Береговое братство - читать онлайн книгу. Автор: Гюстав Эмар cтр.№ 23

— Неужели мы тут останемся? — спросил дон Фернандо.

— До утра; разумеется, дорога нам отрезана, и надо проложить другую, теперь же поздно за это браться. Мы проведем ночь на этом самом месте.

— Да зачем же это? — запротестовал Мигель. — Ночлег на открытом воздухе вовсе не безопасен в таком краю, где горы пляшут, словно пьяные матросы.

— Это неизбежно — мы не можем достигнуть сегодня места, где полагали остановиться на ночлег.

— Зачем же нам стремиться именно туда? Разве нельзя отыскать другого?

— Мы в пустыне.

— Однако не совсем… Что за стена там виднеется?

— Ничего нет, — ответил проводник нерешительно.

— Полно, друг, ты смеешься надо мной!

— Не понимаю.

— Как! — вскричал дон Фернандо. — Разве ты не видишь на вершине этого пригорка, немного вправо, минутах в десяти ходьбы отсюда белые стены здания, наполовину скрытого деревьями?

— Надо быть слепым, чтобы не видеть, черт побери! — подтвердил Мигель.

Проводник содрогнулся, но тотчас же, по-видимому, собрал все свое мужество и принял решение.

— Сеньоры, — сказал он, — я вижу этот дом не хуже вашего. Я знаю его давно.

— Что это за здание? — осведомился дон Фернандо.

— Асиенда дель-Райо.

— Блистательное название, во всяком случае, — с улыбкой заметил Мигель.

— Оно принадлежит дону Хесусу Ордоньесу де Сильва-и-Кастро, — невозмутимо продолжал проводник.

— А что это за человек? — поинтересовался дон Фернандо.

— Один из богатейших землевладельцев в провинции.

— Очень хорошо, но я не о том спрашиваю; сам-то он какой человек?

— Чистокровный испанец, пропитанный предрассудками до Мозга костей, ханжа, лицемер, развратник, коварный и лживый, но, разумеется, примерный католик — вот вам его портрет.

— Гм! Портрет не льстивый и если похож на оригинал, то последний весьма непривлекателен.

— Он точен. Позвольте мне еще раз настаивать на том, чтобы остаться ночевать здесь, это для нас будет лучше во всех отношениях!

— Разве нас плохо примут?

— О нет, нет! Этого опасаться нечего. Только…

— Только что?

— Странные слухи ходят про этого дона Хесуса Ордоньеса и про его дом.

— Да ну же, говори прямо! — вскричал с нетерпением дон Фернандо.

— Асиенда его имеет дурную славу в краю, люди благоразумные обходят ее стороной, страшные вещи рассказывают про эти старые стены… Поговаривают, будто там водится нечистая сила.

— Только-то! — радостно вскричал Мигель. — Вот славный случай посмотреть на привидение, который я-то уж ни в коем случае не упущу, поскольку жажду этого счастья всю свою жизнь, но ни разу еще не испытал его!

— Веди нас, Хосе, мы тут не останемся.

— Но…

— Полно говорить о пустых фантазиях, ведь мы не дети, которых пугают сказками, идем.

— Подумайте…

— И думать нечего! В путь!

— Если вы непременно хотите этого…

— Требую.

— Я покоряюсь вашей воле, но помните, что я только уступил вашим настоятельным требованиям.

— Разумеется, Хосе, я беру на себя всю ответственность.

— Так пойдемте, раз вы непременно этого желаете, но послушайтесь меня, будьте осторожны!

— Да чего же нам бояться-то? — рассмеялся Мигель. — Разве мы не такие же черти? Неужели сатана не будет добрым товарищем своим же?

Проводник пожал плечами с грустной улыбкой и двинулся в путь.

Спустя десять минут путешественники приближались к асиенде.

Когда они входили в ворота, Хосе увидел разглагольствовавшего среди кучки народа отвратительной наружности индейца, кривого и однорукого, тело которого было раскрашено, подобно тигровой шкуре, желтоватыми пятнами, а лицо, узкое, коварное, жестокое, просто отталкивало.

Возле него стоял серый мул, худой, с ввалившимися и окровавленными боками, понурив голову с покорностью отчаяния несчастного животного, не прирученного, но терзаемого человеком. Громадная собака с серой свалявшейся шерстью, с окровавленными ушами и гноящимися глазами, лежала у ног индейца.

Увидев этого человека, Хосе вздрогнул, в глазах его сверкнула молния, и он невольно прошептал:

— Каскабель здесь! Зачем?

Как тихо ни были произнесены эти слова, дон Фернандо услышал их.

Между тем проводник не останавливался, и всадники въехали вслед за ним во двор.

Хосе обменялся со странно раскрашенным краснокожим быстрым взглядом, в который вмещалась вся ненависть, на какую способно человеческое сердце. Между ними легко бы могла завязаться жестокая ссора, если бы на парадном дворе не появился владелец асиенды, спеша приветствовать гостей.

— Гляди за шквалом, матрос, — шепнул дон Фернандо на ухо товарищу, — тут надо держать ухо востро.

— Будьте спокойны, ваше сиятельство, — почтительно ответил буканьер, низко склонившись к гриве своей лошади, быть может чтобы лучше скрыть насмешливую улыбку, адресованную испанцу.

Асиендадо дон Хесус Ордоньес был человеком средних лет, среднего роста и средней полноты, с правильными чертами и смуглым цветом лица, проницательным взглядом, закрученными кверху усами, ртом одновременно насмешливым и сладострастным; лицо его выражало то хитрое добродушие, что чаще всего не дает наблюдателю составить себе определенное мнение о человеке, с которым имеет дело; впрочем, он был радушен, приветлив, любезен во всех отношениях и соблюдал законы кастильского гостеприимства со всеми своеобразными его требованиями: путешественники не только были вежливо приняты, но еще и приветствованы с изъявлениями живейшей радости.

— Добро пожаловать в мое бедное жилище, кабальеро, — сказал асиендадо с усердным поклоном. — Вам, вероятно, известна наша поговорка: гость Богом послан, он вносит в дом радость и счастье. Итак, повторяю, добро пожаловать в мою плохенькую хижину! Все, что в ней находится, в вашем распоряжении, как и ваш слуга дон Хесус Ордоньес де Сильва-и-Кастро.

Эта речь была произнесена так быстро, не переводя духа, что дон Фернандо не имел времени вставить ни слова.

— Покорнейше благодарю, кабальеро, — наконец ответил он, сходя с лошади и бросая повод Хосе, — не имею слов выразить вам свою признательность за любезный прием. С час назад неподалеку отсюда меня с моим доверенным слугой и проводником-индейцем на пути застигло землетрясение. Поставленный перед невозможностью продолжать путь, я решился просить у вас приюта на несколько часов, принося извинение за беспокойство.