История Японии - читать онлайн книгу. Автор: Эльдар Дейноров cтр.№ 108

Армия Симадзу преградила дорогу силам Хидэёси, оставив за спиной реку Сэндайгава. Им даже удалось, не дожидаясь, пока противник построится, подобраться к штандарту Хидэёси «золотому ковшу». Но это стало последним успехом самураев из Сацума. Им пришлось отступать к реке.

Любопытно, что и в эти годы еще существовала традиция поединков. В этом сражении сошлись два командира конницы — Нииро Тадамото, вассал Симадзу, и Киёмаса Ката. Нииро поединок проиграл, но его противник не стал убивать его, подарив жизнь.

Засада с дымовой завесой на подступах к Кагосиме не дала результатов для Симадзу: ее использовали слишком рано. Но самый тяжелый удар нанесли, как это не странно, монахи из «прямодушных». Оказывается, в распоряжении разведки Хидэёси были и они. Эти монахи оказались проводниками по дикой местности.

Двухсторонний улар «имперских экспедиционных сил» поставил клан Симадзу в безнадежное положение. И тут оказалось, что дипломатия — это продолжение воины иными средствами. «Симадзу Ёсихнса, глава клана Сацума… первый раз встретился лицом к лицу с Хидэёси. Он увидел человека небольшого роста, с морщинистым обезьяньим лицом, но в манерах великого полководца было такое врожденное благородство, что Ёсихиса исполнился благоговейным страхом. Условия, предложенные Хидэёси, были просты. Ёсихиса должен был отправиться в Киото как заложник, а управление Сацума переходило к его брату Ёсихиро. Симадзу сохраняли контроль над Сацума, Осуми и половиной провинции Хюга», — сообщает С. Тёрнбулл.

Это было из разряда тех самых предложений, от которых невозможно отказаться. Военная кампания на том и завершилась. Самым последним сложил оружие отряд недобитого Нииро Тадамото, который уже готовился к партизанской войне.

Север острова Хонсю, как всегда, представлял особую проблему. Клан Ходзё владел этой территорией, но, как часто и случается, если Соун Ходзё был весьма талантливым политиком и полководцем, то его правнук Удзимаса таким умом не обладал. Конечно, «низшие» победили, но в те годы они могли только копировать систему правления «благородных». Наследственность правления в очередной раз дала сбой.

Горы, судя по всему, оказались препятствием и для технических, и для культурных новшеств. Удзимаса рассчитывал на допотопные луки со стрелами и холодное оружие, а не на аркебузы. Да и обычаи на его территории оставались допотопными.

На 1590 г. Хидэёси Тоётоми запланировал нанеси удар по Ходзё. На сей раз боевые задачи касались Иэясу Токугавы. Ему волей-неволей пришлось готовить кампанию против северного соседа своих владений.

В апреле 1590 г. в столице состоялся великолепный военный парад, и армия Хидэёси отправилась на севе]). А Токугава был уже готов начать осаду владений Ходзё.

С. Тёрнбулл приводит приказы Иаясу Токугавы в бытность того полевым командиром. Времена менялись, и прежняя война, основанная на личной доблести, окончательно уступила войне массовой.

«Если кто-либо отправится на разведку без приказа, он будет наказан.

Если кто-либо вырвется вперед, даже для того, чтобы совершить подвиг… он и вся его семья будут наказаны.

Всякий, кто окажется в другом отряде [на марше] без уважительной причины, будет лишен коня и оружия.

Все войска на марше должны держаться главных дорог…

…Да будут все боги Японии, большие и малые, наблюдать за нами! Да поразят они без жалости всякого, кто нарушит эти приказы! Да будет так».

Наполеон наверняка справедливо заметил бы на это, что боги, как правило, оказываются на стороне больших батальонов. А «строгое наказание» могло означать многое — от выговора до укорачивания на голову.

Война быстро перешла в фазу осады. Иэясу Токугава занял приграничные укрепления, после чего можно было дожидаться, когда Ходзё капитулирует из-за недостатка продовольствия. Обстановка у осаждающих оказалась вполне мирной, напоминающей загородную прогулку — с танцовщицами, чайными церемониями и пирами. Попытку штурма предприняли одни раз, да и то, вероятно, от скуки.

Удзимаса Ходзё, в конце концов, совершил самоубийство, а его самураи сочли за благо покориться (или же им не терпелось присоединиться к веселью и узнать о новостях столичной моды?) Во всяком случае, с ними обошлись хорошо, хотя территорию все же отняли. Между прочим, тогда же Хидэёси вознаградил старания Токугавы — он подарил ему земли, где можно было основать столицу. Это место поблизости от Камакуры и впрямь стало столицей. Когда-то город назывался Эдо, но мы с вами знаем его, как Токио.

Последний северный лайме, Масамурэ Датэ, прозванный Одноглазым Драконом (он потерял часть зрения в бою, мало того, отрезал недовыбитый глаз, повисший на щеке, дабы противник не ухватился за него во время поединка), решил покориться сам. Теперь Япония стала единой, а «собирателем земель» оказался человек крестьянского рода. Он по праву мог бы стать сёгуном, но был провозглашен лишь кампаку (регентом).

И в единой Японии оказалось слишком много людей, хорошо умеющих воевать…

Мы уже успели порядком подзабыть некое княжество Мимана на Корейском полуострове, которое в свое время покорилось древней японской морской экспедиции. Но вот Хидэёси Тоётоми помнил о нем. Как оказалось, очень хорошо.

Понятно, что объединением Японии дело не ограничилось бы. В свое время (кстати, примерно в те же годы) Южная Америка очень хорошо ощутила, что такое идальго — люди, посвятившие всю жизнь войне с маврами, выбившие их из Испании и… оставшиеся «безработными». Дело для них нашлось с открытием Нового Света.

Примерно то же произошло и с самураями. Но в Японии процесс развивался быстрее. И первым среди жаждавших битв был сам военный диктатор.

Некий корсиканец, проявивший себя в XVIII веке, мог бы лишь позавидовать планам сына японского крестьянина. Они, пожалуй, превосходили наполеоновские. Хидэёси надеялся завоевать не только Японию, но и Китай. Неясно, чего здесь оказалось больше — безумия или трезвого расчета. Диктатор сравнивал Китай с циновкой, которая может быть широкой, но ее вполне возможно свернуть и унести.

Есть свидетельства, что во время кампании против Ходзё полководец посетил святилище бога войны Хатимана под Камакурой. Там оказалась и статуя великого Ёритомо Минамото. О дальнейшем рассказывает С. Тёрнбулл: «Хидэёси подошел к статус великого сёгуна и, похлопав ее по спине, обратился к изображению своего славного предшественника с такими словами: «Ты обрел всевластие под небесами, ты и я — единственные, кто смог это сделать. Но ты происходишь из благородного рода, а я вышел из крестьян. Но что до меня, как только я завоюю всю империю, я намереваюсь покорить Китай. Что ты об этом думаешь?»