Черный русский. История одной судьбы Уцененный товар (№1) - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Александров cтр.№ 31

Понимал это Китчен или нет, но Фредерик не только старался произвести впечатление, но и неявно надсмехался над его, Китчена, предрассудками. Показывая ему сцену в кафешантане, Фредерик заметил мимоходом, что «представление сегодня не будет очень хорошим»: «Один великий князь устраивает вечер в его московском дворце, и я ему поможаю, просто как друг. Я отправил туда половину своих людей, но я нравлюсь поможать этим русским джентльменам, особенно если они великий князь. Они большой щеголь и тратят много денег у меня». Это были те большие связи, которые должны были поражать туристов, в особенности американцев, не имевших у себя на родине аналога загадочной и притягательной королевской «крови».

Фредерик провел Китчена и по другим помещениям «Максима», показав, как именно спланировано заведение для того, чтобы гости развлекались и тратили деньги ночь напролет.

Эта цена соответствует нескольким сотням сегодняшних долларов за бутылку, так что персидский купец за каждый свой визит должен был тратить тысячи. Неудивительно, что Фредерик называл его одним из лучших «щеголей» в городе.

* * *

Та легкость, с которой Фредерик общался с таким человеком, как Китчен, отражает его уверенность в себе, равно как и удовлетворенность своими успехами. Но он привлекал к себе внимание не только иностранных туристов. Столь же спокоен был Фредерик, когда общался с теми, за кем замечал абсурдные претензии на часть его прибылей, с таким трудом заработанных. Иные проблемы, с которыми он столкнулся, такие как наличие церкви неподалеку, требовали сил и изобретательности; но следующая проблема была скорее досадной помехой, от которой нужно было избавиться.

В декабре 1912 года русское и французское общества драматических писателей и композиторов подписали соглашение о правах интеллектуальной собственности, которое должно были вступить в силу 30 октября 1913 года, как раз когда Фредерик открывал второй зимний сезон в «Максиме» после реконструкции интерьера. Прежде театральные директора в России и Франции делали с музыкой и произведениями, созданными за границей, что хотели. Новое соглашение должно было положить конец неавторизованному использованию и плагиату. Поскольку в России в то время царила парижская мода, французы могли много от этого выиграть и были особенно заинтересованы в реализации договора по части одной из самых ценных статей экспорта – популярной музыки.

В Москве интересы французского объединения представлял энергичный, щепетильный, но не очень умный или же просто не очень успешный русский юрист по имени Григорий Григорьевич Конский. Потенциально это было очень выгодное для него назначение, потому что в городе было немало мест, где исполняли новейшую французскую музыку, и потому что он должен был получать процент с каждых авторских отчислений, которые удавалось ему взыскать для своих клиентов. Конский упрямо преследовал Фредерика в течение пяти лет. Но «добыча» оказалась коварнее охотника.

В первых числах апреля 1913 года, через пять месяцев после того, как соглашение должно было вступить в силу, и в то самое время, когда начинался летний сезон, Конский начал обход известных московских театров и ресторанов, где обычно исполнялась популярная французская музыка. Его первая, разведочная беседа с Фредериком, к которому он обратился как к самому важному участнику правления «Аквариума», прошла неважно. Фредерик начал с симуляции неопытности. Он сослался на то, что был новичком в области управления эстрадным театром и не мог пойти на такой риск – разозлить партнеров тем, что создаст прецедент, первым открыто выплатив авторский гонорар. Он не отрицал обоснованность французских претензий, но предложил хитрое решение: возможно, лучше всего произвести оплату тайно, без подписания контракта.

Конский не мог принять этого предложения, поскольку это грозило нарушением международного соглашения: законные выплаты плохо сочетались с передачей денег под столом. Фредерик, очевидно, решил, что может «поиграть» с Конским, вместо того чтобы заплатить ему. Он попытался отвлечь от себя внимание Конского, сказав, что юрист должен обратиться к Алексею Акимовичу Судакову (известному и уважаемому владельцу «Яра» и бывшему начальнику Фредерика), чтобы показать пример сотрудничества по новому закону.

Поначалу эта уловка сработала – она отвлекла Конского, но он не смог договориться и с Судаковым. Бывалые антрепренеры вроде Судакова привыкли свободно использовать французские музыку, пьесы и оперетты и, естественно, начать вдруг платить за права не спешили. Не сдаваясь – и продолжая следовать совету Фредерика договориться с кем-то известным, – Конский обратился к Якову Васильевичу Щукину, владельцу «Сада Эрмитаж» – главного соперника «Аквариума». Щукин изначально согласился что-то заплатить, но потом внезапно передумал и отложил оплату, якобы потому, что весенний сезон был холодным, его сад пустовал, и деньги не поступали. И все же Конский был очень воодушевлен изначальным согласием и, решив, что его план сработал, вернулся к Фредерику с вопросом, подпишут ли он и его партнеры контракт теперь, вслед за Щукиным. Как Конский докладывал своему начальнику в Санкт-Петербурге, «Томас ответил, что, учитывая важность и влияние Щукина, „Аквариум”, без сомнений, согласится».

Ответ Фредерика очень обрадовал Конского, решившего, что домино складывается именно так, как он рассчитывал. «Вообразите, какие последствия это будет иметь!!!» – ликовал он. Конский ожидал, что один только Фредерик будет платить французскому обществу около 2500 рублей в год (то есть десятки тысяч долларов по нынешнему курсу), что принесет ему от 200 до 300 рублей комиссионных – сумму, равную его обычному доходу за несколько месяцев. Когда же заплатят и другие владельцы, он получит и того больше.

Конский не понимал, что его продолжали водить за нос. Владельцы знаменитых московских заведений могли в чем-то конкурировать друг с другом, но, очевидно, сговорились против незадачливого юриста. Несмотря на обещания и уверения, они продолжали играть с ним – меняя решения, ставя новые условия, отменяя встречи, заставляя его бегать от одного к другому. Владельцы кое-каких других городских театров подписывали контракты и платили, как делали это и некоторые их коллеги в Санкт-Петербурге, но хозяева больших заведений устраивали проволочки, продолжали торговаться или же платили Конскому по чуть-чуть там и здесь.

К концу лета юрист наконец понял, что будет «невозможно прийти к дружескому соглашению с Томасом». Он объяснял своему нанимателю, что «исчерпал все средства», ему доступные, и что собирается предпринять шаги, необходимые, чтобы «начать скандал»; позднее он усилил эту угрозу, сказав, что «начнет войну». Риторика Конского выдает личный и мстительный мотив: он не только все еще желал, конечно, добиться выплат, но и, несомненно, надеялся, что большой и шумный процесс накажет Фредерика за все те проблемы, которые тот ему создал.