Невыносимая любовь - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Макьюэн cтр.№ 33

С такими мыслями я отпер дверь и переступил порог. Некоторое время я стоял, переводя дух и анализируя тишину и атмосферу квартиры. Хотя не было ни сумочки на полу возле двери, ни брошенного на стул жакета, я кожей чувствовал, что Кларисса уже вернулась с работы, но что-то не так. Я позвал ее, но никто не отозвался, и я прошел в гостиную. Она была Г-образной формы, и мне пришлось сделать несколько шагов, прежде чем я убедился, что Клариссы здесь нет. Из коридора, где я только что был, вроде бы донесся какой-то звук, и я снова позвал ее. В каждом доме есть свой набор потрескиваний и постукиваний, обычно вызываемых незначительными перепадами температуры, так что я не удивился, когда в коридоре никого не оказалось, хотя по-прежнему был уверен, что Кларисса где-то в доме. Я отправился в спальню, решив, что она могла прилечь. Туфли, в которых она уходила на работу, аккуратно стояли рядом с кроватью, покрывало было чуть примято в том месте, где она лежала. В ванной тоже не было следов ее пребывания. Я быстро обошел остальные комнаты, кухню, ее кабинет, детскую спальню – а потом проверил задвижку на двери, ведущей на крышу. После этого мне пришлось изменить свое мнение и прийти к логическому заключению: она пришла домой, скинула туфли, полежала на кровати, надела другие туфли и ушла. Встреча с Перри настолько взволновала меня, что я неправильно истолковал атмосферу.

Я пошел на кухню, поставил чайник. Потом забрел в свой кабинет и там обнаружил Клариссу. Это было так очевидно и шокирующе. Я увидел ее словно в первый раз. Она сидела босая, откинувшись в моем кресле, развернувшись спиной к столу, а лицом к двери. После всего, что произошло сегодня, этого можно было ожидать. Я выдержал ее взгляд и спросил:

– Почему ты не отзывалась?

– Думала, сюда ты заглянешь в первую очередь. – Когда я помрачнел, она добавила: – Ты не подумал, что я копаюсь в твоих вещах, пока тебя нет дома? Разве не так мы теперь поступаем друг с другом?

Я тяжело опустился на диван. Когда ты кругом не прав, чувствуешь что-то вроде свободы. Не нужно бороться, бессмысленно подбирать аргументы.

Она была спокойна и очень сердита.

– Я просидела здесь полчаса, уговаривая себя залезть в ящик и покопаться в твоих письмах. И знаешь, не смогла разжечь в себе интерес. По-твоему, это ужасно? Меня не интересуют твои секреты, и если у тебя нет секретов, мне это тоже неинтересно. Если бы ты захотел почитать мои письма, я бы сказала: «Пожалуйста, читай. Мне нечего скрывать». – Ее голос был выше обычного и немного дрожал. Я никогда не видел ее настолько разъяренной. – Ты будто нарочно оставил ящик открытым, чтобы я вошла и увидела. Это вроде такое сообщение, послание от тебя ко мне, знак. Беда в том, что я не поняла значения. Может, я глупа. Ну так скажи мне прямо, Джо. Что ты пытаешься сообщить?

Дорогой Джо, вчера в четыре часа в ворота моего дома позвонил студент, которого я специально нанял. Я вышел к воротам и отдал ему пятьсот фунтов за неделю работы, а он протянул мне сверток через прутья ограды. Ксерокопии тридцати пяти твоих статей. Он ушел довольный, а что же я? Я и понятия не имел, что за ночь ждет меня впереди. Наверное, это были худшие часы моей жизни. Сущая пытка, Джо, оказаться один на один с твоими сухими печальными мыслями; думать о дураках, заплативших за них хорошие деньги, и о невинных читателях, чьи дни были ими отравлены.

Я устроился в комнате, которую моя мать называла библиотекой, хотя на книжных полках там довольно пусто, и прочел все до последнего слова; слова будто звучали в моей голове, как если бы ты произносил их для меня. Я читал каждую статью как письмо, отправленное тобой в будущее, где есть место нам обоим. Что ты пытаешься со мной сделать, думал я не переставая. Уязвить меня? Оскорбить? Испытать? Я ненавидел тебя за это, но я ни на мгновение не забывал, что я люблю тебя, и потому читал дальше. Ему нужна помощь, говорил я себе каждый раз, когда был уже готов отчаяться, я должен освободить его из тесной клетки рассудка. В какие-то минуты я сомневался, верно ли истолковал волю Господа. Неужели я должен привести к нему автора этих ужасных статей, направленных против Него же? Может, задача моя проще и чище. Я, конечно, знал, что ты занимаешься наукой, и был готов, что мне будет непонятно или скучно, но мне и в голову не приходило, что в твоих статьях столько презрения.

Ты уже, наверное, не помнишь свою статью, четыре года назад написанную для «Нью сайнтист» о последних технологических достижениях в области изучения Библии. Кому есть дело до углеродного анализа возраста Туринской плащаницы? Неужели ты думаешь, что у людей изменится представление о Боге, когда они узнают, что это средневековая мистификация? Неужели ты думаешь, что вера может зависеть от длины полуистлевшего куска материи? Но по-настоящему шокировала меня другая статья, где ты пишешь собственно о Боге. Может, это была всего лишь шутка, но тем даже хуже. Ты делаешь вид, будто знаешь, кто или что Он, – литературный персонаж, говоришь ты, вроде героя романа. Ты говоришь, что лучшие умы в этой области готовы высказать «научную гипотезу» об авторе Яхве и что все свидетельства указывают на некую женщину, хеттеянку, жившую за тысячу лет до Рождества Христова. Ее звали Вирсавия, и она была любовницей Давида. Женщина-писатель выдумала Бога! Лучшие умы скорее умрут, чем возьмут на себя ответственность за такую догадку. Речь идет о силе, которую не осмыслить ни тебе, ни кому-либо другому из живущих на Земле. Ты идешь дальше и утверждаешь, что и Иисус Христос – литературный персонаж, созданный в основном святым Павлом и «кем-то», написавшим Евангелие от Марка. Я молился за тебя, я просил дать мне сил встретиться с тобой и любить тебя, не теряя достоинства. Есть ли способ любить Бога и при этом любить тебя? Есть, Джо, и он называется верой. Ни подлинные и вымышленные факты, ни интеллектуальное высокомерие, а только вера в мудрость Господа и любовь Его, живущие в каждом сущем, – такая жизнь не снилась ни одному человеку, не говоря уже о литературных персонажах.

Допускаю, что наивно заблуждался, когда, ощутив первый порыв чувств к тебе, решил, что все получится легко и просто лишь потому, что я так сильно этого желал. Наступил рассвет, а у меня осталось еще десять непрочитанных статей. Я приехал на такси к твоему дому. Ты еще спал, не сознавая своей уязвимости, безразличный к окружившей тебя защите, происходящей из источника, существование которого ты отрицаешь. Тебе слишком везло в жизни, и, глядя на твои окна, я начал думать, что ты вел себя неблагодарно. Тебе, вероятно, никогда не приходило в голову сказать спасибо за то, что имеешь? Думаешь, так распорядилась судьба? Или ты добился всего своими силами? Я беспокоюсь за тебя, Джо. Беспокоюсь, потому что не знаю, куда тебя заведет твое высокомерие. Я перешел через дорогу и провел рукой по кусту. На этот раз посланий не оказалось. Зачем тебе говорить со мной, когда ты не обязан этого делать? Тебе кажется, ты получаешь все, что хочешь, кажется, что ты сам можешь обеспечить себя всем необходимым. Но, не думая о любви Господа, ты живешь как в пустыне. Если бы ты только до конца осознал, что именно я тебе предлагаю. Проснись!

У тебя могло сложиться впечатление, что я ненавижу науку. Я не особенно хорошо учился в школе и не слишком интересуюсь последними достижениями, но я знаю, наука – чудесная вещь. Познание и изучение природы – это не более чем некая разновидность длинной молитвы, прославление величия Господней Вселенной. Чем больше мы узнаем о сложности Его творений, тем лучше понимаем, сколь малы наши знания и сколь малы мы сами. Он дал нам разум, Он наградил нас чудесным интеллектом. Как глупо и печально, что люди используют этот дар, чтобы усомниться в Его существовании. Ты пишешь, мы достаточно разобрались в химии, чтобы строить домыслы о возникновении жизни на Земле. Маленькие минеральные озерца, нагретые солнцем, химические соединения, протеиновые цепочки, аминокислоты и т. д. Примитивный суп. Мы изгнали Бога из этой истории, пишешь ты, и теперь он оттеснен в свое последнее убежище среди молекул и частиц квантовой физики. Но это не работает, Джо. Рассказы о приготовлении бульона не объясняют, зачем он готовится и кто здесь повар. Это жалкая демагогия по сравнению с бесконечной силой. Где-то в глубине твоих протестов против Бога слышится мольба о спасении из капкана твоей собственной логики. Твои статьи сливаются в протяжный крик одиночества. В этом отрицании нет радости. Что оно вообще тебе может дать?