Корабль мечты - читать онлайн книгу. Автор: Лука Ди Фульвио cтр.№ 132

У ворот солдаты попрощались с Исааком, и Серраваль повел капитана в сторожку.

Понурившись, доктор вышел на площадь Гетто Нуово. Он настолько устал, что даже не услышал, как за ним закрыли ворота. Сняв шляпу, мужчина вошел в аркаду.

– Вот до чего мы дожили. – Ансельм-банкир как раз закрывал свою лавку. – Вот тебе и избранный народ. Желтые шапки и загон для скота. Горе-горюшко… Ты слышал о так называемом Святом? Он настраивает против нас людей. Бегает по округе и всем рассказывает, мол, на острове Торчелло пропал ребенок, так это евреи его похитили. Мол, нам нужно было христианское дитя для наших темных ритуалов. Этот тип говорит, что мы приносим детей в жертву Сатане. Это очень беспокоит меня.

Исаак пожал плечами.

– Я каждый день говорю с простым народом, Ансельм. Жители Венеции ничего не имеют против евреев. Они не поверят в такую чушь.

– Да, мне тоже так кажется, – согласился с ним банкир. – Но как глава общины я должен сохранять бдительность, не так ли?

Доктор рассеянно кивнул.

– За всем нужно приглядывать, – продолжал Ансельм. – Моя задача – предотвращать возможные неприятности.

Исаак насторожился.

– Ансельм, почему я не могу отделаться от ощущения, что ты настроен серьезно поговорить со мной?

– Потому что ты мудрый человек, Исаак, – улыбнулся Ашер. – И потому, что в глубине души ты понимаешь, что этот разговор все равно должен состояться, рано или поздно.

– Я устал, Ансельм. У меня был очень тяжелый день, поверь мне… Давай ближе к делу.

– Если ты настаиваешь на том, чтобы я высказал тебе все напрямик…

– Да, уж будь добр.

– Значит, так тому и быть. – Ростовщик все еще улыбался. – Насколько я понимаю, тебе известно, как тебя называют в Гетто Нуово, да и во всей Венеции?

– Это ты называешь «напрямик»?

– Шлюший доктор. – Улыбка сползла с лица Мешуллама.

– Как оригинально.

– Это не смешно, Исаак. – На этот раз банкир говорил совершенно серьезно. – Община не в восторге от твоей работы. Вернее, от твоих пациенток. Они нас всех порочат.

– Порочат? – едко переспросил Исаак. – Я пытаюсь остановить мор!

– Это шлюхи, Исаак.

– Это люди.

Ансельм-банкир молча уставился на него.

– Разве тебя не волнуют заботы общины, к которой ты принадлежишь?

– Когда речь идет о таких заботах, то нет.

– Проститутки – падшие люди. Они достойны лишь презрения. Они навлекут позор на всех нас.

– Хорошо. Ты сказал то, что должен был сказать.

– Нет, не все. – Ансельм говорил теперь очень тихо, почти шептал. – При нашей первой встрече я сделал вид, будто поверил твоим словам о том, что ты прибыл в Венецию по суше. Но если выяснится, что ты не тот, за кого себя выдаешь, что ты тот мошенник, который обвел вокруг пальца капитана македонского судна, то что тогда ты скажешь общине?

– Я напомню своим братьям и сестрам, что в глазах Господа превыше даже цадика, святого, тот, кто пал, но затем сумел подняться.

– Думаешь, эти прекрасные слова произведут впечатление на венецианских чиновников… доктор?

Исаак уставился на него. Наверное, именно так вел себя Ансельм-банкир во время деловых переговоров.

– Ты пытаешься меня шантажировать?

Ансельм молча смотрел на него.

Исаак осознавал всю значимость этой угрозы. На мгновение ему вспомнились все те злачные места, в которых он так много времени провел в молодости. Там было полно воров, мошенников и шлюх. Наверное, подумалось ему, должна быть какая-то причина, по которой Бог указал ему этот путь. Причина, по которой его отец вбил себе в голову, что должен во что бы то ни стало обучить сына искусству врачевания. Возможно, Исааку самой судьбой уготовано примирить две общины, которые он так хорошо знал.

– Ты должен сделать выбор, – выпалил Ансельм.

Исааку вспомнились портовые шлюхи, с которыми он делил постель. Иногда они совали парнишке в руку краюху хлеба, чтобы он не умер от голода.

– Я горжусь тем, что меня прозвали шлюшьим доктором.

Войдя в тронный зал в особняке Контарини, Бенедетта почувствовала, что все взгляды благородных дам и куртизанок устремились к ней, недоброжелательные, высокомерные взгляды.

Она шла под руку с патрицием, пытаясь расправить плечи и не сбиться с шага из-за хромоты своего спутника. Бенедетта знала, что каждая из присутствующих в комнате женщин втайне насмехается над нею и презирает за то, что она стала любовницей этого калеки – калеки не только телом, но и душой.

Бенедетта старалась ни с кем не встречаться глазами. Ее украшения были столь же дорогими, как и у других женщин, прическа столь же модной, и накрасили девушку с той же изысканностью, как и всех остальных. Короче говоря, она выглядела в точности как и все остальные женщины в зале. Но что-то все же выделяло ее.

Бенедетта была намного красивее большинства из них. Это читалось во взглядах всех мужчин.

И у нее было потрясающее платье. Такого ни у кого больше не было. Платье, на которое с любопытством поглядывали все дамы в зале.

И Бенедетта надеялась, что этот наряд станет источником их зависти.

Возможно, именно из-за этого платья дамы с ней и заговорят.

Наряд был удивительно необычным. Из-под рукавов с буфами, расширявшихся к предплечью, выглядывали два рукава поуже, сшитые из столь нежного прозрачного шелка, что под ним чарующе поблескивала кожа. Лиф был не таким жестким, как у других дам, он мягко облегал грудь и подчеркивал женские формы тем, что переход к талии был не ровным, а складчатым, и поэтому грудь казалась выше. Когда Бенедетта впервые увидела этот хоть и простой, но оригинальный крой, ей сразу же подумалось, что любому мужчине захочется провести ладонью по столь открыто выставленным напоказ прелестным округлостям. Сзади и спереди платья на уровне бедер в ткань юбки были вшиты по две негнущиеся палочки, подчеркивающие талию. Такое построение каркаса юбки и стройнило, и делало Бенедетту грациознее. Сама же юбка лишь отдаленно напоминала традиционный крой колокольчиком, при котором наряд полностью скрывал нижнюю часть тела; она состояла из множества слоев тонкой ткани, а потому хоть и принимала форму, соответствующую требованиям моды, но при этом облегала ножки, и их очертания проступали под нарядом при каждом движении.

Рядом с Бенедеттой шел патриций Контарини, весь в белом с позолотой. В центре огромного зала, залитого светом бесчисленных свеч и лампад, пара остановилась. Патриций неуклюже поклонился гостям, и все разразились аплодисментами. Повернувшись к музыкантам, Контарини кивнул, оглашая начало бала. Пританцовывая, он подвел Бенедетту к стоявшему в некотором отдалении от всех остальных креслу и усадил там, сам же подошел к обтянутому синим шелком помосту, на котором красовалось кресло, скорее напоминавшее трон. Там-то он и уселся. Один.