– Отнеси меня в дом, – попросила она.
– Ни за что. Пока не проиграешь очередную партию.
Но он не мог оторваться от нее.
– Взгляни на меня, Таня. Стоит мне оказаться рядом с тобой, как я перехожу в газообразное состояние…
– Но не весь, – перебила она, хватая единственную его часть, остававшуюся твердой. И валясь на одеяло. – И я больше не проигрываю! Ни единой партии.
Ей отчаянно не везло. Зато везло Александру. На Татьяне остались одни трусики.
– Трусики и обручальное кольцо. Думаю, что смогу выиграть… если получу шанс.
– Попробуй снять кольцо и можешь больше его не надевать, – пригрозил Александр, сдавая карты.
Она внимательно изучала те, что достались ей. Александр почти не обращал внимания на свои. Ее тонкое вдохновенное лицо освещали отблески умирающего пламени. Карты она держала веером перед грудью, чтобы закрыться от его нескромных взглядов. Александру хотелось взять у нее из рук карты. И не терпелось добраться до нее.
– How do you say… hit me… Twice…
[16] – пробормотала она.
И тут же снова прилежно сосредоточилась. Лицо ее неожиданно прояснилось. Хлопая глазами, она вновь перешла на русский:
– Ладно, повышаю ставку на две копейки.
Александр, пытаясь сохранять серьезность, кивнул:
– Принимаю. Открывайся, Тата. Посмотрим, что у тебя есть.
– Вот тебе!
Она торжествующе швырнула перед ним карты. Полный дом
[17].
– Черта с два!
Александр выложил свои. Четыре короля.
– И что? – нахмурилась она.
– Я выиграл. Четыре короля.
Он показал на ее трусики:
– Снимай!
– То есть как это?
– Четверка королей бьет полный дом.
– Врун несчастный! – вспылила она, бросаясь в него картами и закрывая груди ладонями.
Он отвел ее руки:
– Тебе тут не Луга. Я уже все видел. Я…
Она снова прикрылась:
– Наконец-то я поняла, в чем дело! Ты мошенничаешь!
Александр хохотал так, что не смог тасовать карты.
– Сколько раз мне объяснять, гражданка-я-помню-каждое-слово-которое-ты-мне-сказал.
Он протянул руку и стал стаскивать с нее трусики.
– Правила есть правила. Давай.
Татьяна проворно откатилась от него.
– Сплошное вранье! – вызывающе провозгласила она. – Давай еще раз.
– Да, но только ты будешь играть голой. Потому что проиграла эту партию.
– Шура! Только вчера ты уверял Наиру Михайловну, что твой полный дом бьет четыре карты одного достоинства. Ты просто шулер! Я так не играю!
– Таня, только вчера у Наиры было три карты одного достоинства, а у меня был стрит. Стрит бьет три карты одного достоинства, – объяснил Александр, улыбаясь от уха до уха. – И мне не нужно мошенничать, чтобы побить тебя в покер. Домино – дело другое. Но не покер.
– Если тебе ни к чему мошенничать, зачем же надуваешь меня? – бушевала Татьяна.
– Ничего не желаю слушать. Снимай трусики, Таня. Я честно выиграл и ничего не желаю слушать.
– Честно жульничал и ничего не желаешь слушать!
На Александре были только его галифе. Глаза жадно блестели. Татьяна по-прежнему прикрывалась руками, но ее повлажневшие губы слегка приоткрылись, а взгляд шарил по его полуобнаженному телу.
– Таня, – наставительно объявил он, – хочешь, чтобы я применил силу?
– Ну да, как же! Попробуй только!
Александр обожал это ее качество – неукротимый бойцовский дух. Он вскочил с одеяла, но опоздал: она уже летела к реке. Он помчался следом, но она успела броситься в воду. Александр остановился у самого края воды.
– С ума сошла? – завопил он.
– Да, а ты жульничаешь в покер, чтобы меня раздеть! – откликнулась она.
Александр скрестил руки на груди:
– А что, для этого обязательно жульничать в покер? Да я не могу заставить тебя одеться!
– Ах ты… – донеслось с реки.
Он рассмеялся:
– Давай выходи!
И неожиданно сообразил, что не видит ее. Она казалась просто темным пятном в воде.
– Выходи же!
– Ныряй и поймай меня, если такой умный!
– Умный, но не псих! Кто это станет нырять по ночам? Выходи!
Вместо ответа она ехидно хихикнула.
– Ладно, – бросил Александр, отходя от берега.
Вернувшись к огню, он собрал чашки, папиросы, одеяло.
Отнес в дом и снова вернулся. На поляне было тихо. На реке тоже. Становилось прохладно.
– Таня! – позвал Александр.
Тишина.
– Таня! – крикнул он уже громче.
Тишина.
Александр бросился к реке. Ничего. Даже темное пятно исчезло. Луна казалась бледной. Звезды не отражались в воде.
– Татьяна! – заорал он что было сил.
Тишина.
Александр вдруг представил быстрое срединное течение Камы, булыжники, о которые они иногда спотыкались, то и дело проплывающие мимо стволы деревьев. Его окатило паническим страхом.
– Таня! Это не смешно!
Он вслушивался, пытаясь различить плеск, шорох, вздох.
Тишина.
Он, как был в галифе, вбежал в воду.
– Ну, если это одна из твоих шуточек, берегись!
Тишина.
Александр поплыл против течения, выкрикивая ее имя.
И случайно оглянулся на берег.
Она… она…
Она стояла там, уже сухая, в длинной рубашке, вытирая волосы и наблюдая за ним. Он не видел ее лица, потому что Татьяна стояла спиной к огню, но и без того было ясно, что она широко, самодовольно улыбается.
– А я думала, что ты не хочешь входить в воду в брюках, жулик ты этакий!
Он потерял дар речи. На сердце вдруг стало так легко… только вот язык не слушался.
Выбежав из воды, он подлетел к ней так быстро, что она отпрянула, споткнулась и едва не упала. И перестала улыбаться.
Он постоял над ней несколько минут, тяжело дыша и качая головой.
– Татьяна, ты невозможна.
Он схватил ее за руку, рывком поднял и, не глядя на нее, зашагал к дому.