Принц на белом коне - читать онлайн книгу. Автор: Памела Робертс cтр.№ 19

Нет, Бет, не пытайся быть мне матерью. Тем более что, имея такую мать, как у меня, я давно перестала считать эту связь священной.

Я – свободная, независимая женщина и могу делать все, что мне вздумается! Отныне и навеки! Аминь!

И Саманта снова сжала правую руку в кулак и стукнула им по крышке стола в знак бунта и неповиновения, совершенно позабыв о том, что уже сделала так несколько минут назад с достаточно плачевным результатом.

О господи! Какая же я все-таки неуклюжая дура! То изрезалась, то костяшки разбила... И все почему? Потому что так и не научилась быть взрослой, а по-прежнему, как малолетка, пытаюсь отстоять свою так называемую независимость. На которую, между прочим, никто и не покушается.

Сэм, детка, пора принимать меры. Сначала попробовать мужика, а если не поможет, то, видно, придется обращаться к психоаналитику. Подумай сама, лучшую подругу только что послала к дьяволу, потому что она сказала то, чего тебе не хотелось слышать, и вместо нее ведешь беседы с самой собой... Это никуда не годится. Даже если Бет и была несправедлива...

Даже? Она была несправедлива. И не ей судить о Мередите, которого она в глаза не видела и о котором ничего не знает.

Он ведь скоро позвонит, верно? А если и нет, то ничего страшного. Мы встретимся завтра. И проведем вместе вечер, потому что я ему очень нравлюсь. Он сам так сказал. И возможно, не только вечер, но и...

А ты готова к этому, Саманта?

Я готова! Я хочу! Я жду!

Когда бы ни настал этот момент, я готова!

Саманта приехала за полчаса до назначенного времени, но минут двадцать просидела в машине, поглядывая по сторонам и нетерпеливо ожидая прибытия Мередита, намереваясь столкнуться с ним словно бы невзначай. А когда простенький план не увенчался успехом, прошла прямо в зал и села.

Скамья присяжных была вовсе не скамьей, а рядом кресел, расположенных в три ряда: пять, семь и три – самый верхний для запасных членов. Саманта заняла место в первом ряду, приветливо кивнула тем из своих коллег, что уже собрались, и осмотрелась.

Почти все уже было готово к началу, юристы перекладывали бумаги и деловито переговаривались, не хватало лишь главных действующих лиц – судьи Лондберга и Тони Уэстлэнда, а кроме них, еще Мередита, крашеной куклы и двоих присяжных.

Стрелка часов над кафедрой неумолимо приближалась к двенадцати, охрана ввела подсудимого – улыбающегося, в прекрасном костюме, прибывшего словно бы и не из тюрьмы, а из номера дорогого отеля. Вот и крашеная девица появилась, сияя ослепительной улыбкой, следом за ней еще две женщины и лишь затем Мередит.

Глаза его моментально отыскали Саманту, и у нее на мгновение замерло сердце, а потом помчалось с удвоенной скоростью.

Он не забыл меня! И не обманул! Я действительно ему нравлюсь. Иначе не смотрел бы на меня так. О боги, неужели? Неужели моя несчастная жизнь на самом деле вот-вот переменится? Я... да, я почти счастлива. Предчувствие счастья – это восхитительно. Это, возможно, даже лучше самого счастья.

Ее лихорадочные мысли были прерваны призывом встать – судья Лондберг вошел энергичным шагом, сухо поприветствовал собравшихся, устроился в своем кресле и кивнул, показывая, что готов начать заседание.

Прокурор – высокий, худой, в дурно сидящем сером костюме – начал вступительную речь и спустя две минуты полностью завладел вниманием если и не всего жюри, то Саманты уж точно. Она слушала, боясь пропустить хоть одно слово, позабыв и о неблагоприятном впечатлении, что он произвел на нее своей внешностью, и об обуревавших ее последние дни эмоциях, и о самом Мередите.

Оказывается, в один субботний вечер племянник губернатора, накачавшись до умопомрачения наркотиками и алкоголем, рассорился с подружкой и ушел из ее дома, громко хлопнув дверью. Ничего не соображая от смеси изрядного количества кокаина, скотча и ярости, он вскочил в машину и рванул с места, не обращая внимания на прохожих.

Саманта бросила быстрый взгляд на Уэстлэнда и была потрясена до глубины души, увидев, что он не только не испуган и даже не смущен словами обвинителя, но по-прежнему улыбается. И не просто улыбается, а словно бы насмехается над предъявленными ему обвинениями.

А прокурор продолжал говорить, разворачивая картину деяний обвиняемого вплоть до того фатального момента, когда на пересечении Пятнадцатой улицы и Магнолия-драйв Уэстлэнд не затормозил на красный сигнал светофора и сбил тридцатипятилетнюю миссис Сноу – законопослушную мать двоих детей.

– Если бы он остановился, господа присяжные заседатели, – гремел прокурор, – если бы только он соблаговолил остановиться, покинуть кабину своего роскошного автомобиля и, так сказать, спуститься на нашу с вами грешную землю с высот своего опьянения – если бы он так поступил, то мы бы с вами сейчас не находились здесь. Потому что миссис Сноу была бы жива. Да-да, если бы сидящий перед вами молодой человек не побоялся запачкать белые кожаные сиденья своего «ламборджини» кровью раненной им женщины, двое детей не стали бы сиротами. Круглыми сиротами! По вине человека, сидящего перед вами с наглой улыбкой и рассчитывающего выйти из этого зала свободным и безнаказанным благодаря средствам и связям. Я обращаюсь к вам, господа присяжные, с призывом восстановить справедливость и не дать двоим несовершеннолетним погибнуть следом за их безвременно ушедшей матерью! Я прошу – нет, я требую от вас! – наказания для Энтони Уэстлэнда за совершенное им хладнокровное убийство!

Он замолчал, и некоторое время в зале царила гробовая тишина. Пылкая речь не оставила равнодушным никого, кроме разве что двоих адвокатов и самого обвиняемого.

Саманта промокнула слезинку и осторожно огляделась, застыдившись излишней чувствительности, но увидела, что она не одинока в своей реакции.

Адвокат Уэстлэнда, невысокий, но безукоризненно в отличие от прокурора одетый, поднялся с места, готовый приступить к своему вступительному слову, но стук молотка остановил его. Судья объявил перерыв на ланч и приказал всем собраться в зале в два часа пополудни.

Первая трапеза в отведенном для присяжных помещении оставляла желать лучшего. Еда оказалась безвкусной, само помещение мало напоминало столовую или даже кафетерий, а неработающий кондиционер превратил его если и не в пекло, то как минимум в чистилище.

Кроме того, есть никому не хотелось. Присяжные находились под впечатлением только что услышанного, они лишь изредка негромко обменивались несколькими словами, а в остальном сидели и молча жевали сандвичи и хот-доги.

Саманте кусок в горло не лез, поэтому она оставила нетронутую еду на тарелке, сделала глоток-другой теплой колы и вышла в коридор размять ноги.

Не успела она сделать нескольких шагов, как ее тронули за локоть.

– Саманта, добрый день.

Она обернулась – перед ней стоял Доналд Мередит. Сердце ее подпрыгнуло, но, памятуя о несостоявшемся свидании, она ответила весьма сдержанным тоном: