Богатый мальчик - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнсис Скотт Фицджеральд cтр.№ 14

Она внимательно посмотрела на него.

– Мне казалось, что тебе достаточно баров.

– Я зашел всего на минутку. Я выпиваю по стаканчику каждый день, но не более того.

– Не хочешь коктейль перед ужином? – спросил Линкольн.

– Я пью не больше одного раза в день, и на сегодня моя норма уже выполнена.

– Надеюсь, так и будет продолжаться, – сказала Марион.

Ее неодобрение было очевидно благодаря ледяному тону, но Чарли только усмехнулся; у него были куда более серьезные планы. Ее столь заметная агрессивность давала ему преимущество, и он достаточно знал, чтобы спокойно подождать. Он хотел, чтобы они начали разговор о том, что, по их мнению, привело его в Париж.

За ужином он не мог решить, на кого же Гонория больше похожа, на него или на свою мать. К счастью, если бы она не соединяла в себе черты их обоих, это могло бы привести к катастрофе. Огромное желание защищать ее прошло волной по его телу. Он думал, что знает, что он должен делать для нее. Он верил в силу характера, и как бы ему хотелось вернуть предыдущее поколение, для которого характер был непререкаемой ценностью. Однако всему приходит конец.

Он уехал вскоре после ужина, но отправился не домой. Ему было любопытно посмотреть на Париж ночью, оценить его более ясным и трезвым взглядом. Он купил билет на откидное место в казино и посмотрел на Джозефину Бейкер и ее шоколадные арабески.

Спустя час он ушел и отправился в сторону Монмартра, вверх по улице Пигаль к площади Бланш. Дождь закончился, и он увидел людей в вечерних нарядах, выходящих из такси, остановившихся перед кабаре, кокоток, прогуливающихся поодиночке или парами, и очень много негров. Он шагнул в освещенный проем, за которым звучала музыка, и остановился с чувством узнавания. Это был «Бриктоп», место, в котором он оставил столько времени и денег. Несколькими дверями далее он обнаружил еще одно знакомое старинное местечко и неосторожно сунул голову внутрь. Оркестр незамедлительно взорвался музыкой, пара профессиональных танцоров вскочила на ноги, а метрдотель бросился к нему, восклицая:

– Сейчас все начнется, сэр.

Но он быстро ретировался.

«Для такого нужно быть изрядно навеселе», – подумал он.

«У Зелли» был закрыт, темные и мрачные отели, окружающие его, погружены во мрак, но вверх по улице Бланш было больше света, там прогуливалась местная французская публика. «Пещера Поэта» исчезла, но открытые пасти «Небес» и «Кафе Преисподней» все еще заглатывали, вернее, жадно пожирали скромное содержимое туристического автобуса: немец, японец и американская пара, испуганно на него смотревшая.

И это результат всех усилий и изобретательности Монмартра. Обслуживание порока и расточительности было на уровне, достойном разве что детского сада, и он внезапно осознал значение слова «рассеяться» – рассеиваться в воздухе, делать ничего из чего-то. Перед рассветом каждое перемещение от одного места к другому было невероятным человеческим усилием, стоимость привилегии никуда не спешить возрастала.

Он вспомнил тысячефранковые купюры, отданные оркестру за одну-единственную песню, и стофранковые купюры, брошенные швейцару за поиск такси.

Но это все не отдавалось за просто так.

Все это, даже самые дикие и безрассудно потраченные суммы, были предложены судьбе в обмен на то, чтобы не помнить о самом главном, о чем теперь он будет помнить всегда: о ребенке, которого у него забрали, и жене, лежащей в могиле в Вермонте.

В свете пивной с ним заговорила женщина. Он купил ей яичницу и кофе и затем, избегая ее призывного взгляда, дал ей двадцать пять франков и взял такси в свой отель.

Он проснулся славным осенним утром, в самый раз для футбола. Вчерашняя депрессия ушла, и люди на улицах ему начали нравиться. В полдень он сел напротив Гонории в «Ля Гранд Ватель», единственном ресторане, который не напоминал об ужинах с шампанским и долгих ланчах, которые начинались в два и заканчивались в размытых туманных сумерках.

– Ну что ж, как насчет овощей? Не хочешь ли заказать немного?

– Пожалуй, да.

– Тут есть шпинат, цветная капуста, морковь и фасоль.

– Я предпочту цветную капусту.

– Может, ты выберешь парочку?

– Обычно на ланч я ем что-то одно.

Официант делал вид, что он без ума от детей.

– Какая милая малышка. Говорит как француженка.

– А что насчет десерта? Или решим попозже?

Официант испарился. Гонория посмотрела на отца выжидательно.

– Что мы будем делать?

– Для начала мы пойдем в тот магазин игрушек на улице Сент-Оноре и купим тебе все, что только душа пожелает. А потом пойдем на водевиль в «Эмпайр».

Она сомневалась.

– Водевиль мне нравится, но я не уверена насчет игрушечного магазина.

– Почему?

– Ну, ты ведь уже купил мне куклу. – Она принесла ее с собой. – И у меня полно других вещей. И мы ведь уже не богаты, правда же?

– Мы никогда и не были. Но сегодня ты получишь все что захочешь.

– Ну хорошо, – послушно сказала она.

Когда рядом были ее мать и французская няня, он намеревался быть строгим отцом, но теперь его границы расширились, впустив новое чувство безусловного принятия. Для нее он станет обоими родителями и не допустит ни малейшего непонимания.

– Я хочу познакомиться с вами, мадмуазель, – сказал он серьезно. – Для начала позвольте мне представиться. Мое имя Чарльз Джей Уэльс, из Праги.

– Ох, папочка. – Ее голос дрогнул от смеха.

– А теперь, будьте любезны, назовите себя, – настойчиво сказал он, и она немедленно включилась в игру:

– Гонория Уэльс с улицы Палатин, Париж.

– Замужем или одиноки?

– Нет, не замужем. Одна.

Он показал на куклу.

– Но я вижу, у вас есть малыш, мадам.

Не желая выходить из игры, она прижала игрушку к сердцу и быстро ответила:

– Да. Я была замужем, но теперь я свободна. Мой муж умер.

Он быстро ответил:

– И как же зовут вашего ребенка?

– Симона. В честь моей лучшей школьной подруги.

– Мне очень приятно, что у вас так хорошо идут дела в школе.

– В этом месяце я третья, – похвасталась она. – Элси только на восемнадцатом месте, – Элси была ее двоюродная сестра, – а Ричард вообще где-то в самом конце.

– Ты любишь Элси и Ричарда, да?

– Ну да. Мне нравится Ричард, и с ней я тоже хорошо лажу.

Будничным тоном и с некоторой осторожностью он спросил:

– А как насчет тети Марион и дяди Линкольна? Кого из них ты любишь больше?