Далекие Шатры - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Маргарет Кей cтр.№ 159

Если бы не близость озера и не тот факт, что дующий оттуда ветер был на несколько градусов прохладнее, чем во многих областях Раджпутаны, ситуация в лагере была бы просто невыносимой. А так она была терпимой, хотя никто не сказал бы о ней большего. Ветер отгонял мух и позволял самым важным персонам в лагере находить частичное спасение от зноя в сплетенных из травы циновках, которые подвешивались при входе в палатку и постоянно увлажнялись водой, так что ветер, проникая сквозь них, охлаждался и веял приятной свежестью. Но людям, не имевшим палаток или травяных циновок, приходилось худо, тем более что все в лагере были горцами, непривычными к жаре, которую обитатели Раджпутаны считали естественной.

– Сколько еще времени мы продержимся? – простонал Кака-джи, переживавший приступ тяжелой депрессии.

Старик выглядел сморщенным и несчастным, как новорожденная мартышка. Из-за дующего сквозь циновку ветра он застудил печень и вдобавок мучился тяжкими мыслями – и угрызениями совести.

– Не волнуйтесь, Рао-сахиб, – сказал Аш. – Если все пойдет хорошо, скоро вас и всех ваших подопечных поселят в одном из гостевых домов на озере, где вы будете жить в сравнительной прохладе и в хороших условиях.

– Если, – пессимистично повторил Кака-джи. – Однако я не вижу никаких признаков, что раджа смягчается, и, возможно, в самом скором времени мы начнем испытывать нехватку в воде. Если речка пересохнет – а мои слуги говорят, что она мелеет изо дня в день, – что тогда? Неужто нам придется страдать не только от голода, но и от жажды?

– Речка не пересохнет. Она питается водой из горных источников, как и озеро, а оно, хотя уровень воды в нем понизился, по-прежнему остается глубоким и широким. Однако нам пора начать действовать: теперь, полагаю, даже сахиб из политического департамента едва ли сможет обвинить меня в том, что я не проявил должного терпения. Завтра мы снова поговорим с раджой и посмотрим, не переменилось ли у него настроение.

– Не переменилось, вот увидите, – проворчал Мулрадж. – Зачем нам тратить попусту слова и время?

Аш пожал плечами:

– В Билайте говорят: «Не получилось с первого раза – пробуй снова и снова».

– Ерунда! Мы пробовали двадцать раз, дважды двадцать, – с отвращением ответил Мулрадж. – Мне страшно надоело все это.

Тем не менее на следующее утро они снова отправились в город знакомой до боли дорогой и, прождав в передней даже дольше обычного, опять пустились в утомительное обсуждение доводов каждой из сторон, и все так же безуспешно. Однако на сей раз Аш попросил изложить требования раджи в письменном виде, дабы в случае их удовлетворения иметь возможность оправдаться, если махараджа Каридкота или британские власти не поверят, что такие требования действительно были предъявлены, и заподозрят, что он лжет, пытаясь скрыть тот факт, что он и прочие представители Каридкота незаконно присвоили деньги и поделили между собой.

– Пока на руках у нас нет письменного свидетельства, что с нас потребовали такую сумму, мы не смеем даже обдумывать возможность выплаты, – пояснил Аш. – Вот в чем наша трудность, и вы, несомненно, понимаете, что для моих спутников вернуться в Каридкот без вещественных доказательств, подтверждающих устное заявление, что деньги были потрачены в интересах раджи, равносильно смерти. У меня самого могут выйти серьезные неприятности с начальством, поэтому я попросил бы…

Радже и первому министру, да и всему совету, коли на то пошло, его просьба показалась совершенно разумной. Окажись они сами в подобной ситуации, то, безусловно, рассуждали бы точно так же и предприняли бы такие же шаги к обеспечению своей безопасности. Для них было очевидно, что махараджа и политический департамент в гневе своем заподозрят сахиба и его товарищей в воровстве и лжи, когда те признаются в выплате суммы, значительно превосходящей ранее оговоренную. Раджа, предвкушая победу, мигом согласился представить сахибу свои требования в письменном виде и даже по просьбе Аша милостиво приложил к ним отпечаток своего большого пальца в доказательство подлинности документа.

Аш внимательно прочитал бумагу и, убрав ее во внутренний карман мундира, поблагодарил раджу за любезность с неподдельной на сей раз сердечностью, заставившей раджу ошибочно предположить, что столь теплое изъявление признательности можно считать обнадеживающим признаком и свидетельством того, что делегация из лагеря, за неимением выбора, наконец решила уступить всем выдвинутым требованиям.

– Ну и чего мы этим добились? – спросил Мулрадж, когда они проезжали бок о бок через Слоновые ворота.

Кака-джи в тот день с ними не было: он лежал в постели с простудой.

– Теперь у нас есть документальное доказательство, – ответил Аш, хлопая себя по нагрудному карману. – Сегодня вечером оно отправится с объяснительным письмом в политический департамент, Спиллеру-сахибу. А как только я буду уверен, что он его получил, мы натянем радже нос. Даже Спиллер-сахиб не сочтет столь возмутительный шантаж допустимым и простительным.

Объяснительное письмо было написано в течение часа и, по причине спешки и взвинченного состояния Аша, составлено не в самых деликатных выражениях. В коротких и резких, хотя и не откровенно грубых фразах сквозило плохо скрываемое раздражение на некомпетентного чиновника, которое глубоко оскорбило майора Спиллера и привело к непредвиденным последствиям. Но Аш не мог знать этого.

Он запечатал письмо в конверт вместе с бумагой, содержащей требования раджи, и снова сопроводил нарочного до границы. Возможно, на этот раз подобные предосторожности были излишними: раджа наверняка счел бы совершенно закономерным решение сахиба написать в политический департамент перед капитуляцией и вряд ли попытался бы задержать посыльного. Тем не менее Аш предпочел не рисковать; он смотрел вслед удаляющемуся всаднику, пока тот не скрылся из виду, и только потом повернул назад.

Аш прекрасно понимал, что следующий задуманный им ход является всего лишь блефом и что, если дело сорвется, последствия могут оказаться катастрофическими. Но он должен был рискнуть. Единственная альтернатива состояла в том, чтобы бросить Джали на произвол судьбы, которая будет ужасной, коли она останется в Бхитхоре незамужней, не имея никаких прав и привилегий сверх тех, какими наделена любая другая служанка в зенане Рунг-Махала. Аш даже не допускал такой мысли: перспектива оставить Джали здесь сама по себе ужасна, но перспектива оставить ее в столь тяжелых обстоятельствах поистине чудовищна, и он сделает все возможное, чтобы она осталась здесь в качестве рани Бхитхора. Это самое большее, что он в силах сделать для нее сейчас.

Он прождал два дня, давая нарочному время добраться до майора Спиллера, а на третий попросил об очередной аудиенции, чтобы посоветовать радже не тешиться призрачными надеждами и дать ему последний шанс отказаться от своих требований. Получив согласие на встречу, Аш отправился в Рунг-Махал в сопровождении Мулраджа и небольшого эскорта и был принят в уединенных покоях дворца раджой, полудюжиной советников и несколькими придворными из числа любимцев.

Разговор получился коротким: если не считать обычного обмена любезностями, Аш высказался лишь дважды, а раджа всего один раз, и оба ограничились несколькими словами. Аш осведомился, не пересмотрел ли раджа свои требования и не готов ли принять изначальные условия, о которых его представители договорились в Каридкоте с махараджей, а раджа ответил, что не собирается ничего пересматривать и считает свои требования справедливыми и в высшей степени разумными. Правитель Бхитхора говорил высокомерным и презрительным тоном, и когда по подсказке своего злого гения он улыбнулся, внимательно наблюдавшие за ним советники, последовав примеру своего господина, заухмылялись, а несколько самых льстивых придворных громко захихикали. Но больше в тот день никому из них не пришлось улыбаться.