Исчезнувшие близнецы - читать онлайн книгу. Автор: Рональд Х. Бэлсон cтр.№ 48

– Зароем так, как он умер, – заявила я. – Он не заслуживает уважения. Если кто-нибудь его найдет – поймет, почему его убили.

– А у тебя крутой нрав, – улыбнулся полковник Мюллер. – Я сразу это понял. Ладно, зароем его с приспущенным «флагом».

Мы забросали Рольфа землей, и полковник велел мне везти тележку к Давиду, а сам зашагал к себе домой. Следовало бы сказать «ко мне домой»… Он сделал шаг и обернулся:

– Отличная работа, дочь капитана Шейнмана! Отец гордился бы тобой.

Я доехала до Цеха и поставила тележку на место. Давид открыл дверь, впустил меня и сразу спросил:

– Что, черт побери, с тобой произошло?

Я разрыдалась и какое-то время не могла говорить, только сообщила, что донесение доставлено. Как обычно, на ночь я осталась у Давида. Он был таким добрым и понимающим. Ближе к утру я подробно рассказала ему, как все прошло, но так и не призналась, что на меня напали.

Он заверил, что гордится мною. Сказал, что я героиня Польши.

– Больше тебе не придется работать связной. Мы найдем другого человека. Ты уже внесла свою лепту, этого достаточно.

– Черта с два! Я читала сегодняшнее донесение, Давид, и знаю, что написал Арес. Это безумие! Я настаиваю на том, чтобы оставаться частью сети.

Услышав это, он поцеловал меня и сказал, что очень встревожен.

– И в ту ночь вы окончательно в него влюбились? – поинтересовалась Кэтрин.

– Я не говорила, что влюбилась в Давида.

– Я вам тоже не говорила, что беременна.

Лена улыбнулась:

– Знаете, отвечу вам так: если бы я до этого не влюбилась – точно влюбилась бы в ту ночь.

– Утро наступило слишком быстро.

Давид легонько толкнул меня локтем.

– Пересменка, – сказал он, – я должен спуститься вниз. А ты возьми выходной, отправляйся домой и поспи.

– Думаешь, я смогу заснуть?

– Тогда оставайся здесь. Я приду позже.

Я и осталась. Честно признаться, на целых три дня. Я была на седьмом небе от счастья.

– Любовь зарождается даже при самых ужасных обстоятельствах, – сказала Кэтрин. – Напоминает мне «Касабланку» ^[34] – базовые инстинкты действуют.

– Кэтрин! – урезонила ее Лена, правда, с улыбкой.

– Простите, но я верю в трогательные любовные истории. Особенно во время войны. У меня такое чувство, как будто я разговариваю с Ингрид Бергман.

– Ладно-ладно. Довольно. – Лена села прямо, скрестила ноги и поправила юбку. – В 1942 году немцы начали ликвидировать польские гетто в соответствии с принципами Ванзейской конференции и постановили очистить Хшанув уже к концу года. Как и бóльшая часть мира, мы понятия не имели о Ванзейской конференции.

– Расскажите о ней подробнее.

– В июле 1941 Герман Геринг назначил обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха ответственным за «окончательное решение еврейского вопроса». В январе 1942 года была созвана тайная конференция, на которой Гейдрих сообщил нацистским лидерам, что попытки Рейха избавить Европу от одиннадцати миллионов евреев путем иммиграции, истощения и иными способами оказались в значительной степени неудачными. Необходимо было принять «окончательное решение», что означало уничтожение европейских евреев.

Согласно Ванзейскому протоколу, трудоспособные евреи, разделенные по половому признаку, должны были быть отправлены в трудовые лагеря. Всех остальных евреев нужно было собрать и депортировать в перевалочные лагеря, а оттуда – в лагеря смерти, где путем массового истребления европейский континент будет избавлен от оставшихся десяти миллионов евреев. И в 1942 году немцы начали вывозить евреев из гетто Хшанува.

– Значит, массовое истребление евреев началось после Ванзейской конференции?

– Массовые убийства уже происходили по всей Польше и территории СССР. Были построены лагеря смерти, такие как Треблинка, и нацисты уже истребляли евреев. Еще до конференции был построен лагерь смерти Белжец. Суть Ванзейской конференции – сделать депортацию и транспортировку более эффективными, и никаких иллюзий относительно судьбы евреев в Европе не осталось. В результате, с одной стороны, были очищены от гетто польские города и села, с другой стороны, одновременно они становились Judenfrei ^[35].

В мае нацистское командование потребовало, чтобы юденрат Хшанува составил список из полутора тысяч фамилий для немедленной депортации, включая детей младше десяти лет и взрослых старше шестидесяти. Официальная причина, объявленная в юденрате: гетто слишком перенаселено и рабочих следует перевести в другое место. Старики не могут выполнять тяжелую работу на благо Германии, маленькие дети работать не могут вообще. Нацисты официально заявили, что младенцев и детей постарше отправят в детский концентрационный лагерь, где их будут обучать и переподготавливать, а стариков – в лагерь, где работа не такая тяжелая.

Этот приказ молниеносно разнесся по гетто. Родители не хотели отдавать своих детей. Матери цеплялись за малышей и умоляли юденрат что-то сделать. Кто-то пытался сбежать, но на дорогах стояли блокпосты, и все попытки побега потерпели крах. Нацисты поспешили сообщить нам, что всех беглецов схватили и расстреляли.

Юденрат тут же высказал протест против нацистского приказа: нельзя отрывать маленьких детей от родителей. Но немцы ответили, что в детских лагерях есть игровые площадки, больницы, медсестры и заведующие хозяйством; там они смогут ходить в школу, играть с другими детьми, там их обучат какому-нибудь ремеслу, полезному в жизни.

– В наших детских лагерях условия намного здоровее, чем в жилых кварталах вашего нищенского гетто, – уверяли они.

Многие родители отказывались верить нацистам и пытались спрятать детей, но солдаты прочесывали гетто и силой забирали малышей. Родителей, которые сопротивлялись, расстреливали. Кто-то из родителей умолял, чтобы их отправили вместе с детьми, но немцы сказали, что этот лагерь только для детей – родителям туда вход воспрещен. Они пообещали, что после войны родители воссоединятся со своими детьми. В итоге более тысячи двухсот детей собрали на железнодорожном вокзале в Хшануве. Во время посадки в поезд нацисты давали каждому ребенку кусочек хлеба с мармеладом, чтобы показать, как им будет хорошо. Дети махали на прощание плачущим родителям и доверчиво садились в вагоны. Они не выжили – никаких лагерей для детей не было.

В тот день я вернулась в нашу квартиру и увидела, что депортация детей произвела на Каролину особенно сильное впечатление. Никто не остался безучастным – все, у кого есть сердце, были безутешны, – но, казалось, для Каролины это личная трагедия. Она плакала ночами, и я наконец поняла почему. Мы мылись и стирали свою одежду в воде, которую набирали ведром в фонтане, когда Каролина замерла, увидев, что я не свожу глаз с ее обнаженного тела. Наши взгляды встретились.