Пряный аромат Востока - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Грегсон cтр.№ 19

Открыто он не флиртовал – Тори объяснила им, что на «Императрице» это запрещено.

– Ему нельзя заговаривать с нами первым, но он может отвечать, если мы обратимся к нему, – сообщила она. Но ему и не надо было флиртовать, ведь даже Вива, глядевшая на него с недоверием, была вынуждена признать, что у него чудесная улыбка.

Она вставила в каретку новый листок бумаги и тихо застонала от разочарования. Стартовав с такого козыря, как «Рыболовецкая флотилия», она теперь твердо выбрала другой заголовок – «Сколько стоит муж?» – и внезапно поняла, что проклятый материал почти невозможно закончить. С каждым разом он казался ей все более глупым, и рыхлым, и даже фальшивым, если учесть, что Вива даже и не пыталась поговорить с женщинами, о которых писала. Пока не пыталась. Она представила, как небрежно подойдет к одной из молодых женщин, которых видела на танцах или на палубе за метанием колец, – таким как Марлен и Сюзанна с их ослепительными улыбками, или к одной из гувернанток, или даже к мисс Сноу. Возможно, пройдет с ними кружок по палубе, увлечет интересной беседой. Но пока что ей казалось абсолютной наглостью брать за пуговицу незнакомых женщин и задавать им нескромные вопросы об их жизни.

Пока что, если не считать вечерних биши с Розой и Тори, Вива не говорила по душам ни с кем, даже с мисс Сноу. Другие молодые пассажирки были с ней вежливыми, здоровались на пути в столовую, да и просто так, но она была всего лишь компаньонкой, поэтому они исключали ее из своего круга и ничем с ней не делились. Сидя в библиотеке или на палубе, она слышала обрывки их разговоров.

«Я велела маме вывернуть его и выбросить на траву… я буду охотиться на него в следующую зиму… о, конечно, она настоящая умница… такой славный человечек… костюм от Кристофера, буквально за полцены… конечно, мы их знаем, мы охотились там в прошлую зиму… мы пришли на их вечеринку, переодевшись в циркачей».

Их самоуверенные голоса и бесконечная смена нарядов заставляли ее иногда злиться на себя. Почему ее задевает, что с ней не хотят знаться люди, с которыми она все равно не хотела бы дружить? Это нелогично, нелепо!

Но былая неуверенность в себе давала знать, особенно когда не ладилась работа, и тогда Вива ощущала себя не самодостаточной и свободной творческой личностью, случайно выбравшей этот пароход, а скорее изгоем, падчерицей судьбы. Не исключено, что она останется одинокой на всю жизнь, ведь и в детстве из-за постоянных переездов родителей у нее не было друзей, но возможно и другое – что она сама себя убедила, будто выбирает одиночество, лампу во мраке, творчество, книги. Впрочем, ты не всегда вольна в своем выборе.

Она прогнала от себя мрачные мысли. Ей все больше и больше нравились Тори и Роза. Конечно, они молодые и глупенькие, но их ежевечерние биши были забавные. Вчера Тори завела граммофон, угостила ее мятным ликером и научила танцевать чарльстон.

Невозможно было не полюбить Розу, такую беленькую и очаровательную, добрую, готовую всегда улыбнуться и совершенно не сознающую, какая она красивая. Она из тех, кто ожидает счастья и, пожалуй, обычно его получает. Вива слышала, как Роза рассказывала группе пожилых леди про свою грядущую свадьбу. «Да, я в восторге! Это будет так замечательно! Мы устроим прием в яхт-клубе в Бомбее… Ах, как хорошо! Я слышала, что там очень мило… Я не совсем уверена насчет платья, но везу с собой мамину фату».

В Тилбери Вива наблюдала издалека, как она прощалась с родственниками и знакомыми, – все явно ее обожали. При виде такого единодушия Вива ощутила знакомую боль: все семейство, взаимосвязанный организм, подобный колонии муравьев, помогал своему младшему члену перейти из одной жизни в другую. Они поправляли на ней шляпку, жали ей руку; ее отец, худой, безупречно одетый пожилой мужчина, глядел на нее с тихим отчаянием.

В дверь постучали.

– Вива, – мисс Сноу повернула к ней голову, – я забыла сказать. Только что я столкнулась в коридоре с вашим подопечным; он выглядел очень бледным и растерянным. Он спросил, когда вы пойдете на ленч, в первую или вторую смену.

Проклятье! Этого еще не хватало! Втайне Вива рассчитывала, что Великий Угрюмец, как теперь она мысленно называла Гая, подружится на пароходе со своими ровесниками и у нее будет время на то, чтобы писать свои заметки. Ничего подобного не произошло: он болтался в одиночестве на палубе, курил сигареты да сидел в столовой за одним столом с Вивой. Если бы он предпринял хотя бы минимальные усилия к общению, возможно, она и простила бы его, но разговаривать с ним было невозможно. Не то чтобы она сама горела желанием играть в карты в джин рами, или хлопать свернутой в трубку газетой по бумажным лягушкам, или сидеть в игровом салоне с прилепленной ко лбу надписью «Мария Королева Шотландии». Но это было частью корабельной жизни, и полное отсутствие у него интереса к таким развлечениям начинало ее раздражать. Ей уже казалось, что они оба парализованы его робостью, если это была робость.

– Что же вы ответили?

– Что вы сами скажете ему, когда закончите свои дела.

Ясно, что мисс Сноу считала их отношения странными. Несколько раз она спрашивала, почему его родители не выбрали в компаньоны пожилого мужчину или хотя бы пожилую женщину, и, кажется, была убеждена, что без него Вива «распрекрасно проводила бы время на пароходе». «Но ничего, дорогая моя, – заявила она несколько дней назад, к досаде Вивы, – через неполных две недели мы прибудем в Индию, а там полно мужчин, ищущих молодых женщин, таких, как вы». Как будто творческие усилия Вивы служили лишь ширмой для иных, более земных планов.

Впрочем, у мисс Сноу имелись собственные проблемы – новая школа в новом месте, страх перед одиночеством, нехватка денег и вина перед престарелой матерью, оставленной в дорсетском пансионе для благородных леди.

В столовой первого класса гудели оживленные разговоры, когда Вива вошла туда вечером. Помещение было помпезное, с росписью стен, зеркалами и массивными люстрами. Девушке, питавшейся до этого консервированными сардинами и вареными бобами, разогретыми на примусе, который она прятала под кроватью, все это казалось прекрасным сном. Ей с трудом верилось, что она может сидеть среди такой роскоши и глядеть на официантов, снующих между столиков с серебряными подносами, на буфеты, полные экзотических фруктов и хороших вин, а иногда на бурлящий мир кухни, ненадолго открывающийся за дверями-вертушками.

Окинув взглядом салон, она с досадой увидела, что в углу ее ждал Гай Гловер, бледный и, как всегда, недовольный. Когда она подошла к столику, он поднял на нее глаза и вяло пошевелил рукой.

Стало гораздо жарче – 102 градуса ^[14], по словам одного из пассажиров, полковника Прайса, который в то утро замучил Виву рассказом о своем карманном термометре и его достоинствах. Пассажиры переоделись в летние наряды – легкие платья, смокинги. Но Гай по-прежнему носил длинное черное пальто и выделялся среди всех словно гробовщик на свадебной церемонии.

Три официанта вскочили, когда она села за столик, Гай даже не привстал.