Неживая вода - читать онлайн книгу. Автор: Елена Ершова cтр.№ 65

– Не спеши, сокол!

Парень вздрогнул, но стройная женщина в накинутом на плечи черном полушубке обращалась не к нему, а к выхваченному ею из толпы тощему мужичонке. Тот попытался вырваться, забормотал что-то гневное, но женщина, продолжая удерживать его мертвой хваткой, несколько раз торопливо огладила по спине.

– Не торопись, сокол, – повторила она напевно. – Суета твоя пуста. Судьба мимо проходит. А ты меня, сокол мой, слушай – я тебя во сне видела. Хочешь, все скажу, что на сердце лежит?

Игнат не впервые наблюдал за подобной сценой. Вокзал – пересечение путей. И как любой перекресток, имел свои законы и притягивал к себе души неспокойные, лукавые, преступные. Приютил и Игната. Всем хлеба хватало – и нищему, и вору, и уличной гадалке.

– На сердце у тебя камень, на душе тоска, – продолжала вещать цыганка, и голос ее лился, журчал, как ключевой поток. – Не радует тебя работа – серыми днями тянутся будни. Не радует жена – где та красавица с воловьими очами, с сердцем пылким, с губами сладкими, как вишни? Оплыла, как свечной огарок, заросла бытом. Не радуют и дети – для чего свою молодость извел, себя не жалел? Для того ли, чтобы сын при чужих людях на смех поднимал? Чтобы дочь с проезжими молодцами путалась? Эх! Да разве это жизнь?

Гадалка испустила вздох, и мужичонка обмяк в ее руках, задрожал мелкой дрожью, словно под воротник к нему забрался леденящий ветер. Игнат отвел глаза. Тоска кошкой заскреблась на душе, вся жизнь разом промчалась каруселью, и – остановилась. А впереди – обрыв. Страшно…

– Не жизнь… – глухо, словно зачарованный, ответил мужичонка.

«Не жизнь», – мысленно эхом повторил Игнат.

Сознание плыло. Голос молодой цыганки проникал под кожу, ядом вспенивал кровь. И было в нем что-то знакомое… Знакомое – но где Игнат слышал его?

– А ты позолоти ручку, сокол, – продолжила вкрадчиво и напевно вещать гадалка. – Что тебе дорогие часы? Что кольцо венчальное? Что бумажки эти цветные? Все это прах, мой сокол. Все пустое, неважное. А важна только новая жизнь твоя. Так велика ли плата за возможность судьбу изменить?

– Невелика… – блекло произнес мужичонка.

Игнат приоткрыл глаза. Мимо несся человеческий поток, и не было никому дела до незадачливой жертвы. Игнат видел, как ловкие пальцы девушки стаскивают с мужичонки часы и кольцо, как мужичонка отдает мошеннице пухлый кошель. И гадалка улыбается, в зеленых глазах вспыхивают искры.

– Ты меня слушай, сокол, – продолжила она, а голос стал совсем низким, грудным, вибрирующим, будто кошка урчала на печи и урчанием своим погружала в дремоту. – Слушай… слушай… я по миру хожу, я заповедные тропы ведаю, я сокровенные слова выучила. Будет день твой светел. Будет ночь тиха. Судьба – вот, на ладони. Хватай и держи в кулаке, да не вырони, – цыганка крепко сжала пальцы мужчины в кулак, и он повиновался, стиснул так сильно, что на лбу выступила испарина. – Откроется тебе она, сокол мой, через триста шагов. Иди все вперед да на запад. А потом – выпускай! Выпорхнет на волю – тебя за собой поведет. Ну, лети же, сокол!

Она подтолкнула его, и мужичонка побрел, пошатываясь, держа перед собой крепко сжатый кулак. Глаза его бездумно смотрели в пустоту, по лицу струился пот. А на губах – улыбка.

Улыбалась и гадалка, глядя ему вслед. Ее лицо было белым и чистым – совсем не похожим на цыганское. Ветер ворошил короткие черные кудри. Дорогой мех шубейки переливался и блестел в свете фонарей. Гадалка отвернулась наконец и изящно проскользнула мимо Игната. И морок тотчас оставил парня – схлынул, ледяным вихрем обдав от макушки до пяток. И вслед за отрезвлением пришло узнавание.

– Леля! – выдохнул Игнат.

«Черную кошку ударил – быть беде…»

Гадалка вздрогнула, приостановилась. Метнула на Игната тревожный взгляд. А потом подобрала цветастые юбки и торопливо засеменила по перрону. Игната опалило жаром. Подскочив, он задел ногой шапку для подаяний, и медяки со звоном рассыпались по бетону.

Это была она! Та, что вместе с дедом обобрала Игната на поезде Преслава – Заград! Она соблазнила его, опоила зельем, заворожила сказками. Она перебежала дорогу черной кошкой, и тьма проникла в душу Игната, и были долгие скитания в тайге, и голодные стылые ночи, и пожар, и смерть Эрнеста…

Не обращая внимания на просыпанную мелочь, Игнат бросился вдогонку.

Он оттолкнул прохожих, которые долго кричали ему вслед что-то оскорбительное. Налетел на бабку, и та, охнув, плюхнулась на собственные тюки. Пассажиры, со скукой ожидающие прибытия состава, оживились, с интересом провожали погоню блестящими от любопытства глазами.

Девушка бежала не слишком быстро: ее ноги путались в цветастых юбках, каблуки скользили. Но и Игнату приходилось несладко: в боку закололо почти сразу. Огонь с новой силой вспыхнул в груди, и с губ Игната срывалось хриплое дыхание – болезнь давала о себе знать. Беглянка обогнула табло с номерами поездов и названиями станций, перескочила на соседний путь. Игнат стиснул зубы и внутренне застонал, когда понял, куда направляется девушка: диспетчер давно объявил посадку, и раскрытые створки вагонов жадно проглатывали припозднившихся пассажиров. Перед вагоном девушка притормозила. Оглянулась на Игната, и парню показалось, что на ее губах мелькнула победная усмешка.

– А ну, стой! – просипел он. Голос прозвучал слишком хрипло и тихо, но гадалка услышала. Птицей взлетев на подножку, она показала преследователю язык и скрылась в недрах вагона.

Игнат застонал. Огонь праведного гнева, толкающий вершить возмездие, переливался через край, жег легкие и кожу. Игнат собрал последние силы и занес было ногу на ступеньку, но дорогу преградила чужая рука.

– Куды? – грозно вопросил проводник, хмуря щетинистые брови.

От неожиданности Игнат отпрянул и снова оказался на перроне.

– Мне нужно… – только и смог выдавить он, а потом закашлялся, с губ сорвалась ниточка слюны.

Проводник поглядел на него с отвращением и встал в дверном проеме незыблемо, как статуя.

– Всем нужно! Только билет-то где?

Игнат утерся ладонью. Машинально потянулся к карману, да вспомнил, что ни денег, ни билета у него нет.

– Послушайте, – заговорил он, а дыхание меж тем с хрипом вырывалось изо рта. – В ваш поезд только что села… одна женщина. Она мошенница, пан проводник! Я своими глазами видел, как она обобрала одного господина.

– Так что ж господин сам не пришел, а этакого бродягу вместо себя послал? Или самому ноги бить не захотелось?

– Заколдовала она его, – в отчаянии ответил Игнат и сам понял, какую глупость сморозил. На лице проводника отразилось недоверие, но отступать было поздно, а потому Игнат продолжил устало: – Загипнотизировала и обобрала до нитки. Я свидетель. Все забрала – и кольцо, и бумажник, и часы. Да вы по вагону пройдитесь! Черненькая она, курчавая, как цыганка, а сама в дорогой шубе.

– Коль в дорогой шубе, так какая же цыганка? – хмыкнул проводник. – Как есть честная пани. Других не пущаем. А ты, я вижу, горазд сказки рассказывать да на честных господ поклеп возводить! – Он сощурился, оглядел Игната сверху вниз. – Может, ты сам того господина и обобрал? А теперь другим добром поживиться хочешь? Или попрошайничать в моем вагоне удумал? А ну, пошел отсюда, нищеброд! Иначе… – проводник погрозил кулаком.