История Японии - читать онлайн книгу. Автор: Эльдар Дейноров cтр.№ 138

Война все еще продолжалась: императорские войска двигались к Эдо. Важным было даже не столько взятие сёгунской столицы, сколько разъяснение новой ситуации даймё, которые находились в вассальных отношениях с домом Токугава. Заодно (впервые!) положение разъясняли и простолюдинам. Поход превратился в то, что сейчас в России на «английско-нижегородском новоязе» называется «пиар-акцией». Особое подразделении армии «Отряд красной вести», куда входили ронины, крестьяне и простые горожане, проводило пропаганду. Они обещали снижение налогов в землях клана Токугава. Но когда пропагандисты перестарались, посулив едва ли не отмену налогообложения, власти репрессировали отряд, обезглавив его и в фигуральном, и в буквальном смысле. Революция не должна была перехлестывать через край.

Сторонники Ёсинобу готовились к сдаче Эдо, а император предпринял невероятно длинное путешествие до уже освобожденного города Осака. Естественно, он ехал в закрытом паланкине. Во время путешествия произошло поистине невероятное событие — правитель морской державы впервые увидел море!

В начале марта императорские войска вошли в Эдо без сопротивления. Ёсинобу не казнили, оказалось гораздо уместнее достичь компромисса. Новый глава клана Токугава, Ёсиёри, приветствовал прибывших. Он уже не был сёгуном. Бакуфу не стало.

Но оставались еще те даймё, которые не признали новых порядков. Они бежали на север. Теперь туда же переместилась и война.

Как ни странно, обе стороны заявляли, что борются за императора. Повстанцы выступали не против Муцухито, а против «предателей» с юго-запада. Но более никто не требовал восстановления сёгуната. Реставрация императорской власти стала свершившимся фактом.

14 марта в Киото, еще до сдачи Эдо, была проведена церемония с участием большинства видных сановников страны. Для начала в зале провели синтоистскую церемонию освящения. Место Муцухито обустроили на севере, ширмы с изображением четырех времен года символизировали роль императора, как божества урожая и благосостояния. Но если уж государь не был скрыт от европейцев, к чему скрываться от собственных подданных? И обычного в подобных случаях занавеса не поставили.

Церемония стала не только политическим, но и религиозным ритуалом. Заместитель главного министра Санэтоми Сандзё прочел молитву, совершил приношения красной и белой материей на алтарь и лишь после этого огласил от имени Муцухито текст «Высочайшей клятвы в пяти статьях».

Император обещал учитывать мнение общества при принятии решений, используя коллегиальность. И знать, и простой народ должны были сплотиться ради управления Японией. Но для военных и гражданских чиновников, а также и для «простолюдинов» предоставлялось и право на проявление инициативы. Муцухито заявил о том, что дурные обычаи будут ликвидироваться, а управление страной станет проводиться по закону. Кроме того, в клятве содержался и пункт о «приобретении знаний по всему миру» ради укрепления государства.

Император клялся перед богами, что будет соблюдать эти принципы правления.

Клятва была подписана 832 свидетелями, представлявшими высшую знать страны. Но в дело управления страной стали вовлекаться и простые люди, прежде и не помышлявшие о подобном праве.

Остается сообщить о судьбе Ёсинобу Токугавы, последнего сёгуна. Ему и в самом деле оставили жизнь. Мало того, даже выделили богатое содержание. Он не захотел становиться поверженным героем — и хорошо провел оставшееся до естественной кончины время, удалившись «в глухую провинцию у моря», совершенствуясь в «европейской науке» (фотографии), охотясь и выращивая новые сорта чая.

Но последняя битва с войсками сёгуната в столице состоялась 15 мая 1868 г. уже без всякого его участия. На холме Уэно мятежные вассалы бывшего сёгуна оказались полностью разгромленными после артподготовки. Исход гражданской войны был предрешен.

Действовать предстояло по всем направлениям: менять административную систему, развивать связи с зарубежными странами, вводить новые технологии. И нужно было выбрать правильную идеологию, чтобы страна от головокружения времени перемен не слетела в хаос. В этом-то и состоит основная заслуга императора — он сумел сделать правильный выбор. В конце концов, все остальное делали те, кто верно служил ему, в том их немалая заслуга. Но без идейного стержня ничего бы возникнуть не смогло.

Возможно, юный государь воспользовался чьи-то советом, может быть, поступил так, как подсказывало сердце. Но он обратился к истории. Притом не к истории времен сёгунатов, а к более ранней, начиная с Дзимму-тэнно.

Дело в том, что любая революция, предлагающая сломать старый порядок и построить нечто совершенно новое, рано или поздно будет обречена, какими бы справедливыми ни были ее цели. Но если мы рушим нечто наносное, возвращаясь к истокам и вспоминая родные традиции, то дело принимает совершенно иной оборот. При этом не столь уж важно, насколько соответствует исторической правде год начала правления Дзимму или чудовищно длинные сроки царствования первых императоров. В конце концов, традицию можно и выдумать — главное, чтобы она работала во благо.

А уж потом историки, не связанные с идеологией, расставят все по местам…

После сдачи бывшего сёгуна на милость победителям и взятия Эдо события на севере страны выглядели заурядным мятежом. Тем не менее, его пришлось подавлять довольно долго. В Хакодатэ бывший заместитель командующего флотом бакуфу, видя, что восстановить власть сёгуната уже нельзя, совершил нечто едва ли не более невероятное, чем революция Мэйдзи. Такэаки Эномото создал на слабо колонизированном острове Хоккайдо сепаратистскую республику, став ее первым (и последним) президентом. Больше никто в Японии такого не творил. Впрочем, это «независимое государство» прожило примерно четыре месяца, а вот президент оказался гораздо удачливее. Побежденных самураев наказали не слишком строго, и Эномото, отсидев три года в тюрьме, служил видным чиновником все на том же острове Хоккайдо.

Остальных мятежников отправляли в ссылку, брали контрибуцию с их владений, держали под домашним арестом. Одно из их княжеств — Айдзу — ликвидировали полностью. Но репрессии не выглядели чрезмерно жестокими.

Гражданская война унесла множество жизней, хотя, конечно, количество жертв вряд ли сопоставимо с гражданскими войнами в России или даже в США. Но и сказать, что дело обошлось малой кровью, нельзя.

Есть великое искушение сравнить Департамент истории, созданный еще до полной и окончательной победы, с министерством правды в романе Дж. Оруэлла «1984». Но это сравнение верно, только если говорить о методах. Цели оказались принципиально различными: Мэйдзи и начальник департамента Санэтоми Сандзё вытаскивали свою страну из феодализма к цивилизации, а герои Оруэлла погружали людей в пучину нового феодализма, стремясь сделать это навсегда.