Умягчение злых сердец - читать онлайн книгу. Автор: Вера Колочкова cтр.№ 37

– Нет, не хочу… Таечка, девочка, тебе и впрямь к хорошему психологу надо.

– Тогда уж лучше к психиатру. А вы испугались, да? Я на сумасшедшую похожа? У вас в тюрьме есть психиатр?

– Да в какой тюрьме?

– А вы что, меня не арестуете?

– Нет. Говорю же – тебя врачу нужно показать.

– Да сейчас-то зачем! Сейчас я уже взрослая, совершеннолетняя. Еще два дня – и замуж бы вышла под жарким солнцем Испании! Вы были когда-нибудь в Испании, Кира Владимировна?

– Была…

– И как там?

Глаза у Таи вспыхнули нездоровым блеском и тут же угасли, и вся она сникла и проговорила тихо:

– Ой, что-то мне плохо… Голова закружилась… Можно я лягу, Кира Владимировна?

– Конечно… Пойдем я тебя отведу.

– Я сама…

– Хорошо, сама так сама.

Тая с трудом поднялась по ступенькам, добрела до спальни. Кира шла сзади, страхуя каждый ее шаг. Все ей казалось, что Тая вот-вот упадет.

В спальне Тая упала на кровать, и Кира накрыла ее одеялом, подоткнула со всех сторон.

– Так спать хочу, не могу… Простите меня, пожалуйста, Кира Владимировна, едва слышно бормотала Тая, все еще дрожа под одеялом. – Вы только отпустите Тараса, пожалуйста. Скажите ему, если увидите. Скажите…

– Что ему сказать, Таечка? Что?

– Не знаю я… Скажите ему спасибо. Потому что он такой. Он так на меня смотрел… Хорошо смотрел, понимаете? Будто я такая, как все… Он сказал, что знает про меня и Филиппа, и все равно смотрел, будто я такая, как все.

– Хорошо, я все ему передам. А ты спи, Таечка. Тебе надо поспать. И никуда не уходи из дома.

– Куда я пойду? Мне некуда идти… Только в тюрьму… Почему вы не забрали меня в тюрьму? Отпустите Тараса.

Кира вдруг подумала, вслушиваясь в ее бессвязное бормотание: а ведь и впрямь девчонке пойти некуда. И проговорила быстро, склонившись к ее лицу:

– Тая, ты можешь жить у меня… Мы с мамой вдвоем, у нас квартира трехкомнатная, места всем хватит.

– Какая вы добрая, Кира Владимировна… Не надо… Но все равно спасибо. Кстати, а где дом моей бабушки? Я так и не нашла.

– Ладно, я тебе потом покажу. Спи… Я входную дверь сама закрою. А ключи с собой возьму. У Татьяны ключи есть?

– Да есть…

– До завтра, Тая.

Тая ничего не ответила. А Кира тихо вышла, прикрыв за собой дверь спальни.

* * *

На улице мягко светило солнце, обещая скорую прохладу сумерек. В лесу заполошно кричала какая-то птица, налетевший ветер принес терпкие запахи разнотравья, дождя и грибов. Кира глянула на часы – ого… Восемь уже.

Она медленно спустилась с крыльца, постояла в раздумье. Такси вызывать не хотелось. И дежурного Славу тоже не хотелось обременять просьбами.

Отчего ж не пройтись пешочком до трассы? Подышать свежим лесным воздухом, освежить голову… Хотя о какой свежести в голове может идти речь – после такого разговора. Ни в голове, ни в душе, ни в сердце нет свежести, а есть ощущение гнилого тумана вперемешку с муками совести.

В лесу было прохладно и тихо. Кира сошла с дороги, пошла рядом по обочине, отодвигая ладонью буйно разросшиеся зонтики купыря. Подумала вдруг – сто лет в лесу не была… Хорошо как. Тихо. Спокойно. Заходящее солнце сверкает меж стволов, дразнится, словно приглашает пойти туда, в лесную глубь. А что – и пойти бы… Идти себе, идти, ни о чем не думать… В самом деле, живет же кто-то именно так! И она бы могла, если бы выбрала себе другую профессию. Поступила бы, к примеру, после школы в лесотехнический институт, а не брала бы штурмом юридический целых четыре года. Теперь бы гуляла по лесам и полям с удовольствием, а не копалась бы в чужой мерзости. Хотя «копаться» – это ладно, это еще полбеды. Но что дальше с этой закоренелой мерзостью делать, как девчонке помочь?

Кира услышала шум проходящих машин – значит, трасса уже недалеко. Не хотелось уходить из леса. Да и в голове так ничего и не прояснилось, а наоборот, мысли понеслись не в ту сторону.

Надо еще погулять, подумать, решила она. А еще лучше – посидеть. Вон там, на упавшем стволе.

Посиди, подумай, следователь Стрижак. Можешь ноги вытянуть, плечи расслабить и опустить. И что же мы с тобой имеем, следователь Стрижак? А ничего мы не имеем определенного. Ни объективной стороны дела у тебя нет, ни субъективной. Вообще ничего нет, получается, кроме ощущения стыда перед этой девочкой. Плохим ты дознавателем была десять лет назад, теперь ты плохой следователь, вот и все, что мы с тобой имеем. И потому тебе из лесу не хочется уходить, и потому думаешь о чем угодно, только не о том, о чем полагается думать нормальному следователю. Получается, как в том анекдоте про пожарного… Мол, хорошая у меня работа – сижу весь день в дежурке, чай пью, телевизор смотрю. Но как, блин, пожар, так хоть увольняйся…

Она просидела до сумерек, глядя в траву, где происходила тихая и беззаботная лесная жизнь. Божья коровка лезла вверх по жесткому стеблю тимофеевки, падала на землю и снова начинала свое упорное восхождение. Маленькая птаха вилась над головой, щебетала истово. Наверное, у нее где-то неподалеку было гнездо. Из леса потянуло прохладой…

Надо было вставать, надо было идти на дорогу, ловить машину. Надо было исполнять свои обязанности и принимать решения, определяться с объективной и субъективной стороной дела. То есть жить и работать дальше. Но как?.. Как?

До города Кира добралась быстро, случайный водитель расщедрился хорошим настроением и подбросил до самого подъезда дома. Открыла своим ключом дверь, вдохнула в себя вкусные запахи, идущие из кухни. Значит, мама дома… А жаль. Осталась бы лучше у подруги на даче, как планировала утром.

– Ты чего такая опрокинутая, лица на тебе нет? Устала? – выглянула мама из кухни. – Сейчас я тебя кормить буду. Наталья мне с собой всяких вкусностей насовала, еле отбилась…

– А чего ты у нее на даче не осталась, мам? Ты ж собиралась…

– Не знаю… Не захотелось почему-то. Тем более у нее родственники приехали, надо всех спать укладывать… Домик небольшой, чего мы, как сельди в бочке?

– Понятно…

– А что, я тебе мешаю? Может, свидание сорвала? Так ты скажи, я мигом куда-нибудь исчезну.

– Мам, ну какое свидание?.. У тебя все мысли в последнее время только об одном.

– Об одном, о тебе одном сердце мое тоскует… – запела мама фальшиво оперным голосом, смешно выпучивая глаза и подрагивая головой. Потом вздохнула, вяло махнув рукой: – Ладно, иди мой руки… Вижу, не до шуток тебе. Сначала поужинаешь, потом расскажешь.

Стол и впрямь ломился от вкусностей, но Кире есть не хотелось. Мама сидела напротив, смотрела, как она лениво расковыряла голубец, как с трудом отправила в рот маленький ломтик розовой лососины.