый ресторан, который ему разрешили открыть в одной из частей «Максима». Держать в Москве ресторан любого рода в это время требовало связей или сметливости, потому что нормальные оптовые поставки пребывали в состоянии совершенного упадка. Город находился на грани голода, основные пищевые продукты выдавались по карточкам, а цены на черном рынке были неподъемны. Именно тогда, чтобы частично заполнить пробел, и появились мелкие дельцы, ставшие известными под названием «мешочники». Толпы крестьян стали приходить в город из далеких деревень с мешками продовольствия местного производства – с мукой, хлебом, маслом, крупой, яйцами, – которые они обменивали на товары промышленного изготовления, еще встречавшиеся в городе на черном рынке, такие как женские головные платки, ситец, нитки, сахар, мыло и спички. Голодные горожане тоже совершали подобные путешествия – в обратном направлении. Большевики рассматривали эту торговлю как форму противозаконной спекуляции и пытались мешать ей, но нужда была в городе велика, как и расхождение цен в городе и деревне, и это делало риск и необходимым, и выгодным. Неизбежным образом вокзалы в Москве стали одними из основных мест, где встречались покупатели и продавцы. Именно там Фредерик мог добывать нужные для ресторана продукты, и именно там он мог спланировать свой побег из города.

Фредерик бежал из Москвы в августе 1918 года, когда узнал, что подлежит аресту ЧК и что его жизнь в опасности. Через несколько лет он рассказал эту историю туристу из Техаса, который был так впечатлен, что, вернувшись домой, записал ее для газеты. Он кратко описывал, как работа Фредерика в ресторане

Поездка Томаса была более опасна, чем переезд Эльвиры, потому что он переезжал незаконно. Он мог быть арестован на месте любым большевистским солдатом, чиновником или представителем ЧК, пожелавшим проверить его документы, хотя, даже не имея официального разрешения уехать, Фредерик мог купить любой нужный документ, если у него были деньги; в 1918 году рыночная стоимость паспорта из полицейского участка в Москве была около 1200 рублей. После того как человек садился в поезд, характер его путешествия был вопросом удачи. Фредерика провел на поезд друг, у которого, возможно, было отдельное купе; это значит, что у этого друга были влияние или связи – не имевшие ни того ни другого должны были изловчаться как только могли. От удачи зависело и то, что происходило во время путешествия на юг. Некоторые поезда добирались из Москвы до границы с оккупированной немцами Украиной всего за пару дней, даже при том что были долгие остановки на промежуточных станциях. А другие поезда южного направления блокировались на отдаленных перекрестках группами вооруженных людей, то ли большевиками, то ли бандами преступников – часто их было трудно отличить друг от друга, – которые открывали огонь по вагонам, чтобы выгнать всех вон; затем они отбирали вещи у пассажиров и отпускали их. Условия в самих поездах были скверные: они были не только переполнены, но и изношены, окна были разбиты; ни о какой гигиене не могло быть и речи. Очень распространены были кражи; еду и воду было трудно достать, не приносили облегчения даже остановки на станциях, где уже побывали грабители. Особенно рисковали те молодые женщины, что путешествовали в одиночку.

Пассажиры, достигавшие границы оккупированной немцами Украины, обычно ощущали смесь восторга и раздражения. С одной стороны, им удалось бежать от большевиков. Но с другой – немцы вели себя как надменные завоеватели и сгоняли высаживающихся пассажиров в кучу при помощи маленьких деревянных хлыстов, как если бы те были животными на ферме. Офицеры проверяли документы пассажиров утомительно долго. Пытаясь остановить распространение тифа, «испанки», оспы и других болезней, приезжавших отправляли на несколько дней на карантин в уродливые и грязные временные бараки, прежде чем позволяли продолжить путь.

Одесса

Хотя сам факт пересечения границы и попадания на германскую территорию мгновенно снимал классовое клеймо и угрозы со стороны большевиков, преследовавшие Фредерика, на каждом шагу возникали новые трудности, начиная от необходимости настаивать, что он был русским, а не американцем (пройдет не очень много времени, и ему придется утверждать обратное). Соединенные Штаты находились в состоянии войны с Центральными державами с апреля 1917 года, и американец, въезжая на территорию последних, должен был регистрироваться как гражданин враждебного государства, становясь их условным пленным. Внешность Фредерика и то, как он говорил по-английски, выдали бы его любому немцу, когда-либо встречавшему других чернокожих американцев.

Одесса, кроме того, была опасным местом для любого, кто был богат или хотя бы выглядел богатым. Оккупировав юг России, немцы и австрийцы установили на Украине, включая Одессу, марионеточное государство, где расквартировали 30 тысяч своих военных. Их присутствие положило конец царству террора против «буржуазии», который большевики развязали после октябрьского переворота. Но не все большевики бежали: некоторые ушли в подполье и намеревались изгнать оккупантов и их местных союзников, ведя упорную партизанскую войну, ставшую частью повседневной жизни в Одессе.

Как и в Москве, в Одессе большевики открыли тюрьмы, и тысячи воров и убийц вышли на улицы. Получившие подкрепление преступные группировки города, которые по своей необычайной наглости были сравнимы с чикагскими гангстерами 1920-х годов, установили собственную власть террора над жителями города, которых они грабили, обкрадывали и убивали на улицах, дома и на работе.

Особенно опасно было в Одессе по ночам. Один уважаемый юрист, рискнувший отправиться поздним вечером в знаменитый «Лондон-отель», насчитал 122 выстрела с разных сторон за те двенадцать минут, что он провел на улице. Эта перестрелка продолжалась всю ночь, и было трудно сказать, кто в кого стрелял – большевики в солдат или преступники по забаррикадированным домовладельцам.

Дорогие частные дома, такие как у Фредерика, находились обычно в отдаленных, малонаселенных районах и были легкой добычей для грабителей. К тому же Фредерик был достаточно хорошо известен, чтобы быть упомянутым по приезде в местных газетах – вместе с другими заметными антрепренерами и артистами из Москвы и Петрограда, – и эта известность повышала его шансы стать мишенью. Находясь между большевиками с одной стороны, желавшими довести до конца свое сведение счетов с «буржуазией», и обычными разбойниками – с другой, он сочтет благоразумным переехать вместе с семьей в центр города, где была хоть какая-то военная охрана и какое-то чувство защищенности.

Но даже при обступающих со всех сторон опасностях одесситы имели определенную свободу, которая стала невозможна на севере под властью большевиков. Немцы и австрийцы и не думали устанавливать радикально новый социально-экономический порядок – и предоставили местное население самому себе. В результате у жителей города остались любимые способы времяпровождения и развлечения, чем они и занимались с лихорадочным пылом, который современники сравнивали с пиром во время чумы.