Любимая игрушка Создателя - читать онлайн книгу. Автор: Инна Бачинская cтр.№ 40

– Разве он был экстрасенсом? – удивился Андрей.

– Нет, он был еврей по имени Карл, – пояснил снисходительно артист. – А что ты можешь? – спросил он, непринужденно переходя на «ты». – Мысли читаешь? Лечишь от геморроя? Сглаз снимаешь? И любовь, конечно. Все вы шарлатаны! Благо дураков на свете много.

– Сглаз не могу, – признался Андрей. – И геморрой не могу. А вот это… – Он нахмурился, сделал страшные глаза, уставился на свою кружку с пивом, вцепился пальцами в край стола. Артист смотрел внимательно, ожидал, что будет. Даже рот приоткрыл. Похоже, шутки снова не получилось – у Данилы была напряженка с чувством юмора, понял Андрей. Кружка вдруг дернулась раз-другой и медленно, рывками поползла по грязному столу.

– Ну ты… даешь! – Пораженный Данило Галицкий замысловато выругался. – Неужели… телекинез? Я читал в детстве. На самом деле или… фокус?

Андрей растерянно пожал плечами.

– Класс! Много зашибаешь? – Артист оценивающе смотрел на Андрея.

Андрей снова пожал плечами, не зная, что сказать.

– А чего… при правильной постановке дела… – вел дальше Данило. – С опытным… менеджером… – Он задумался. Потом встрепенулся и предложил: – Давай еще по пивку. Я угощаю!

Акушерка, здоровенная бабища, переодевалась в маленькой комнате. Юлий слонялся по квартире как неприкаянный. Неумытый, в халате, с неприбранными длинными патлами. Грыз ногти. Марго страдала в спальне. Юлий поминутно подходил к двери, проверить, как она. Она лежала на широкой кровати, громадная, как тюлень. Рассыпались по подушке смоляные волосы, запеклись искусанные темно-красные губы. Она смотрела на Юлия черными терновыми глазами в темных полукружьях и делала отстраняющий жест рукой – уходи.

Юлий не послушался. Вошел и просидел с Марго до самого вечера. Он видел, как она напугана. «Все будет хорошо, – повторял он как заведенный, догрызая ноготь на мизинце. – Все рожают. Не бойся!» Она кивала ему, пытаясь улыбнуться. Ей было страшно, но боялась она не родов. Марго боялась возмездия. Око за око, зуб за зуб. Она погубила того мальчика, и теперь… и теперь… Додумывать ей было страшно. Она довела себя до состояния полного отчаяния. Юлий бормотал что-то утешительное, но она едва слышала. Цеплялась за его руку своей горячей влажной рукой, ей необходимо было другое человеческое существо рядом. Иногда у нее мелькала мысль рассказать ему все, вроде как исповедаться, но она не смела. Она решила про себя, что готова на все, лишь бы Александра выжила. Пусть умрет она, грешница Марго. Она почти убедила себя, что так и будет – возьмут ее, а не Александру, и только усилием воли удерживалась, чтобы не попросить Юлия похоронить ее на каком-нибудь тихом деревенском кладбище…

Схватки начались только через день под вечер. Юлий, пропахший валерьянкой, сидел в гостиной на диване. Сцепив руки, прислушиваясь к крикам из спальни. Марго вопила на весь дом. Юлию было слышно утешительное бормотание акушерки, лязг металла, звук льющейся в таз воды. «Хотите поприсутствовать, папаша? – спросила акушерка, высунувшись из спальни. Уже скоро!» Юлий только судорожно помотал головой.

…Кажется, он задремал. Растолкала его бесцеремонной ногой акушерка – руки ее были заняты продолговатым свертком. «Дочка! – объявила она торжественно. – Можете подержать, папаша!» Она сунула ему в руки теплый тяжелый сверток. Юлий оторопело уставился на крохотное сине-багровое личико, раскрытый бледный ротик, из которого не вылетало ни звука. Подпухшие веки, сизые слепые глаза, кнопка носа – ребенок напоминал марсианина из мультяшек. Он перевел глаза на акушерку. «Здоровая, хорошая девочка, – сказала та. – И мамаша в порядке. Спит». Девочка закряхтела, сморщила личико. Юлию показалось, она взглянула на него осмысленно. И в ту же минуту его захлестнула такая жалость к этому существу, что он всхлипнул.

«Ну-ну, папаша! – Акушерка ободряюще похлопала его по плечу. – Первый ребенок?» Юлий кивнул. «А имя придумали уже?» Юлий снова кивнул. Говорить он не мог – боль перехватила горло, и Юлий разрыдался. Девочка сморщилась и тоже заплакала. Утробные звуки его рыданий смешались с негромким мяуканьем Александры. Акушерка принесла из кухни рюмку с валерьянкой, сунула ему с грубоватой снисходительностью. Юлий с отвращением выпил и закашлялся. Ему было неловко перед этой здоровенной бабой. Он не понимал, что с ним происходит. Как будто громадный плуг ворочался у него внутри, выворачивая внутренности и ломая кости…

…Марго отказывалась вставать. Она лежала, отвернувшись к стенке. Акушерка отбыла, пообещав прислать няню. Прощаясь, она многозначительно постучала себя пальцем по лбу и сказала:

– Не волнуйтесь, папаша, так бывает. Особенно когда женщина в возрасте. Голова не выдерживает. Все надо делать вовремя. Все образуется…

Она упорно называла его «папашей», что сначала возмущало Юлия, а потом стало привычным.

…Няня оказалась приветливой говорливой женщиной лет сорока. У Юлия, с опасением ожидавшего двойника акушерки, отлегло от сердца. «Ах ты ж моя маленькая, – запела няня, доставая проснувшуюся Александру из кроватки. – Ах ты ж моя хорошенькая! А где же это наша мамочка?»

«Наша мамочка» была в спальне. Если няня и удивилась странным отношениям родителей, то виду не подала, и Юлий был благодарен ей за это. Марго покормила девочку. Малышка, полузакрыв глаза, сосала, Марго жадно смотрела на дочку. Юлий сидел на краю кровати, не сводя взгляда с них обеих. Няня деликатно удалилась. Оба молчали. Юлий вдруг протянул руку и погладил Марго по голове. Ему показалось, она сейчас разрыдается. Самое время было поговорить начистоту, но они не знали, как. И момент был упущен…

…Юлий испытывал восторженную радость, купая дочку. Он держал Александру в здоровенных ручищах, няня сторожила рядом, подсказывая, что нужно делать. Хотя он и сам все знал после двух-трех недель. Ему казалось, Александра распускается в теплой воде как цветок. Гримаска, похожая на улыбку, скользила по ее лицу. Она была уже не багрово-красной, а бело-розовой, как клубничное мороженое. Торчал мокрый черный хохолок, сжимались и разжимались крошечные пальчики на руках. На каждом, к изумлению Юлия, был крошечный ноготок. После купания ноготки нужно было состричь – процедура, которая доверялась лишь няне. То, что Юлий испытывал, глядя на дочку, было несравнимо ни с чем – ни с удачными банковскими операциями, ни с крупным выигрышем в казино, ни с сексом.

Пока Юлий с дочкой гулял в парке, няня бегала по магазинам, закупала провизию. По уговору, она переселилась к Юлию, заняв маленькую комнату. И готовила нехитрую еду на всех.

Юлий гулял по часам, неукоснительно соблюдая режим. В тот день он вернулся как всегда, в два. Няня задерживалась, но Юлий и сам знал, что нужно делать. Пока он переодевал Александру, она дрыгала ручками и ножками и громко смеялась. Громко смеяться она научилась всего пару дней назад. Юлий смеялся вместе с ней.

Марго в спальне не оказалось. Юлий застыл на пороге, не веря глазам. Кровать была аккуратно застелена, подушки аккуратно расставлены. Марго исчезла. Ошеломленный, он положил девочку на кровать, приподнял тяжелое гобеленовое покрывало, словно думал найти там Марго. Под покрывалом было свежее постельное белье, и он понял, что Марго ушла. Убрала за собой и ушла. Насовсем. Он присел на край кровати. Александра закряхтела, требуя еды. С некоторых пор ее прикармливали детскими смесями. Он услышал, как открылась входная дверь – вернулась няня.