Где же ты, любовь? - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Картленд cтр.№ 37

Пока Майкл задавал себе эти вопросы, открылась дверь и вошел сэр Норман.

Майкл пошел ему навстречу. Оба — и гость, и хозяин — были напряжены и почувствовали это, когда обменивались рукопожатиями и бормотали общепринятые приветствия. Сэр Норман открыл большую серебряную сигаретницу и протянул ее Майклу:

— Хочешь закурить?

— Нет, спасибо, не сейчас.

— Сядем?

Мужчины уселись рядом, и тут Майкл увидел, каким уставшим выглядит сэр Норман. У него было бледное, морщинистое лицо. Майкл вспомнил, что его отец немного старше Туги. Он решил взять инициативу на себя.

— Это все, наверное, очень неловко для вас, сэр.

— Да.

Голос сэра Нормана прозвучал глухо. Он искоса взглянул на Майкла:

— Видишь ли… мне трудно извиняться — я никогда не извинялся, — а теперь чувствую, что обязан извиниться перед тобой за те события, которые произошли до твоего рождения. Это была моя вина. Теперь я это понял. Но ни один человек на свете не был так жестоко наказан за свою ошибку, как я.

— Мне очень вас жаль, — сказал Майкл.

— Интересно! — заметил сэр Норман. — Сьюзан, видно, хорошо потрудилась над твоим воспитанием. Она всегда была превосходным человеком. Не будь я тогда таким идиотом, я бы обязательно женился на ней.

Майкл засмеялся:

— Почему бы и нет? Но я не думаю, что она согласилась бы выйти за вас замуж. Туги была из тех людей, которые живут только работой и ради работы.

— И ты в это веришь?

— До некоторой степени. Думаю, что когда есть по-настоящему важная работа, то ради нее можно от всего отказаться.

— Когда-то я тоже так думал, — вздохнул сэр Норман. — И именно поэтому я так много добился.

Последовало короткое молчание. Затем сэр Норман тихо сказал:

— Я бы сделал куда больше, если бы мне было ради кого работать.

— Еще не поздно.

Сэр Норман снова вздохнул:

— Увы, уже поздно. Я очень стар, Майкл, а старикам трудно приспосабливаться к новому. — Он секунду помолчал, затем продолжил: — Мне всегда так хотелось иметь сына…

— Вы же не обвиняете Туги, сэр, за то, что она вам ничего раньше не сказала?

— Нет, нет, конечно! Она ведь поклялась твоей матери. Когда она рассказала мне, мы решили, что все должно оставаться по-прежнему. Сьюзан не хотела, чтобы это тебя расстроило или каким-то образом нарушило твои планы. Я предложил, что лучше всего молчать до…

— До? — настойчиво переспросил Майкл.

— …До смерти одного из нас. Ни один из нас не имел ни малейшего понятия, когда это может произойти.

— Ни один из нас не знал, — подтвердил Майкл. — Казалось, что она хорошо себя чувствует. Но она слишком много на себя взвалила. Она всегда была такой, не умела беречь себя.

— Да, да, я знаю, — кивнул сэр Норман.

— А теперь что мы будем делать? — спросил Майкл.

— Говоря «мы», ты имеешь в виду себя и меня? — поинтересовался сэр Норман.

Майкл молча кивнул.

— Тебе решать, мой мальчик. Я много думал об этом, пытался посмотреть на жизнь с твоей точки зрения.

Майкл наклонился вперед.

— Я хотел бы делать то, что хотите вы, сэр, — сказал он, и впервые оба мужчины посмотрели друг на друга с пониманием.

Наступило короткое молчание, которое помогало отцу и сыну лучше узнать друг друга. Потом сэр Норман проворчал, пытаясь скрыть свои подлинные чувства:

— Дело в том, Майкл, что сейчас важно не то, что я хочу. Все это касается именно тебя. Я понял из слов Сьюзан и по отзывам других людей, что ты затеял кампанию по спасению страны. Люди, которые пошли за тобой, знают тебя как приемного сына Сьюзан. Давай оставим все как есть еще на некоторое время. Когда ты добьешься успеха, тогда мы и сделаем заявление.

Сэр Норман говорил легко. Майкл понял, что этому упрямому и властному старику требуется, чтобы подчинить свои интересы чему-то, чего он не мог до конца понять.

Это был широкий жест, и Майкл откликнулся на него. Он встал и протянул ему руку.

— Спасибо, сэр, — сказал он. — Я вам очень благодарен.

Мужчины снова пожали друг другу руки. Но теперь в их рукопожатии чувствовалось родственное тепло.

Некоторое время они ничего не говорили, а просто стояли и смотрели друг на друга, и казалось, что сэр Норман на глазах молодеет. Он расправил плечи, глаза его сияли.

— Я горжусь тобой, Майкл, — сказал он наконец.

— Спасибо, сэр. Но я еще почти ничего не сделал.

— Нет? Но тебе предстоит еще долгий путь. Если я смогу помочь тебе чем-то…

— Я обязательно попрошу вас об этом.

Сэр Норман удовлетворенно вздохнул.

— Хочешь посмотреть дом?

— С большим удовольствием.

Сэр Норман горделиво пошел вперед. И Майкл, следуя за ним, почувствовал себя спокойно и безмятежно. Все прошло совсем не так страшно, как он думал.

Он понял в тот момент, что они с отцом обязательно станут друзьями. У них было много общего. Теперь Майкл знал, от кого он унаследовал обаяние и целеустремленность.

Они медленно обошли весь дом. Там было на что посмотреть. Многие годы сэр Норман коллекционировал предметы искусства. В конце длинной картинной галереи он остановился.

Сэр Норман стоял и смотрел на портрет женщины в сером платье, державшей в руках букет роз.

— Твоя мать.

Сэр Норман произнес эти слова хриплым голом, но Майкл видел, как смягчился его взгляд.

— Я очень рад, что увидел этот портрет, — откликнулся Майкл. — У Туги была только фотография, к тому же не очень хорошая. Ее сделали еще до вашей свадьбы.

— А этот портрет был написан сразу же после нее, — сказал сэр Норман.

Мужчины молча стояли и смотрели на портрет. Затем сэр Норман вытащил из жилетного кармана золотые часы.

— Без пяти восемь, — сказал он. — Сейчас подадут обед.

Они прошли по галерее, ничего не говоря друг другу. Каждый думал о своем. Только дойдя до холла, сэр Норман сказал:

— Между прочим, моя крестница тоже напросилась на обед. Она звонила из Лондона и сказала, что очень хотела бы пообедать у меня именно сегодня.

— Вы имеете в виду Синтию Стендиш?

— Да, Синтию. Она сказала, что теперь работает на месте Сьюзан.

— Да.

Майкл чувствовал, что не может объявить, что он не желает, чтобы Синтия приезжала в «Клэверли». Он встревожился, когда они увидели ее в столовой, занятой беседой с мисс Хелен.

Обе женщины нарядились к обеду. Мисс Хелен надела черное кружевное платье, а Синтия — прозрачное вечернее платье из шифона, в котором она казалась совсем юной и хрупкой.