Лгуны или фантазеры. Правда о детской лжи - читать онлайн книгу. Автор: Пол Экман cтр.№ 34

У моего отца был очень взрывной и раздражительный характер. Он мог дать подзатыльник по любому незначительному поводу. Я всю жизнь стараюсь держать себя в руках, не позволяя гневу вырваться наружу, и никогда не переступал черту. Комментарии Тома помогли мне совершить следующий шаг на пути к тому, чтобы взять под контроль мое раздражение по поводу его проступков. Я не всегда могу держать себя в руках, когда злюсь, но теперь мне лучше удается контролировать свое поведение и речь, если я чувствую раздражение. Том научился напоминать мне, чтобы я не злился и не преувеличивал, и я восхищаюсь тем, как умело он со мной обращается. Том тоже вспыльчивый. Слава богу, наша общая проблема не привела к конфликтам, но помогла понять, с какими чертами характера нам нужно бороться.

О ситуациях, когда подростки остаются одни дома: я до сих пор искренне считаю, что мы совершили ошибку, оставляя двух 13-летних подростков одних дома раз в неделю и подвергая их таким образом искушению.

О доверии: в первых набросках главы Том в принципе не упоминал о доверии. Когда я спросил его о потере доверия, он удивился, что забыл сказать об этом.

Об отношениях «главный — подчиненный»: Том поднимает вопрос, о котором я не задумывался, — о различии в статусах родителей и детей и между теми, кого он называет главным и подчиненным. На семинарах, посвященных лжи, я обращаюсь к родителям с просьбой не вести себя как полицейские. Я спрашиваю у них, как часто они обманывали бы, если бы у них дома жил человек, похожий на инспектора транспортной полиции, который старался бы подловить их на малейшем проступке.

О родительских нравоучениях: призыв Тома воспитывать и наставлять детей удивил меня. Мы с женой выбираем истории из газет и один или два раза в неделю обсуждаем их с детьми в качестве примеров того, как нужно правильно вести себя. Он в первый раз дал мне понять, что от этих бесед был какой-то толк.

О переговорах по поводу смягчения наказания: здесь я с Томом не согласен. Я думаю, что нужно объяснять детям, что сама по себе ложь — поступок худший, чем та провинность, которую пытались скрыть, и что вы расстроитесь значительно больше, если вам соврут. И я не думаю, что следует открыто торговаться по поводу смягчения наказания. В любом случае здесь дело не в наказании.

Когда я думаю, что Том или Ева сделали что-то такое, что захотят скрыть, я стараюсь избавить их от этого искушения, а не провоцировать на вранье. Я не говорю: «Не буду вас наказывать, если вы сами расскажете мне, что сделали то-то и то-то». Если я считаю, что кто-то из них вчера засиделся допоздна, то вместо того чтобы спросить: «В котором часу ты вчера лег спать?», я спрашиваю: «Я слышал, ты вчера лег поздно. Почему ты нарушил режим?» Если я не настолько в этом уверен, могу сказать: «Прежде чем ты что-то скажешь, подумай хорошенько, а потом отвечай на мой вопрос. Думаю, ты вчера нарушил режим и засиделся допоздна. Пожалуйста, не надо врать, это еще хуже, чем нарушать режим. Но ты же знаешь, что у тебя есть определенный распорядок дня, и я хочу знать, почему ты его нарушил».

(автор Мэри Энн Мэйсон Экман)

Я попросил мою жену Мэри Энн написать две главы, потому что ее образование и опыт работы историка и семейного юриста, а также авторство книги о статусе детей и женщин позволят обогатить и развить идеи, которые я планировал осветить в этой главе.

Глава строится на данных исследований, о которых уже упоминалось в этой книге, с учетом нашего опыта и нашей точки зрения как родителей.

Как семейный юрист я была поражена, какое сейчас трудное время для того, чтобы вырастить достойных детей, придерживающихся норм морали. Дело не только в наркотиках и сценах насилия по телевизору, которые сбивают детей с верного пути. Безвозвратно изменились и семейные устои. Подавляющее большинство семей состоят из одного родителя (работающей матери), и старые модели воспитания детей уже практически не работают. Но есть ли у нас некая новая мудрость взамен старой? Наши традиционные источники мудрых советов и нравственной поддержки — община и церковь — уже не имеют такого значительного влияния в развивающейся светской городской культуре. У нас, родителей, есть много вопросов, но ответов на них пока мало.

Узнав, что наш 13-летний сын Том соврал нам про вечеринку, которую тайно устроил в наше отсутствие, сначала я рассердилась. Когда гнев улегся, мне стало страшно, а потом я почувствовала себя виноватой. Я испугалась, что он может пойти по наклонной. Имелись и проблемы в школе: систематическое вранье о невыполненной домашней работе, прогулы и надуманные оправдания. Ни один из этих проступков не был по-настоящему серьезным, но было очевидно, что дело принимает опасный поворот.

Когда на смену страху пришло чувство вины, я стала копаться в себе, думая, что я сделала не так как мать. В детстве Том весь день проводил в группе продленного дня. Он пережил болезненный развод родителей, когда ему было четыре года, и разделил со мной непростой период жизни, пока я не встретила Пола и снова не вышла замуж. В общем, этот ребенок на себе ощутил все тяготы современной жизни, незнакомые предыдущим поколениям детей. Может быть, теперь я наблюдала горькие последствия современного воспитания наших детей? (Далее в этой главе я постараюсь осветить некоторые специфические проблемы, связанные с ложью и разводом. Я также рассмотрю важное влияние группы продленного дня на нравственное развитие ребенка.)

Я задумалась о том, как воспитывала сына. Мы не исповедуем никакой религии, но, безусловно, мы учили его быть честным. Иногда мы подолгу обсуждали ложь и ее воздействие на других людей за ужином. Помню несколько случаев из его детства, когда он соврал и мы заставили его написать 100 раз одну и ту же фразу: «Я не буду лгать».

Потом я начала размышлять о нашей повседневной жизни. Не расходились ли наши слова с делами? Спустя неделю после того, как был обнаружен обман Тома, я стала внимательно анализировать собственное поведение. Я поймала себя на том, что соврала восемь раз, из них дважды — собственным детям. Эго была пустяковая ложь, многие люди даже не посчитали бы это обманом. Например, я сказала продавцу пылесосов, что уже купила новый пылесос. Я сказала сотруднице парковки, что только на минуточку заскочу в магазин. И я сказала по телефону маме, что мне понравилась блузка, которую она подарила мне на день рождения, хотя на самом деле это не так. Детям я соврала по совершенно невинному поводу. Я сказала своей десятилетней дочери (ради смеха), что я на самом деле на десять лет моложе, хотя я обычно никогда не вру про свой возраст, а сыну, что когда я была подростком, то должна была ложиться спать в 22:30, хотя я даже не помню, как это было в действительности.

Это было просто вранье ради удобства. Я от этого практически ничего не выигрывала и с тем же успехом могла сказать правду. В этой лжи не было никакой необходимости. Что еще хуже, я даже не осознавала в те минуты, что вру, пока не задумалась об этом.